- За что Сейид приказал тебя высечь?

- Не спрашивай.

Девушке ничего не оставалось, как молчать. Она осторожно втерла мазь, дала ему попить немного принесенного с собой вина и прилегла рядом. Дженсен подвинулся и обнял ее одной рукой поперек талии, уткнувшись лицом в рыжие волосы.

- Кейн все так же трусливо поджимает хвост?

- Я не хочу о нем думать. Я сейчас здесь с тобой.

- Но я сейчас ничего не могу…

- А и не нужно. Просто с тобой не так одиноко.

И Дженсен был согласен. Потому что сегодня его одиночество стало невыносимым. А еще болело сердце…

…Джаред в это время расхаживал по комнате под мрачный взгляд Кейна.

- Хоть что-то сказал?

- Проклял на двух языках,- хмыкнул Кейн. - А потом замолчал. Как только первый раз ударили.

- Проследи, чтобы завтра утром он явился на тренировку ко мне, - велел Джаред.

- А если он откажется?

- Значит, закинь на плечо и принеси, - велел Джаред. - Можешь сразу ковер с собой захватить.

- Ковер-то зачем? - не понял Кейн.

- Есть одна традиция на востоке… - недобро усмехнулся Джаред. - Думаю, он поймет намек. Только… доспех попрочнее одень, - посоветовал он.

***

Кейн, идя к комнате Дженсена на рассвете следующего дня, уже всерьез раздумывал по поводу ковра. Однако увиденное его слегка удивило.

Дженсен сидел на стуле и задумчиво шнуровал запястья, полностью одетый. На столе завтракала Марго, а на полу на подносе стоял завтрак для Эльты, которая спала, завернувшись в одеяло.

- Где тренировка?

- Я провожу.

Дженсен кивнул, открыл шкаф и взял с собой ножи, подаренные Сейидом:

- Идем.

Они вышли из башни и прошли по переулкам и закоулкам крепости до двери, где находилась отдельная площадка Главы Ордена.

- Иди.

Дженсен даже не удостоил его взглядом и зашел в приоткрытую дверь.

Халед стоял напротив мишени и метал ножи.

- Что от меня нужно? - спросил Дженсен, встав сбоку.

Джаред опустил руку с зажатым в ней кинжалом и осмотрел молодого человека. Он был уверен, что спина у Дженсена сейчас болит под одеждой. Но в ярких зеленых глазах не было ни следа обиды или злости. В них проступала бессонно проведенная ночь и пугающая пустота.

- Не слишком много, - ответил он. - Внимательно слушать, смотреть, запоминать. Много тренироваться, выполнять мои задания. Ты показал себя способным молодым человеком, все тобой остались довольны. Покажи мне, как ты метаешь ножи, - жестом пригласил Джаред. Он отошел в сторону и встал, сложив руки за спиной. На нем были лишь доспех и штаны с сапогами. Ни плаща с капюшоном, ни шейного платка не было.

“Ну да, зачем? Теперь ему не нужно скрывать свое лицо”, - подумал Дженсен. Он достал нож, взял в руку и замахнулся. Спина саднила сильнее, но он лишь сжал зубы и метнул нож.

Джаред видел, как заходили желваки на его лице и как он промолчал. Может быть это осталось после гарема, а может быть природное упрямство, подкрепленное ненавистью.

Нож вошел в десятку.

- Еще.

Дженсен перехватил пальцами лезвие второго ножа. Его запястье уже изогнулось в правильное положение, как Джаред спросил:

- Ты понимаешь, почему тебя выпороли?

И Дженсен промахнулся.

- Ты приказал, - беря третий нож, ровно ответил молодой человек.

- Почему я это сделал?

- Потому что я вещь, купленная тобой на невольничьем рынке несколько месяцев назад, и у тебя есть на то право.

- Нет, - спокойно ответил Джаред, хотя внутри стало очень больно от таких обвинительных слов. Ведь дело было совсем не в том, что ему вменяли. - Потому что в Ордене все подчиняются дисциплине. Ты не можешь делать, что тебе вздумается. Но не потому что ты - моя вещь. Я не покупаю живые игрушки, мне это не нужно. Поэтому я не люблю гаремы. Все эти люди, - он обвел рукой крепость, - так или иначе пришли сюда по своей воле, либо воспитывались здесь. Ты попал сюда по моей воле, но мне показалось, что эти стены - лучше топора палача. Я хочу, чтобы ты это понял, Дженсен. Я согласен, что заслужил воткнутый в бок нож, как принц Халед, но я не заслужил неуважения, как Сейид. И кстати, на самом деле, меня зовут не Халед. Халед - это мой брат, он принц. А я… Мое имя Джаред. Это сложно объяснить, но если тебе будет интересно, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю.

