– Он сказал: “У каждого свой путь, который он должен пройти”.

– И все?

– Да.

Джаред на это лишь тихо улыбнулся.

– Отдышался? Продолжай.

– Ты сержантом часом не служил в учебке? – поинтересовался Дженсен, с трудом отлепляясь от дерева. Топор начинал казаться неподъемным.

– На твое счастье, нет, – ответил Джаред, размахиваясь.

Пушкин улегся под кустом, наблюдая за ними. Джареду это казалось странным. Такой маленький котенок должен болтаться по всему острову или бегать за большим Фелоксом, а не ходить, как привязанный, за человеком, но вот поди ж ты, хрен отлепишь его от Эклза.

Через полчаса Дженсен уже не мог поднять топор. Джаред ничего не сказал, просто забрал топор и понес его сам. Когда они почти пришли, он отправил Дженсена купаться.

– Я не хочу, – сопротивлялся тот.

– А ты зайди по колено и ляг, – предложил он. – Или сядь. В общем, побултыхайся в лягушатнике, – подмигнул он.

– Нашел ребеночка, – буркнул Дженсен. Но послушно пошел, куда послали. И правильно сделал, судя по ощущениям, потому что когда скинул одежду и опустился в воду, не смог сдержать громкого блаженного стона удовольствия.

“Дженни, не провоцируй его раньше времени. А то ведь не посмотрит, что ты не в форме”.

“На то и расчет, милая”, – хмыкнул Эклз, развалившись звездочкой.

“О как. Так мы все же приняли умное решение?”

Шизу Дженсен проигнорировал.

– Мыу, – жалобно вякнул рядышком Пушкин.

– Боишься? – мужчина приподнял голову, глядя на животное.

– Миу.

– Иди сюда, – мужчина протянул руку. Котенок сделал пару шажков, уткнулся в пальцы и задрожал. – Я буду тебя держать.

Дженсен поднял его и прижал к своей груди, где вода плескалась только с приходом волн, и принялся гладить быстро намокшего котенка.

– Ну, не страшно же.

“С людьми бы себя так вел”.

Дрожащий комок мокрой шерсти в его руке был с ним не согласен и даже пытался жалобно мяукать и вырваться, правда не слишком активно. Дженсен еще какое-то время посидел в воде, потом поднялся и пошел в тент. Где попался на глаза Эльте. Та прищурилась, глядя на него.

– Что? – замер тот, выпуская Пушкина на близстоящий диван. Кошак тут же отряхнулся, разбрызгивая капли вокруг, упал на бок и принялся вылизываться, недовольно пофыркивая.

Эльта молча вышла с кухни, после чего вернулась с флаконом в руках.

– Надо тебя намазать. Иначе сгоришь, – она указала на его плечи.

Дженсен скосил глаза и увидел красную кожу, после чего без возражений позволил девушке себя намазать. Дженни в его голове, похоже, хлопнулась в обморок от его послушания, потому что промолчала, никак не комментируя происходящее. А ему самому было просто лень что-то говорить.

– Иди отоспись, а потом обед.

– Я сам могу приготовить.

– Можешь. Но мне не улыбается потом зашивать тебя, если нож воткнется куда-нибудь, – Эльта схватила его за руку и выразительно уставилась – пальцы тряслись от перенапряжения.

– Черт.

– Расслабься. Инъекции еще две недели. Потихоньку тренируйся и все придет в норму. Иди.

Эклз только кивнул и ушел в свою “комнату” ничком упав мордой в подушку.

—***—

Какой бы бредовой ни казалась эта идея, но Джаред действительно вознамерился строить доты. И жизнь Дженсена приобрела определенный ритм – завтрак, рубка пальм, обед, сон, рубка пальм, отдых, ужин, вечерние посиделки вчетвером, сон. В своей “комнате”. И кровати тоже. Джаред не трогал его, пока они рубили лес. Когда Дженсен отдыхал, Джареда обычно просто не было в пределах досягаемости. Они могли дурачится, пока отдыхали вечерами все вместе, и частенько ему доставались поцелуи и весьма целомудренные, хоть и болезненно-приятные ласки. Через неделю Дженсену начало казаться, что он сходит с ума. Девушки были веселые и заботливые, хоть и жесткие, когда надо. Джаред был страстный тайком и невозмутимый в остальное время. И Дженсен мог бы списать это целомудрие на нежелание, но поцелуи и укусы доказывали обратное. Он не понимал.

