Без всякого предупреждения он хватает подол платья и стягивает его через голову, отбрасывая куда-то под стол. И вот она я — стою, голая и прижатая к стеклу в его офисе перед всем Нью-Йорком подо мной. Под нами.

— Я могу сделать с тобой все, что пожелаю, — шепчет он, пока его руки скользят по моему телу. — Я мог бы трахнуть тебя в задницу прямо сейчас. — Мое сердцебиение ускоряется от этой перспективы. Он хватает меня за бедра и разворачивает, прижимая к стеклу. Я наблюдаю за толпой подо мной, за движением транспорта, и мое сердце бьется все быстрее и быстрее, а напряжение между ног становится невыносимым. Он прижимается своим телом к моему, хватая мои руки и заводя их вверх.

— Ты такая тихая, ягненок… — шепчет он мне в шею, пока его рука скользит по моим ягодицам.

Я не хочу разговоров, мне просто нужен он сам. Я поворачиваюсь лицом к мужчине, проводя рукой по его шее, прежде чем схватить его за волосы. Я впиваюсь губами в его соблазнительный рот. Мне нужно попробовать его. Его руки обвивают мою шею, хватка усиливается, пока его язык ласкает мой. Поцелуй был горячим и яростным, чувственная боль поселяется между моих бедер. Он отрывает свои губы от моих и поворачивает меня, прижимая грудью к стеклу так сильно, что это выбивает воздух из моих легких.

Я слышу, как расстегивается молния, и секунду спустя он раздвигает мои ноги шире, заставляя слегка отодвинуться от окна.

— Положи ладони на стекло, — приказывает он. Когда я повинуюсь, Тобиас хватает меня за волосы и впечатывает щекой в окно, прежде чем глубоко погрузиться внутрь. Мои глаза закрываются со стоном, и я закусываю губу.

— Я заставлю тебя кричать, ягненок. Нет смысла… — он входит глубже, — сдерживаться.

Он трахает меня сильнее и грубее, неумолимо. Он вновь хватает меня за волосы, откидывая мою голову назад, чтобы поцеловать. Каждый поцелуй полон злости и чувства обладания, будто Тобиас хочет пометить меня. Жаркое пламя удовольствия и чувство принадлежности разгораются все сильнее с каждым прикосновением, с каждым вздохом. В такие моменты мне страшно, что я являюсь всего лишь порочным желанием, которое до боли жаждет быть утоленным.

— Тебе лучше закричать, ягненок, — говорит он, отодвигая мою голову от себя. А затем…

— Мистер Бентон? — из-за двери донесся женский голос, пока Тобиас продолжает глубоко проникать в меня. — Мистер Смит хочет поговорить с Вами.

— Одну секунду, — отвечает он и выходит из меня, убирая член в брюки и застегивая молнию.

Я иду за платьем, но Тобиас забирает его, пряча в одном из ящиков стола.

— Я становлюсь очень злым, когда меня обламывают, а ведь мы не хотим, чтобы я вышел из себя при нашем госте, — он усмехается. — Забирайся под стол.

Я делаю, как мне велено, и заползаю под стол в одних лишь туфлях на высоких каблуках. Тобиас занимает свое кресло, бросив на меня мимолетный взгляд.

— Ты выглядишь идеально, стоя на коленях, ягненок, — он поглаживает мой подбородок, а затем задвигает свой стул под стол, так что я оказываюсь прямо между его ног. Я могу с легкостью рассмотреть, как его член натягивает брюки.

Дверь открывается, а затем захлопывается.

— Тобиас… ты сегодня поздно пришел в офис. — Мое сердце замирает. Этот голос. Этот отчетливый, снисходительный британский акцент. Это Третий.

— У меня были дела, которым нужно было уделить время, — отвечает Тобиас.

Наступает пауза, неловкий момент, в течении которого даже я под столом ощутила напряжение, нависающее над ними, словно туча.

— Уверен, так было, — Третий прочищает горло. — Ты слишком привязался к ней.