Последний нож Дженсен выронил и изумленно посмотрел на… кого?

- Брат?

- Да. Мы близнецы.

- Но в те ночи…

- Был только я. Во дворец шейха приехал я.

- И продал ты?

- Да. Чтобы ты избежал смерти, а тебе она уже была уготована Назиром и всеми, кто тебя не любил, а таких, как я понял, было немало.

- Должен же я был как-то выживать, - криво усмехнулся Дженсен. Закусив губу, он прошелся по площадке, собрал ножи и снова встал на исходную.

- Так чего ты хочешь от меня?

- Я уже говорил. Научить. Дать свободу и возможность многое уметь. Тут готовят не убийц, а тех, кто делает этот мир лучше, и ты можешь стать частью этого дела.

- Это все так глупо…

- Мы спасаем простых людей. Там, где невозможно остановить войну, мы сокращаем время ее видения. Там, где правитель убивает детей, мы меняем правителя и даем народу того, кого они примут. Мы не убийцы. Не такие, как все думают.

- Да, Эльта говорила.

Джареда снова кольнуло, но он не подал вида.

- Эльта с нами уже очень давно и не в ее привычке врать. Тут нет тех, кто лжет.

- Только Сейид, - хмыкнул молодой человек. - Ведь ты скрыл от меня свое лицо.

- Так было нужно. Несколько месяцев назад ты бы попытался меня убить, несмотря ни на что, и погиб бы сам от руки любого члена Ордена.

- А сейчас?

- А сейчас ты успокаиваешься.

- Нет, Халед. Джаред. Хотя тоже нет. Для меня ты Сейид теперь. Я не успокаиваюсь… - Дженсен говорил и снова метал ножи. - Я не могу успокоиться. Я слишком хорошо помню две ночи. Знаешь… я не думал, что во мне еще остался человек, способный любить…

Джаред от этих слов задохнулся и неотрывно следил за мальчишкой, который открыто говорил о своих эмоциях, но при этом не смотрел в глаза. Боялся, и Джаред его понимал.

- Но мое сердце болит, Сейид. - Шестой нож оказался в десятке и Дженсен, наконец, развернулся: - Покажи мне все. Не Кейн. Ты. Я хочу стать “светлым”.

- Скажи мне, Дженсен, - медленно проговорил Джаред. - Ты понимаешь, чего просишь? - подобные слова были неожиданностью и Джаред должен был знать наверняка.

- Да. Я хочу жить и что-то делать. И у меня будет лишь одно условие.

- Какое?

- Ты не тронешь меня. Никогда. Те две ночи… принесли вместо надежды боль. Ты принес боль. А я ищу покоя.

Джаред пристально посмотрел на Дженсена. Всё внутри него разрывалось между желанием обнять и ударить. Он даже улыбнулся, правда, постарался это скрыть - в нем давно никто не вызывал таких эмоций. В кротком Дженсене, гаремном мальчике, была своя прелесть, но в этом Дженсене - непримиримом, резком, даже злом - тоже была своя прелесть.

- Я ценю твою честность, - наконец, сказал он. - Поэтому отплачу тебе той же монетой. Я поцеловал тебя тогда, потому что очень соскучился и до безумия хотел прикоснуться к тебе. Но я за это расплатился кровью, поэтому не буду извиняться. У меня тоже будет условие, Дженсен. Я могу сделать из тебя “светлого”, но тебе придется слушаться меня, и беспрекословно. Делать все, что я скажу, - он выжидающе посмотрел на парня.

С одной стороны такое условие было для Дженсена тяжело выполнимым. Именно потому, что это был Джаред. Но с другой стороны, за годы гарема он привык делать то, что велят. Он мог стать “светлым” и наконец-то обрести смысл жизни. Все равно прошлого уже не вернуть и тем мальчишкой, что воровал фрукты с базара и бегал босыми ногами по улицам, не слушаясь мать, он никогда уже не будет…

- Хорошо.

- Отлично, - улыбнулся Джаред, подошел и поднял нож, валявшийся в песке, а потом пошел к мишени за остальными. На ходу он бросил: - Раздевайся.