Но, рассудив здраво, он решил обратиться к Ангелине.
– Послушай, русская девушка, – сказал он, старательно выговаривая слова. – Твоего отца можно вылечить в храме Дзунг. Там целители.
«Да простит меня Будда Амитаба за эти выдумки!»
– Как туда попасть? – Ангелина обратила бледное, какое-то посеревшее лицо к Друкчену.
– Надо ехать в моей машине день пути на северо-восток от Кайласа.
– А ты когда-нибудь был в этом храме?
– Был, – нацепил ложь на ложь Друкчен. Теперь ему точно не миновать Бардо. – Если хочешь, чтобы отец исцелился, собирайся и поедем.
Ангелина лихорадочно принялась собирать вещи. Слава богам, распакованных вещей было немного. Друкчен отнес сумки во внедорожник. Затем они с Ангелиной усадили в машину больного. Тот, казалось, спал неспокойным сном и что-то бормотал во сне. Ангелина постаралась с удобством расположить отца на заднем сиденье, а сама уселась спереди рядом с Друкченом.
– Обрати свой взор к Будде, – сказал Друкчен русской девушке. – И милостивые божества исцелят твоего отца.
И они поехали на северо-восток.
Друкчен плохо помнил эту поездку. Помнил только, что дорога была плохой, ненаезженной, да и вообще звания дороги не заслуживала. Русский не приходил в сознание, а его дочь пребывала в слезах и растерянности.
К концу дня пути у Друкчена на миг потемнело в глазах. Он проморгался, не выпуская руля, внедорожник вильнул и остановился.
– Друкчен, – прошептала Ангелина, – это и есть храм Дзунг?
– Похоже на то, – растерянно пробормотал Друкчен.
Перед ними в сотне метров возвышался великолепный, весь покрытый золотом храм. Даже в бессолнечном сумраке он сиял так, что глазам было больно смотреть. Бесчисленные уровни храма украшались затейливой резьбой, реяли молитвенные флаги, и ветер донес до путешественников гул молитвенных барабанов.
– Едем, едем скорее! – заторопила Друкчена Лина.
Друкчен попытался завести автомобиль – ничего не вышло.
– Наверное, боги хотят, чтобы дальше мы шли пешком, – сказал он. – Выходи, госпожа, а я понесу на руках твоего отца.
Они вышли из машины. Друкчен прижал к себе тело русского и почувствовал, как от того пышет жаром. «Он не выживет», – мрачно подумал Друкчен.
Путешественники сделали несколько шагов, и тут перед ними предстал монах, облаченный в сияющие желтые одежды. От него исходило нежнейшее благоухание, а глаза сияли как сапфиры.
– Остановитесь, путники, ибо вы находитесь в священном месте, – сказал он по-тибетски, и понял его только Друкчен. – Снимите обувь с ног и омойтесь светом, исходящим от Калачакра-мандалы.
– О святейший, – тибетец опустился на колени и положил тело русского прямо на землю, – этот человек болен. Нас послали сюда за исцелением. Прими нас и позволь войти в храм.
– Разуйтесь, – повторил монах мелодично.
Друкчен перевел Ангелине слова монаха, и та быстро скинула кроссовки. Друкчен разулся сам и разул больного.
– Хорошо, – кивнул монах. – А теперь идите за мной в свет Калачакра-мандалы.
При этих словах монаха в небесах образовалась щель, и из нее на землю хлынул поток ярчайшего радужного света.
– О безмятежные боги, прекрасные боги, ясновидящие боги, величайшие боги, примите нас! – воскликнул, воздевая руки, монах.
Свет омыл людей, и Друкчен с радостью увидел, что русский очнулся и силится встать. Он подставил ему плечо.
– Что со мной? – прошептал русский, поднимаясь и опираясь на плечо Друкчена.
– Ты болен, – сказал монах. – Но болезнь твоя пройдет.
– Что он сказал? – спросил у Друкчена Валерий.
– Твоя болезнь пройдет.
– Это хорошо, – улыбнулся русский, и в свете радуги Друкчен с ужасом увидел, что у того совершенно черные зубы. Это гнилостная водянка, от нее нет спасения. Но как же монах говорит, что русский исцелится? Все возможно в таком чудесном месте.
– Идемте, – сказал монах и повел их сквозь свет.
Друкчен шел как будто во сне и видел, что так же идут и его русские хозяева. Неземное благоухание наполнило все вокруг, и послышались песнопения. Они приблизились к храму.
