Отбросив последнюю тряпку, Джаред выпрямился и оглядел мужчину на бледно-голубых простынях. Дженсен казался обманчиво-беззащитным – это щекотало нервы. У Джареда было несколько интрижек с представителями своего рода деятельности. Все они были напряженные, всегда “на острие ножа”, резкие и какие-то злые. Здесь ничего не попишешь – издержки профессии. Встречаясь с обычными людьми, нервы всегда едва заметно зудели обеспокоенностью и страхом за жизнь избранницы или избранника. С Дженсеном было иначе. С Дженсеном он испытывал занятное предвкушение. И пусть обычно он не занимался подобным в постели, но и жадным не был. К тому же, мужчина – не женщина, и излишняя нежность не нужна.

Он подошел и принялся молча крепко привязывать ноги и руки Дженсена к кровати.

– Будет неудобно, – заметил Дженсен.

Джаред резко вскинул голову и пристально на него посмотрел. Дженсен замер. Джаред улыбнулся. И продолжил то, чем был занят. А когда закончил, забрался на кровать между ног Дженсена.

– У меня пока было не очень много времени, чтобы до конца понять, как тебя покорять...

– Покорять? – как-то сдавленно вякнул Дженсен.

– Ты перестал соответствовать своему психологическому портрету, – продолжал меж тем Джаред, словно и не слыша его, но оглядывая его тело жадным взглядом. – Но я решил, что если смешать наши пристрастия, то получится что-нибудь интересное.

Он коснулся ноги Дженсена – тот чуть вздрогнул и тихо выдохнул – и повел ладонью вверх.

– Быстро, грубо, больно – это уже было, – Джаред выпрямился, потом подтянулся и оказался нос к носу с ничего не понимающим Дженсеном. – Не буду врать и говорить, что мне не понравилось. Но сейчас я буду тебя любить по-своему. И узлы достаточно прочные, чтобы ты не смог сбежать, – ухмыльнулся он.

Дженсен успел дернуть головой, чтобы рассмотреть узел на левой руке и убедиться в правдивости слов Падалеки, а потом твердые уверенные пальцы схватили его за подбородок, повернули голову и затянули в глубокий чувственный поцелуй. Джаред поглаживал горячее тело под собой, задевая соски, шаря рукой по груди и животу, спускаясь ниже и лаская твердый член невесомо, слишком слабо – дразня.

Дженсена разумеется тут же повело. И, наверное, больше от обиды. Потому что поцелуи распаляли, но настолько недостаточно, что хотелось уже или врезать по роже, или... поцеловать.

Дженни в его голове почему-то молчала и это слегка напрягало. Но додумать эту мысль он не успел, потому что Джаред спустился по его телу вниз, прикусил слегка тазовую косточку. А потом начал выцеловывать внутреннюю сторону бедра.

А он вообще-то ждал минет!

Что за нахрен!!

– Падалеки!!!

Джаред только усмехнулся, давая понять, что мнение Дженсена тут никого не волнует, и снова занялся своим делом.

Член Эклза прилип к животу и настойчиво требовал к себе внимания. Дженсен может быть и мог вырваться. Но не хотел. Потому что даже эта своеобразная пытка была... чем-то новым, неизвестным, а значит, заводящим. Потому что он понятия не имел, в отличие от общения с клубными мальчиками, что последует дальше. Это не значит, что он не пытался вырваться. О, он пытался и еще как. Но лишь сильнее стирал кожу на запястьях и лодыжках.

А Джаред исследовал. Он точно знал, что на теле Эклза, долго отказывавшего себе в качественном плотском удовольствие, есть особые эрогенные точки, которые принесут с собой особые ощущения. Одну он нашел над левой коленкой. Его губы едва коснулись кожи, как Дженсен дернулся, от чего Джаред едва не получил коленом в нос, и шумно выдохнул. Джаред вздернул бровь и продолжил исследование, но периодически возвращался к этой точке, усиленно лаская. Дженсен вертелся, шумно дышал и постанывал, выгибаясь в путах. И крыл матом Падалеки, который не обращал на него никакого внимания. Правда, потом тому надоело, и губы Дженсена скрылись под серебристой полоской скотча. А Джаред нашел еще несколько точек и медленно ласкал мужчину, поглаживая то себя, то его. И по-прежнему недостаточно.

