Смотрю на нее и киваю:

— Ага.

— Понятно. Все пялились на тебя, когда ты уходила.

Я стону, ударяя ладонью по лицу.

— Пожалуйста, не напоминай.

Подруга слабенько смеется.

— Ничего страшного. Никто и не вспомнит. Все глаз оторвать не могли от нового учителя. Он до чертиков горячий.

— И не говори… — вторю я, давясь от мысли, что снова его увижу.

— Только попробуй оставить меня там одну хоть еще раз. Мы лучшие подруги. Лучшие подруги тусуются вместе. — Она трется об меня плечом и встает. — Хочешь «Снежную бурю» из «Молочной Королевы»?

— Черт, да, — отвечаю я, встаю и стряхиваю грязь. — Ни одна тошнота не станет между мной и этим мороженым.

Лесли ухмыляется.

— Ничего не станет между тобой и мороженым. Я видела, как ты слизываешь его с рёбер какого-то парня на вечеринке. Чего ты только не сделаешь ради порции.

— Чертовски верно, многое. И кому есть дело до ребер? Мне просто мороженого захотелось.

Лесли вскидывает руку.

— Дай пять! — Я хлопаю по ее руке. — А теперь пошли.

* * *

В тот же вечер

Спустя несколько часов Лесли тащит меня в клуб, но когда я вижу в какой, то останавливаюсь на полушаге.

— О, нет… я передумала.

— Почему это? — Она тянет меня за руку. — Нормально место.

— Знаю. Я просто… Разве мы не можем пойти в кино или еще что?

Она стоит словно молнией пораженная, а затем прыскает со смеху.

— Ох и шутница. Идем повеселимся. Очевидно же, что тебе это нужно.

А чего еще ждать, когда говоришь своей лучшей подруге, что тебя тошнит от нервов. Конечно, это ложь, но она-то не знает и думает, что это место поможет мне расслабиться.

К сожалению, это тот же клуб, в котором я встретила мистера Томаса Харда.

— Давай, это не может быть так плохо, — говорит она, тяня меня. — Я рядом. Тебе не просто нужно развлечение. — Лесли понарошку свешивает язык на бок, когда втаскивает меня в дверь.

— Ладно, — ворчу я, когда она упрямо на меня смотрит.

— Ееей! Я плачу, — ликует подруга, когда мы направляемся к бару. — Две текилы, пожалуйста.

— Вы не маловаты для этого места? — бармен прищуривается, глядя на нас.

С довольной улыбкой Лесли вытаскивает удостоверение личности и показывает ему. Парень проверяет его с подозрением, но не говорит ни слова.

Лесли поджимает губы.

— Мой молодой возраст — легальный. Я из тех, кто даже в совершеннолетнем возрасте сексапильна до офигения.

— А она? — теперь бармен смотрит на меня.

Лесли бросает на меня взгляд.

— Давай, Хейли, покажи ему, — подмигивает она.

Я тянусь в карман и вытаскиваю свое удостоверением. Бармен тщательно изучает его, словно что-то видит.

— Хорошо. Значит, две текилы. — Он отходит, и я выдыхаю с облегчением.

Лесли раскачивается из стороны в сторону.

— Говорила же, что сработает, — шепчет она. — Эти карточки — магические!

— Я очень рада, что удостоверение не понадобилось мне в прошлый раз, — тем же шепотом отвечаю я. — И я чертовски рада, что бармен не заметил, что они фальшивые. А если следующий раз нас поймают?

— Не поймают, — спорит Лес. — Не тогда, когда у тебя такие глазки и готовые соврать губки. — Она указывает на собственное лицо, а затем на сиськи. — Ну серьезно, кто сможет сопротивляться такому?

Я негромко смеюсь.

— Большая цаца?

— Да ни капли вообще-то, — протягивает она, пожимая плечами.

Я толкаю ее, и она почти падает с табурета.

— Воу!

— Извини, — говорю я все также со смехом. — Хотя нет, не мне не жаль даже.

— Ну конечно, с чего бы тебе. Ты поосторожней, а то столкну тебя с первым попавшимся самым старшим парнем.

— Пожалуйста, не надо, — отвечаю я, кривясь. — Хватит с меня мужчин на некоторое время.

— О, он был настолько стар? — спрашивает она, сужая глаза.

— Я не говорила этого.

— Я твое вранье за версту чую, Хейли, — говорит Лесли, ухмыляясь. — Но, скорее всего, не слишком. Пятьдесят? Сорок? Тридцать? — Когда мой взгляд дергается, она протягивает: — АГАА!