– Войдите, и да не войдет с вами ничто нечистое, – сказал монах.
Храм оказался огромным, его величина подавляла и страшила. Многочисленные ступы, изваяния Будд и бодхисатв – все было сделано из чистого золота и отделано драгоценными камнями. Перед статуей Будды стояли огромные чаши с цветами, от них исходил изумительный аромат.
– Останьтесь здесь, на этом самом месте, – приказал монах. – Я приведу святейшего господина.
Монах ушел, и на некоторое время наши герои оказались предоставленными сами себе. Они осматривались и восхищались увиденным.
– Доченька, – сказал Валерий, – такое увидеть – и умереть не страшно.
– Папа, не надо. Ты выздоровеешь. Тебе уже стало лучше.
И тут пришел святейший господин. Его ступни не касались пола, глаза сияли, как рубины, а на одежде была выткана мандала. Святейший господин остановился в трех шагах от них.
– Подойди ко мне, о благороднорожденный, – сказал он Друкчену.
Тот опустился на колени и на коленях подполз к великому существу.
– Ничтожный склоняется пред тобой, – прошептал Друкчен, простираясь ниц.
– Встань, благороднорожденный, – сказал святейший господин. – Во имя Отца-Матери Будды Амитабы скажи: кто эти люди, что с тобой? Их карма странна.
– Святейший господин, это русские. Они приехали на Кайлас, чтобы совершить великую кору. Но вмешалась болезнь. Старший русский очень болен, святейший господин. Похоже, у него гнилостная водянка. Его дочь пребывает в страхе и растерянности. От имени русского я прошу: исцели его!
– Постой, благороднорожденный, не спеши. Скажи мне: кто дал вам знак ехать именно сюда, в храм Дзунг?
– Я не знаю ее имени, святейший господин. Это была женщина преклонных лет, но глаза ее светились, как расплавленное золото. Она повелела нам посетить храм Дзунг и указала путь. Скажи, святейший господин, неужели мы впусте прошли такую дорогу?
– Ни одна дорога не проходит впусте, – сказал архат. – Подведи ко мне больного.
Друкчен взял за руку Валерия и подвел к архату.
– Вот он, святейший господин.
– Ничего не бойся и не ужасайся, – сказал архат. – Я забираю твою душу, тело же твое поместят в одну из священных ступ. Это большая честь.
Русский ничего не понял, а Друкчен побледнел от близкого дыхания смерти.
– Твоя дочь совершит за тебя великую кору, чтобы ты смог достичь света Самадхи. А теперь удались от живых.
Архат коснулся лба русского в области третьего глаза, и Друкчен своими глазами увидел, как душа Валерия покидает тело. Душа устремилась ввысь, к потолку храма, тело же безвольно рухнуло на пол.
– Папочка! – пронзительно взвизгнула Ангелина. – Что вы с ним сделали?!
Друкчен постарался сказать ей как можно мягче:
– Твой отец ушел к Возвышенным. Молись за него, чтобы он миновал колесо сансары.
– Мой отец должен жить! – закричала на весь храм девушка, бросаясь к телу Валерия. Но тут из внутренних резных дверей храма вышли с полдюжины монахов в желтых одеждах и направились к телу русского под мелодичное позвякивание колокольчиков, что они держали в руках.
– Опустись на колени. – Друкчен дернул за руку сумасшедшую девушку. – Это священнейшие монахи. Наверное, они заберут тело твоего отца.
Но Ангелина не опустилась на колени. Она просто рухнула в обморок. Друкчен засуетился над ней, но тут к нему обратился архат:
– Эту деву тебе суждено сопровождать во всех ее земных странствиях. За это твоя карма просветлится и ты избегнешь Бардо. Ваш путь да охранят дакини, а теперь возьми деву на руки и вынеси из храма. Уезжайте. Она больше никогда не увидит тела отца.
Друкчен поклонился архату и подхватил безвольно обвисшее тело Ангелины. Она не приходила в себя. Но Друкчен надеялся, что на свежем воздухе ей станет легче. Слишком уж сильны были ароматы благовоний, курившихся в храме.
«Почему старуха назвала этот храм мертвым?» – задумался Друкчен. Он уходил от храма, и золотое сияние меркло за его спиной. А когда у внедорожника он достал бинокль и попытался в него посмотреть на храм, то ничего не увидел, кроме многослойного тумана.