— Я знаю! — Слышу звон разбитого стекла, что заставляет меня отпрыгнуть к стене. Я почти теряю равновесие, но цепляюсь за дверной косяк. — Черт возьми, не говори мне то, что мне уже известно.

— Тогда ты также знаешь, что не имеешь права злиться на свою же ошибку. Это я должна злиться. Ты спал со студенткой. Как мне считать это правильным?

— Никак, — отвечает Томас.

— Конечно, никак! Черт побери... После всего, что я сделала для тебя.

Все, что она сделала для него?

— Вот как ты мне отплачиваешь? — добавляет Натали.

— Пожалуйста… просто оставь меня в покое, — бормочет Томас.

— Нет. Мне нужно объяснение.

— У меня его нет, ясно? — кричит он. — Просто так получилось. Мы трахались. Несколько раз. Это ничего не значило.

Ничего не значило?

Глаза снова застилают слезы, но я их смаргиваю.

Мое сердце медленно разбивается.

И когда я думаю, что больше оно раскрошиться не может, женщина снова открывает рот.

— Все кончено. С тебя хватит. С меня. Конец. Я ухожу.

Она уходит.

Между ними все кончено.

Дрожащими руками я отпускаю косяк, подавшись вперед.

Я думала, что это не может быть правдой, но, видимо, ошиблась.

Недолго размышляя, заглядываю в открытую дверь и смотрю на них обоих. Томас трет голову, а выражение на ее лице напоминает мне о громе с молнией.

Полагаю, оно подходит только… для обозленной девушки.

Потому что так было всегда.

Правильно?

Вот что я боялась увидеть. Боялась признать.

В тот момент, когда она высадила его, я должна была поверить Лесли. Не следовало игнорировать надвигающееся предательство.

Потому что, черт возьми... до чего же грустно узнать, что ты не единственная.

Что все это было просто интрижкой.

И я влюбилась.

Все это время я могла понять. Могла бы спросить, но не сделала этого.

Я позволяла нашим отношениям оставаться в подвешенном состоянии. И теперь мне за это расплачиваться.

С полными слез глазами я стою перед его дверью, плюя на то, увидит ли меня кто-нибудь из них.

Когда они поднимают головы и видят меня, их лица холодеют, а глаза расширяются.

Я выдерживаю, хотя чувствую себя слабой и сломленной.

Но я отказываюсь позволить ему увидеть.

Отказываюсь становиться его жертвой.

Я выстою, пока он падёт.

И когда его губы приоткрываются, я разворачиваюсь и убегаю.

Изо всех сил бегу прочь от его квартиры в последний раз.

Глава 24

Томас

Блядь.

Блядь, блядь, блядь!

— Хейли! — кричу я, но пока вышел, она уже исчезла из виду.

— Отпусти ее, — кладя руку мне на плечо, говорит Натали. — Это не стоит того.

— Черт возьми, она все слышала, — рявкаю я, стряхивая ее руку. — Я знал это. Знал, что не нужно было тебя впускать. Посмотри, что из этого вышло.

— Это все твоя вина, — говорит она. — Ты должен был разобраться с этим, когда у вас была возможность.

— Этим? Ее зовут Хейли.

— И теперь ее будут звать «бывшая», — шутит она. — Слишком поздно, Томас. Она не вернется, поверь мне.

Выглядываю в окно, но не вижу ее нигде, даже на парковке. От ярости ударяю кулаком в стену.

— Блядь!

— Успокойся, — произносит Натали. — Тебе это не поможет.

— Я должен пойти за ней, — говорю я.

— Нет, не должен. Ты уже разрушил свою карьеру. Не губи еще и девочку.

— Но она ненавидит меня, — рычу я.

— Значит, ей будет легче тебя отпустить. В любом случае никаких отношений не вышло бы, — она гладит меня по спине. — Я имею в виду, посмотри на вас двоих. Она молодая, ты — нет. У тебя есть работа, у нее — нет. У тебя целая история позади, а она только начинает свою. Вы разные. Вашим жизням не по пути. Отношения между вами так и остались бы на уровне интрижки.

Я слышу ее слова, но не понимаю их, потому что не хочу.

Часть меня хочет зацепиться за надежду, что я могу что-то спасти. А часть просто хочет опустить руки.

