– Господи, ты что ему дала? Отвар из мухоморов? – поинтересовался он у Эльты.

– Ну...

– У вас здесь мухоморы есть?

– Есть. Но это не совсем они. Иначе он бы так не веселился.

– Ты сама доброта, – усмехнулся он. – Особенно после той звонкой пощечины.

– И я все еще зла, – гневно сообщила Эльта, указав на Дженсена пальцем.

Дженсен радостно клацнул зубами в миллиметре от ее пальца и снова обратил все свое внимание на снежинки.

– Интересный эффект, – заметил из сугроба Учёный. – Похоже на то, что в нем просыпается другой человек.

– Раздвоение личности. В нашем мире это так называется, – кивнул Джаред, перерезая нитку. – Все, залатал.

Эклз скосил глаза на Джареда и расплылся в счастливой улыбке:

– Ты та-а-акой красивый!

– Да, да, – покивал Джаред. – И задница тебе моя нравится.

– Да? Ты уверен? Почему я не помню?

– Ну, я-то откуда знаю? – усмехнулся он и обратился к Эльте. – Дай бинты, я его перевяжу.

– И мазь надо...

– И мазь давай,– кивнул он девушке. – Это же твоя черепушка, Эклз, – сообщил он Дженсену, удержавшись, чтобы не постучать того по лбу.

– Черепушка?

– О господи, – Джаред взял у девушки все необходимое и принялся перевязывать рану.

Эльта присоединилась к Фел с другой стороны костра и теперь они обе из своего уголка наблюдали за происходящим. Пока Джаред занимался перевязкой, Дженсен молчал. Но как только на него вернули одежду, Эклз схватил Падалеки за руку и крепко сжал, довольно и как-то умиротворенно улыбаясь.

– Очень красивый.

– Ты тоже ничего, – покивал Джаред, похлопал Эклза по руке и расцепил пальцы. Нет, ну а как он должен быть реагировать? Он посмотрел на Эльту. – Ты что ему дала?

– Да так...

– Да как? – мрачно поинтересовался Джаред.

– Ничего серьезного. Ну, просто немного веселья.

– У тебя своеобразное понимание веселья. Или ты считаешь, что это смешно?

– Он же тебе нравится, – ответила Эльта.

– Ага. Он. Не вот это. Понимаешь разницу?

Учёный выбрался из сугроба и забрался Дженсену на колени.

– О, поэт пришел... А, не. Ты же кот! – Эклз счастливо стиснул в руках кота. Правда застонал от вспыхнувшей в боку боли, и животинку пришлось опустить обратно на колени.

Учёный внимательно всмотрелся в Эклза и заметил:

– Он забавный. Но неправильный какой-то.

А Дженсен, наглаживая кота, снова уставился на Падалеки.

Тот закатил глаза:

– И я красивый, и ты красивый. Эльта, не вздумай больше такую дозу ему давать. Это так, совет на будущее.

– А вот мог бы и воспольз...

Джаред резко схватил ее оборвал:

– Ты бы хотела, чтобы тобой так воспользовались?

– Нет... – тихо отозвалась та.

– Зная трезвого Дженсена, он бы потом не просто кричать стал. Он бы убил и я его даже винить бы не стал. Подобное – не смешно. И я просто прошу тебя, в какой-либо критичной ситуации дозировку делай минимальную. Или не давай ему конкретно это.

– Хорошо.

Когда они повернулись, Дженсен счастливо рассказывал Учёному сказку про Русалочку, а тот, не моргая, внимательно слушал. Фел, как ни странно, примостилась поближе и тоже прислушивалась.

Джаред только хмыкнул и ушел ближе к костру – посмотреть, что там наварили девчонки, потому что есть хотелось просто зверски. Наложив еды, одну плошку он отдал Дженсену.

– Ешь давай.

– Я еще не дорассказал же!

– Завтра расскажешь.

– Почему завтра?

– А ты что, возомнил себя Шахерезадой? – улыбнулся Джаред. – Ты раненый, тебе надо есть и спать. Так что ешь и спи.

Дженсен надулся, но еду взял и продолжил рассказ с набитым ртом, лучась радостью и счастьем. Джаред, наблюдая эту картинку, только вздохнул, размышляя о том, как они сегодня будут спать. Девчонок в одну сторону, а вот что делать с Дженсеном и этими его приступами эротического лунатизма?

Эклз в это время доел, поставил плошку рядом с Учёным, который принялся ужинать и... уснул, свернувшись странным калачиком – видимо бок все же побаливал, даже под действием волшебного зелья Эльты.