– М-м-м-м-м-м! Ху-м-х-х-х-х! П-х-х-ха-а-ах! – рычал сквозь этот гребаный скотч Дженсен, находясь уже на грани нервного срыва. Тело буквально трясло от переизбытка ощущений: от злости до невероятного кайфа.

И как же чертовски мало!

Но Джаред упорно делал вид, что не замечает издаваемых Эклзом звуков, оглаживал, мял, кусал и целовал тело под собой, периодически просто закрыв глаза и падая в собственные ощущения. Поэтому для него стало полной неожиданностью, когда Дженсен вдруг замер, напрягшись всем телом, выгнулся и кончил себе на живот.

Джаред медленно поднял глаза, выпрямился на коленях и застыл, наблюдая эти несколько секунд, пока горячая сперма выплескивалась на живот, затем протянул руку, размазал пальцами сперму по теплой коже и, наконец, посмотрел в глаза Дженсена.

Зеленые глаза буквально метали молнии, обещая если не смерть, то инвалидность точно.

Падалеки решил проверить и осторожно отклеил часть ленты.

– Ненавижу тебя!!!

И заклеил снова, ухмыляясь.

Джаред выпрямился и вновь коснулся застывающей спермы пальцами. Потом поднес пальцы к лицу и показушно облизал. Дженсен застонал и дернул руками. Джаред склонил голову на бок и принялся ласкать себя, неспешно двигая рукой по члену, а глаза беззастенчиво рассматривали взбудораженного раскрасневшегося мужчину перед ним, привязанного к кровати. Да, на такое он точно не рассчитывал, когда глаза его заметили на курорте смазливого хмурого нелюдимого красавчика, но покривил бы душой, если сказал, что ему не нравится происходящее. Он потянулся за смазкой и нанес совсем немного. Ноги Дженсена разведены в стороны были достаточно широко и потребовалось лишь немного усилий, чтобы оказаться внутри. Дженсен глухо застонал и откинул голову назад. А Джаред уже начал двигаться. Да, угол был не слишком удачный, но лично ему не мешало. Даже если Дженсену не нравилось, возразить он не мог. Хотя, судя по глухим стонам и закатывающимся глазам, ему все-таки нравилось.

А Дженсену действительно нравилось. Внутренние ранки болели так сладко и остро, что пальцы на ногах поджимались. А далеко немаленький член Падалеки таранил в одном убыстренном темпе, ровном и непрекращающемся.

Это было как попасть в водоворот – страшно, опасно и адреналиново-приятно.

Он особо не стеснялся в выражении эмоций, скребя ногтями по простыням, выгибая поясницу и сжимая еще сильнее задницу, видя, как у Падалеки буквально глаза темнеют и зрачок заполняет всю радужную оболочку. Дженсен считал это маленькой местью за веревки. О, веревки были отдельным разговором: они уже стерли кожу, превратив в рубцы, которые даже сам Дженсен хотел попробовать на вкус.

Так быстро кончить второй раз он не мог, зато наслаждался по полной программе, выдавливая из себя стоны один громче другого. Теперь им уже не стоит беспокоиться о соседях – в их распоряжении целый остров.

Чувствуя, что спираль удовольствия начинает закручиваться, Джаред вышел, шумно дыша. Дженсен, зараза, так застонал, протестуя, что он едва не вставил ему снова. Но он устоял, поднял голову, ухмыльнулся недовольному Дженсену и... вернулся к ласкам, охаживая все особые места и лаская член – то быстрее, то медленнее. А потом вставил сразу три пальца. Дженсен дернулся, замычав. Джаред начал трахать его пальцами и активно дрочить. Он говорил, как красив сейчас Дженсен, как приятно к нему прикасаться, и прочую чушь, пока Дженсен не выгнулся, кончая во второй раз. Член все еще извергал сперму, а Джаред оказался внутри и принялся трахать Дженсена размашистыми движениями. Дженсен протестующе замычал и попытался отползти, но, конечно же ,не мог. А Джаред сладко жмурился, понимая, что заскоки Дженсена в сексе его окончательно устраивают.

~~*~~

Больно. Это было действительно больно – никакой передышки. Стенки ануса, и так израненные, были теперь не просто чувствительными после второго оргазма и нового трения, а буквально горели пламенем...

– М-г-г-г-м-м-м-м! М-м-м-м-м-м!!! – Дженсен попытался заорать. Это уже было слишком. Он любил боль – яркую, красивую. Но даже в клубе он отдыхал периодически в течение всех часов, пока его терзали. Это было одним из правил.