— Вот ваши напитки, — перебивает бармен, ставя два бокала перед нами.

Быстро беру свой и делаю глоток.

— Значит, тому парню тридцать с чем-то.

— Этого я также не говорила, — отвечаю я, закашлявшись, потому как текила обжигает горло.

— Тебе и не нужно. Твое лицо можно читать, как книгу.

Я вскидываю бровь.

— Я похожа на роман про Арлекина?

Лесли поднимает свою текилу.

— Нет, скорее на «Пятьдесят оттенков серого».

У меня глаза лезут из орбит.

— О, Боже. — Она практически выплевывает текилу, но ей все-таки удается немного проглотить, а затем поставить бокал на стойку. — Ты шутишь. Да? Он был как Грей? Он шлепал тебя? Связывал?

— Шшшш! — шиплю я.

— Что? Можно подумать, нас кто-то услышит, пока музыка рвет динамики, — отвечает она. — Давай, я хочу знать. Расскажи мне что-то стоящее. У меня в сексе — полный отстой.

— Можно подумать, у меня все отлично. Я делала это только с одним парнем.

— Ага, но он был чертовски горячим, и вы занимались изощренным сексом, разве не так? Значит, об этом явно стоит поговорить и попускать слюнки, — она втягивает нижнюю губу в рот. — Да ладно, Хейли, я не скажу никому, обещаю.

— Обещаешь? — я опускаю взгляд.

— Клянусь на мизинцах отсутствием у меня в данный момент интимной жизни. — Она поднимает мизинец и, сцепив его с моим, трясет ими.

— Ладно, да, ему около тридцати, и секс оказался весьма изощренным.

Лесли визжит. Слишком поздно я захлопываю свой рот рукой.

— Хватит орать!

— Не могу. Это слишком круто. Вроде как ты поднялась от ноля до ста по шкале секса.

— Знаю, но давай оставим это между нами, ладно?

— Обещаю, но хватит стыдиться. — Лес кладет руку на мое предплечье выше локтя. — Нет ничего плохого в том, что ты занялась сексом, как и в том, чтобы поговорить об этом, — улыбается подруга. — Так… что он делал?

Я хватаю текилу и делаю еще глоток, пока она жадно смотрит на мои губы.

— Ну, он вроде как связал меня… и отшлепал.

— И одно, и второе? О мой Бог. — Она обмахивает себя, хватая текилу. — Сейчас мне точно нужно выпить.

— Ладно, хватит о нем. Как урок? Я что-то пропустила?

— Пропустила? Ну, помимо его сексапильной попки… нет, не думаю.

Я громко выдыхаю и качаю головой.

— Ты не слушала, да? Ты лишь пялилась на его задницу.

— А что? — она пожимает плечами. — Ничего не могу поделать. Если в наличии хорошая попка, ее нужно изучить. Мне нужно ставить за это баллы. По факту, весь урок нужно было посвятить изучению задниц. Я бы стала отличницей.

Я хихикаю.

— Ага, хватит тебе текилы, Лес. — Пытаюсь забрать у нее бокал, но она не отдает.

— Нет, думаю, еще одну закажу.

— Давай потанцуем, — зову я.

Она ставит бокал назад так сильно, что содержимое расплескивается на ее рубашку.

— Уф! Посмотри на это. Теперь я мокрая.

— Это, наверное, впервые за несколько недель, — протягиваю я, а она ахает и ударяет меня по руке.

— Не смешно, сучка. И для записи: у меня был секс, — она прочищает горло, — на прошлой неделе. — Лесли тянет меня за руку с табурета. — Пошли, нам нужно в туалет, поможешь мне привести себя в порядок.

Мы шагаем к уборной, где я выхватываю несколько салфеток из диспенсера, а она снимает рубашку.

— Здесь все равно никого нет, — произносит она, удерживая рубашку над раковиной и выжимая из ткани жидкость.

— Вот, — передаю ей салфетки. — У меня больше ничего нет.

— Пойдет, — отвечает она, впитывая жидкость на мокрых пятнах. — Придется выкручиваться.

Когда все готово, она говорит:

— Подождешь минутку? Мне нужно в туалет.

— Конечно.

Я остаюсь возле раковины, пока она уходит в кабинку.

А затем слышу самое громкое пуканье в истории всего человечества.

— Какого хрена? — бурчу я.

— Прости, — громко хихикает она, а затем следует еще один громкий звук. — Черт, кажется, запашок здесь сейчас будет еще тот.