Он сидел на берегу, глядя на океан. Рядом скакал Пушкин. И откашливание, послышавшееся в голове стало полной неожиданностью.

“Дженсен, милый, они просто о тебе заботятся”.

“Заботятся?”

“Конечно. Девушки с тобой возятся. Эльта вообще коршуном следит”.

“Неужели?”

“Ты глаза разуй, спецагент, тоже мне. Торопится вам некуда. Он просто ждет, когда ты станешь собой. Что вполне логично, учитывая твои... пристрастия”.

“Вот как раз ничего логичного не вижу”.

“Все просто – он собирается провести с тобой тут не месяц или два, а года. Понимаешь это? Года. И ему хочется, как любому человеку, чтобы к нему нормально относились”.

На это Дженсену возразить было нечего.

—***—

Спустя две недели стройки были закончены. Эльта вновь исчезла с острова, а вернулась уже на вертолете, отправив строителей и архитектора с пилотом уже на большом судне.

С этого дня они остались вчетвером.

Быстро разобрав тент, они расселились в доме. Девушки заняли первый этаж, Джаред, Дженсен и Пушкин – второй. Феликс вообще предпочитал жить в гостиной, как на нейтральной территории.

Как-то вечером Эльта подошла к Джареду, стоявшему на террасе и наблюдавшему за тем, как Дженсен совершает вечернюю пробежку.

– Ему становится лучше. Я закончила его колоть. Теперь только его желание прийти в норму.

– Он хочет, поверь, – кивнул Джаред.

Перед глазами тут же встал сосредоточенный вид, рука, сжимающая топор, и глаза, полные решимости. Дженсен жаждал вернуть себе прежнюю форму и готов был на многое ради этого.

– Что между вами?

– Не знаю. Он как дикий. Его приходится приручать. И он сводит с ума.

Девушка понимающе кивнула.

– Тараканов много. Судя по тому, что я вижу, прямо элитные какие-то. Но он хороший человек. Его просто придется раскопать.

– Я знаю.

Тут к ним подошел подросший и увеличившийся вширь Пушкин.

– Мыу.

Джаред взял его на руки и принялся гладить.

– Кстати, мы с Фел завтра уплывем на пару дней. Нас ищут не так как вас, так что мы решили слегка сменить обстановку. И привезти котят. Я только не пойму, куда их тебе несколько?

– Для Дженсена.

– Ты такой милый, когда ухаживаешь, – Эльта улыбнулась и поцеловала Падалеки в щеку. – Спокойной ночи. Мы отплывем в пять утра. Отдохните тут без нас.

~~*~~

Джаред поселился в так называемой хозяйской спальне, Дженсен гордо остался в небольшой гостевой комнате. После пробежки, ужина и твистера он ушел спать. А проснулся от того, что кровать под ним прогнулась. Тело сработало на инстинктах, и он оказался вдруг сидящим верхом на скалящемся Джареде. Двери в доме не запирались. Точнее, запирались, но жильцы этого не делали, включая Дженсена.

– Тебе жить надоело? – хрипло со сна рявкнул Эклз.

– Нет, просто захотелось тебя поцеловать, – сообщил ухмыляющийся Падалеки.

Дженсену же захотелось его стукнуть.

– Падалеки, ночь за окном! Какое в жопу поцеловать!

– Это предложение?

– Тьфу ты, демон! Это намек, чтоб ты свалил, как минимум до утра!

– Вот поцелую и свалю.

“Дженс, да дай ты ему поцеловать себя. И ляжем спать дальше”, – сонно посоветовало подсознание, всхрапнув.

Эклз слез с Джареда и завернулся в одеяло, недобро зыркая в полумраке комнаты.

А Джаред вдруг очарованно уставился на него. Взлохмаченный, чуть не пыхтящий, сверкающий глазами Дженсен стал удивительным образом похож на... кота. Это настолько умилило его, наполнив необычайной радостью, что он облизнулся.

– У меня для тебя плохие новости, Дженсен, – сообщил он. – Я не буду тебя целовать.

Дженсен тихо фыркнул.

“Чо?” – не поняла Дженни.

– Я тебя трахну.

“Чо?” – не понял Дженсен.

“Йес!” – взвизгнула Дженни.

– Совсем обалдел?– осторожно поинтересовался Эклз, разговаривая словно с душевнобольным. – Ночь. И я хочу спать.

Падалеки молча поднялся с кровати, стянул с себя футболку и домашние штаны, оставшись в одних боксерах.