– Ложитесь спать, – велел девчонкам Падалеки.

Когда и Учёный поел, он собрал посуду и уложил Эклза на спину, чтобы не трогать лишний раз бок, после чего лег рядом и укутал их обоих одеялами.

Кот походил вокруг, потом улегся в сугробик неподалеку и выдал:

– Все равно полезет. Опять этот запах.

– Счастье-то какое... – буркнул Джаред.

~~*~~

И Учёный оказался прав. Эклз полез. Правда, уже ночью. Девчонки спали, костер догорал и Джаред, осторожно оторвав от своей задницы лапы Дженсена, подбросил веток и поленьев в костер, после чего вернулся под плащ. Дженсен снова схватил его за задницу, и еще и поцеловал вдобавок. Джаред, недолго думая, положил руку тому на бок, слегка надавливая. Дженсен сквозь сон застонал и... проснулся, уставившись на Джареда, нос которого почти касался его собственного.

– Ты что делаешь? -почему– то шепотом спросил Дженсен.

Он не был зол или еще что – голова гудела, бок ныл, а тут еще Падалеки уставился на него, находясь уж очень близко. А на губах ощущался чужой вкус.

– Ты зачем это сделал?

Джаред улыбнулся и тоже шепотом спросил:

– А что я сделал?

– Падалеки, не прикидывайся.

– Я не прикидываюсь.

– Ты поцеловал меня. Зачем?

– О, уже не хочешь дать мне в нос?

– Хочу. Но глупо бить того, кто тебе помогает.

“Первая здравая мысль за последнее время”, – вяло пробормотало подсознание.

“Спи молча”.

– Так я тебя не целовал, – все так же шепотом отозвался вдруг Джаред.

– Врешь.

– Неа. Целовал меня ты. Собственно, как и продолжаешь держать за задницу, – выгнув бровь, намекнул он. Дженсен нахмурился, потом его лицо вытянулось, он дернулся, убирая руки, и зашипел, разбередив рану. – Тихо, тихо, успокойся, – шикнул на него Джаред, укладывая обратно. – Ты чего возбудился-то так? Мне собственно не жалко, но почему бы не делать это, когда ты в сознании?

– Откуда я знаю!– тихо рявкнул Дженсен, ощутив ко всему прочему еще и дикий стояк. Лицо вытянулось еще сильнее, когда он это понял. – Отодвинься, Падалеки.

Джаред лег рядом и хмыкнул:

– Я тут не при чем.

– Ну, конечно! Не ты ввалился ко мне бухой и не ты толкнул меня в бассейн! И это не я сейчас сплю блять в снегу черт знает где, но зато иду к какой-то ведьме! Прям идеальный сюжет для сказки шизофреник.. .мгмф!!! – Дженсен округлил глаза и в ужасе замер, поняв, что Падалеки его целует.

Джаред сделал это не специально, но надо же было как-то заткнуть Эклза. Поэтому, он его и поцеловал, просунув одну руку под шею, чтобы удерживать за голову, а второй осторожно погладил раненый бок. Дженсен замер, но вырваться не пытался, равно как и на поцелуй ответить. Джаред не жаловался. Пухлые губы Эклза и без того было приятно целовать.

– Успокойся, Дженсен, ладно? – шепотом попросил Джаред. – Я же говорил, что трахну? Говорил. Но на твое счастье и к моей чести мне неинтересно, если ты не в сознании. Поэтому, твое подсознание или проклятье, или что оно там, может продолжать куражится, твоя добродетель не пострадает. А Эльте я не позволю больше давать тебе подобные отвары. Я очень хочу домой, Дженсен. Поэтому... давай сосредоточимся на этом. Нам нужна цель, она у нас есть. А теперь спи, завтра длинный переход, а ты и так раненый, – он приободряюще улыбнулся Дженсену, отодвинулся, чтобы не смущать мужчину, но не настолько далеко, чтобы вывалится из-под плаща, и закрыл глаза.

Учёный подошел поближе и ткнулся холодной мордой Дженсенсу в ухо.

– Мр-р-р.

После чего вернулся в сугроб.

А вот теперь, после такой тирады, не мог уснуть Дженсен. Глядя в ночное небо, он размышлял над словами Падалеки и понимал, что тот прав. Подсознание благоразумно молчало.

– Боль.

– Что? – распахнул глаза Джаред.

– Через боль я чувствую. Поэтому отвергаю любые предложения о сексе. Если человек не знает, он не может дать того, что нужно, – почему он это сказал, Дженсен и сам не знал.