– О господин, нам велено одеть вас, – говорит самая красивая из них.

Девицы одевают Друкчена в роскошные одежды из шелка, кисеи и парчи. Друкчен даже чувствует, как жесткий парчовый ворот натирает ему шею.

Девицы подводят Друкчена к огромному бронзовому зеркалу, вделанному в стену:

– Взгляните на себя, господин, вы настоящий царевич!

И Друкчен понимает, что отныне он – Сиддхартха Гаутама, великий просветленный. Он воспринимает это со спокойствием и хочет кликнуть своего возничего, чтобы ехать осматривать сады, но тут появляется бог.

Это хитрый и лукавый бог Мара-искуситель. Он язвительно хохочет, и глаза его сверкают усмешкой.

– Что, Гаутама, – говорит он, – недолгим оказалось твое отшельничество. Вот ты снова во дворце и предаешься неге.

– Я пришел за своим сыном, – говорит Друкчен – Гаутама.

– Ты же хотел его увидеть, когда станешь Буддой, – смеется Мара-искуситель.

– Я стал Буддой, неужели ты не заметил этого, Мара?

– О нет, если ты собираешься заботиться о сыне, ты не Будда.

– Что же мне, отдать его на растерзание шакалам?

– Отдай его мне, – говорит Мара. – Я сумею воспитать его как должно.

– Нет, – говорит Друкчен. – Я не поддался тебе, и сын мой не поддастся.

И тогда Мара пропадает, а двери в комнату открываются, и в них показывается женщина удивительной красоты. В руках она несет по спеленутому ребенку.

– О господин, – говорит красавица, – один из этих сыновей твой. Выбери одного, тот и будет твоим сыном.

Женщина кладет обоих детей на золотой престол и принимается их разворачивать. Первый ребенок пухлощекий, и кожа у него цвета персика, ручки и ножки крепкие, золотые волосы вьются, и на темени видна шишечка. Ребенок открывает глаза, и взгляд его подобен взгляду молодого орла.

Второй ребеной худой и бледный, на коже у него чешуйки, между пальчиками перепонки, как у лягушки. Взгляд у дитяти тусклый и жалобный, чувствуется, что материнского молока он недополучил.

– Вот мой ребенок! – говорит Друкчен, указывая на худородного. Сердце его содрогается от жалости к нему.

– Ты хорошо выбрал, господин, – говорит женщина. – Возьми своего сына и ступай путем спасения. И да осияет тебя свет Самадхи!

Друкчен берет мальчика и оказывается в саду. Сад прекрасен: на деревьях множество плодов, а в пруду плавают красные лотосы.

Младенец у него на руках открывает глаза. И Друкчен поражается тому, насколько хитрый и лукавый у столь невинного создания взор.

– Дитя, – шепчет испуганный Друкчен, – что с тобой случилось?

– Я не твое дитя, – говорит мальчик. – Отпусти меня.

Глаза ребенка вспыхивают, как расплавленный металл, да и тельце его становится раскаленным, ярко-красным. Пеленка воспламеняется и превращается в пепел. Руки Друкчена горят, но он понимает, что должен удержать ребенка во что бы то ни стало, иначе мир рухнет.

– Пусти меня! – визжит младенец.

И Друкчен вместе с ним падает в пруд. Красные лотосы смыкаются над его головой. Друкчен на миг теряет сознание, а потом видит, что ребенок превратился в огромного змея с красной и золотой чешуей, с огромными раскаленными очами, с лапами и когтями, способными разорвать любую плоть.

Змей ревет, и вода вокруг него бурлит, закипая. Друкчен, обожженный и измученный, кое-как выбирается из пруда. И тут он видит дивное существо, сотканное из света. По виду это мужчина, облаченный в боевые доспехи. Глаза его светятся как сапфиры, а в руках он держит по мечу.

– Господин, – шепчет Друкчен, – зачем тебе два меча?

– Один меч носит имя Возмездие, другой же – Справедливость, – говорит воин. – Я пришел убить чудовище.

– Как твое имя, господин?

– Я Лаканатха, Повелитель Миров. Чудовище – мой сын, способный погубить все миры. Я должен остановить его.

На этих словах Друкчен проснулся. На душе у него было неспокойно от этого сна. Столько странностей… Вот бы рассказать сон принцессе! Быть может, она призовет снотолкователей, и они разберут сон Друкчена по частям, помогут ему понять, что ждать от грядущих дней.

Занавесь колыхнулась.