Тобиас щелкает пальцами под столом, и мне приходится поднять свою челюсть с пола. Он же не приказывал мне сейчас сосать его член? Хотя, опять же, почему я разъярена? Не похоже, что у меня остались хоть крохи достоинства. Не менее чем две минуты назад я бы спокойно позволила ему трахнуть себя у окна. Я осторожно расстегиваю пуговицу на его брюках, а затем и ширинку, пока его член не освобождается. Он чертовски твердый, его бедра напряжены. Как хорошая маленькая шлюшка, которой я и являюсь, я обхватываю его и прижимаюсь ближе, проводя языком по его толстой головке. Он слегка напрягается, но это единственная реакция, которой я удостаиваюсь. Я улыбаюсь себе, как только понимаю, что Тобиас может думать, будто у него тут есть хоть какая-то власть, но прямо сейчас его яйца находятся у меня в руках, или его член в моих руках… в любом случае, именно я сейчас владею им.

— Ты не хотел играть по-хорошему вчера, — говорит Третий.

— Ну, — Тобиас замолкает на секунду, когда я беру его член в рот. Его пальцы хватают меня за волосы, заставляя меня принять его глубже. — Я решил, что не люблю делиться. — Мои движения замедляются, когда я прислушиваюсь к их разговору, а его хватка усиливается, причиняя боль.

Третий фыркает.

— Мы же договорились. Я отпустил ее. Не прикоснулся к твоей драгоценной маленькой Элле. Ты же не собираешься отказаться от своей части сделки?

Тобиас заключил сделку… ради меня? И Третий не прикасался ко мне? Я обвожу языком головку члена, и Тобиас прочищает горло.

— У тебя есть мое слово, Смит.

— Какая убедительная игра, Тобиас. Такая смелая… — Третий хихикает. — Но стоит признать, девушка и вправду прекрасна, если может ослабить даже тебя.

— Она — не слабость.

— Эмоции любого вида — даже жалость — это слабость. А ты жалеешь эту девчонку.

Я слышу скрип ножек стула. Хватка Тобиаса усиливается в моих волосах.

— Поговорим завтра, — резко говорит Тобиас.

— Да, всего лишь два дня. — Я прислушиваюсь к шагам Третьего, пока он двигается по комнате. Затем до меня доносится хлопок закрывающейся двери.

Тобиас отодвигает свой стул и встает. Я выползаю из-под стола и поднимаюсь на ноги. Повернувшись к Тобиасу, я обнимаю себя, чтобы прикрыть наготу. Он стоит в нескольких метрах от меня, нахмурившись, а его руки спрятаны глубоко в карманы.

— Ты не дал ему прикоснуться ко мне, — шепчу я.

Мои слова повисают в воздухе, и мое сердце быстро бьется в груди в ожидании его ответа.

— Нет, — его глаза впиваются в меня, будто он пытается разорвать меня на части изнутри.

Что-то поселяется в глубине моего желудка. Это неизвестное чувство, похожее на теплый жар, обволакивает все мое тело. Без раздумий я пересекаю комнату и бросаюсь в его объятия с такой силой, что его рукам приходится обхватить меня, чтобы удержать. Я встаю на носочки и впиваюсь в него губами. Он замирает на мгновение. Я провожу ногтями по его щетине, дразня языком его губы. С рычанием мужчина оживает, его хватка усиливается, а рука настолько крепко сжимает мою поясницу, что мне приходится выгнуться. Другой рукой он наматывает мои волосы на кулак, склоняя мою голову набок, и кусает меня в шею.

— Ты — моя, ягненок, — произносит он низким и напряженным голосом. — Моя, чтобы прикасаться, моя, чтобы трахать, моя, чтобы обладать, — слова, которые некогда казались такими унизительными, вдруг ощущаются совсем по-другому. Лелеемая — он заставляет меня чувствовать себя, как будто я нечто ценное и дорогое.

Его рука скользит вниз по моему телу, и он обхватывает меня за ягодицы, поднимает. Мои ноги обхватывают его за талию, и ткань его костюма соприкасается с каждым обнаженным миллиметром моей кожи, вынуждая меня застонать.

— Трахни меня, — слышу я свою мольбу. Я поглощена неистовым и опасным вихрем, потому что Тобиас Бентон — злодей и монстр в этой истории, угнетатель и охотник… и все же он спас меня от Третьего, мужчины, который, как мне подсказывали мои инстинкты, намного хуже, чем Тобиас и Престон.

С рыком Тобиас рывком стягивает брюки ниже на бедра, пока его член не прижимается ко мне. Я ерзаю, приветствуя его, когда он наполняет меня миллиметр за миллиметром. Это ощущается как рай. Это ощущается как дом.

Когда Тобиас успел стать моим убежищем?

Глава 3

Элла