— Оставь ее. Если она тебя ненавидит, это означает, что, по крайней мере, тебе не придется разбивать ей сердце в случае, если бы она тебя любила, — произносит Натали. — Ненавидеть легче, чем любить.

— А теперь мы оба сломаны и не подлежим восстановлению, — бормочу я, прижившись головой к окну.

— Наверное, следовало подумать об этом прежде, чем играть с ее сердцем, — отвечает она, отворачиваясь. — Ты заигрался и проиграл. Пришло время признать свое поражение и спасти все, что можешь.

— Не могу. Я уже уволен.

— Хм… да, правда. — Она делает глубокий вдох и направляется к двери. — Но, по крайней мере, теперь ты можешь сосредоточиться на чем-то стоящем, а не на молодой девице, которая все равно никогда не будет счастлива с тобой.

Когда она выходит за дверь, я смотрю через плечо и бросаю:

— Ты не права. Ты ошибаешься на ее счет. И на мой тоже.

Натали замирает, но не отвечает. Затем закрывает за собой дверь и оставляет за собой зияющую пустоту, слыша которую, хочется выть от боли.

* * *

Хейли

Несколько дней спустя

Я полностью запорола сегодняшний тест.

Поняла, что не напишу в момент, когда села заполнять ответы.

Я не готовилась.

Даже не пыталась.

Ну, пыталась, но не смогла двинуться дальше первой страницы из-за безудержных рыданий.

Я ни черта не могу сделать, и мне это ненавистно.

Ненавижу слабость. Ненавижу чувствовать себя преданной.

Но больше всего я ненавижу Томаса Харда.

Он вырвал мое сердце из груди и растоптал его перед всей школой.

Такого я не прощу никогда.

По крайней мере, в этом я себя убеждаю. Говорю, что смогу ненавидеть его вечно, хотя знаю, что не в силах.

Все, чего мне хочется, это чтобы этот обман исчез. Чтобы в первую очередь его никогда не существовало.

Разве так плохо для девушки хотеть счастливой жизни с парнем, в которого она влюбилась?

Любовь... какая потеря, что я просто пожертвовала ею.

Вот так вот просто.

Я сижу в своей комнате и смотрю в окно, слушаю музыку в наушниках, стараясь не думать о Томасе, правда, все это явно не работает. Пытаюсь решить, стоит ли продолжать обучение в этом семестре. У меня не сдан ни один предмет, весь колледж знает меня как «ту девушку» или, что еще хуже, некоторые даже шепчут «шлюха» за моей спиной.

Это больно, но не так сильно, как то, что он не пришел извиниться.

Я не видела Томаса после той ссоры с Натали в его квартире.

Его кабинет пуст, полностью лишен всего, что могло бы напомнить мне о нем. Как будто он бесследно исчез с лица земли. А я осталась... одна, несчастная.

Я вздыхаю, беру подушку и прижимаю к лицу, рыча:

— Да ладно, Хейли. Двигайся, мать твою, дальше. Он того не стоит.

Если бы только Лесли была здесь, чтобы мы могли посмотреть «Секс в большом городе», но в отличие от меня, подруга ходит на занятия. Как сейчас.

Внезапно у меня звонит телефон, и я выпрыгиваю из кровати, чтобы схватить его со стола. Мое волнение быстро угасает, когда я вижу неизвестный номер.

— Алло? — говорю я, поднимая трубку.

— Алло, это Хейли Уолтерс?

— Да, это я. — Голос мне не знаком.

— Хорошо. Вас беспокоят из больницы Святого Лукаса. Сегодня к нам доставили вашу маму.

Сердце в груди перестает биться.

— В чем дело? Что случилось?

— У нее значительные ушибы и перелом ребра. Мы пока не знаем причину, но вы обязаны приехать сюда как можно скорее. Она дала нам ваш контактный номер.

— Боже мой. Да, я уже еду! — Я поспешно хватаю вещи и выбегаю из комнаты, не обращая внимания на то, что у меня занятия. Мама важнее.

* * *

Когда приезжаю в больницу, то немедленно спрашиваю номер ее палаты и поднимаюсь наверх. Сердце колотится, пот стекает по спине, когда я тороплюсь по коридорам к маме. Когда наконец нахожу ее, вижу, что она лежит в постели с закрытыми глазами, и боюсь худшего.