– Кто здесь? – спросил Друкчен.

Занавеска отодвинулась, впуская в комнату лекаря.

– А, господин Гамба, – сказал Друкчен. – Мне сегодня хуже, я видел плохой сон.

– Друкчен, тебе не может быть хуже. Ты уже чувствуешь свое тело. Пошевели руками и ногами.

Друкчен повиновался и с радостью понял, что руки и ноги ему вполне подвластны.

– Целебный раствор вылечил тебя, слуга принцессы. Ты получил новые мышцы, новые органы, новую кровь и новую кожу. Благодари за это не только богов, но и мастеров Шамбалы. Можешь встать с моей помощью.

Лекарь протянул Друкчену руку, тот оперся на нее и неожиданно для себя легко встал со своего целительного ложа. Он оглядел себя. Был он наг, но его новая кожа светилась, как драгоценная одежда. И еще Друкчену показалось, что он стал выше.

– Я сам себя не узнаю, – прошептал он.

– Ты привыкнешь к своему новому виду, – заверил его лекарь. – А пока идем. Ты должен одеться. Тебя хочет видеть принцесса Ченцэ.

Россия, город Щедрый

Весна 2012 года

Глеб рассказывал интересно.

Только неправду.

Лиза спокойно и не подавая виду, что сечет готскую ложь, ела пирожное. А Глеб разливался соловьем о том, как он побывал на великой коре Кайласа, как ездил в Лхасу и чуть ли не нашел Шамбалу. Наконец Лизе это надоело. Она отодвинула тарелку с остатками пирожного, допила кофе и сказала:

– Все, Глеб, мне пора.

Тот удивился:

– Неужели мой рассказ тебя не впечатлил?

– Впечатлил. Фантазия у тебя хорошая. Но извини, я сейчас не склонна слушать байки.

– Что значит «байки»?

– То и значит. Ты все врешь. Никогда ты не был в Тибете.

Глеб густо покраснел:

– Как ты догадалась?

– Ну, дружок, я все-таки по этой теме работаю. А вот объясни мне, с чего ты решил говорить со мной про Тибет?

Глеб помолчал, а потом брякнул:

– Я телепат.

– Угу. Мысли, значит, читаешь.

– Читаю. Нет, честно!

– Ну и о чем я сейчас думаю?

– Сейчас ты думаешь о том, как я тебя достал. Я не хотел доставать. Просто хотелось пообщаться. А насчет баек… Ты тоже врала про мужа-логиста и так далее.

– Блин, извини, врала. Но это странно!

– Что странно?

– Ну, парни твоего возраста обычно общаются с девушками своей, как бы это сказать, возрастной группы. А я тебе в старшие сестры гожусь.

– Возраст – дело десятое. Главное, чтобы людям было друг с другом интересно. А вот сейчас ты думаешь, как же я прав и вам с Лекантом было не до подсчета лет…

Лиза побледнела.

– Ты это… не зарывайся, – сказала она Глебу. – Телепат нашелся.

– Извини. Это что-то очень личное?

– Да.

– Он сделал тебе больно? В смысле душевно?

– Слушай, какое тебе дело?!

– Просто я еще одним даром обладаю.

– Все интересней и интересней, – резко бросила Лиза. – И что это за дар?

– Я – Даритель Забвения. Слышала про таких?

Лиза снова побледнела:

– Нет.

– Но ты знаешь, наверное, что все люди по своему психосоматическому типу делятся на Дарителей и Поглотителей. Или, как еще называют, Вампиров и Доноров.

– Да, об этом я слышала.

– Ну вот. Дарители и Поглотители бывают разные. Поглотители могут поглощать негативную или позитивную энергию человека, а Дарители могут дарить или внушать негатив или же позитив. Я могу внушать забвение, дарить только хорошие воспоминания, а тяжелые изглаживать из памяти. Этот парень, Лекант, да, он ведь оставил о себе тяжелые воспоминания. Ну так я их сотру, а на их место подселю светлые воспоминания, хочешь?

Лиза дернулась как от тока:

– Нет! Не надо мне таких милостей!

– Да я от всего сердца… Я же вижу, как ты мучаешься. Ты меня от панков спасла, давай я тебя от Леканта спасу.

– Нет, – твердо сказала Лиза. – Нет.

– Тогда выговорись, – спокойно предложил Глеб. – Тебе легче станет. Расскажи мне о нем все, что хочешь. Я умею быть слушателем.