– Как-нибудь приедем к вам на неделе, повидаться, – пообещал Борис.

– Обрадую всех, что вы приедете. Миша с удовольствием приготовит свой званный обед. А то его изысканные блюда есть некому, – Анюта улыбнулась, – я ем мало, Глеб тоже, а Артёма мы посадили на диету. Теперь еда пропадает.

– Даже так? Миша его откормил?

– Да, разбаловал десертами, до излишнего веса. Пришлось нам ехать к диетологу, чтобы скорректировать питание. Теперь, Артём ест строго по недельному меню, составленному врачом.

– Что-то серьёзное со здоровьем? – забеспокоился молодой дед.

– Нет. Вовремя обратились. Миша переживал страшно за Артёма, а теперь кормит строго по времени и меню.

– Пусть Миша не скучает, скоро мы приедем к вам, – допил свой кофе Борис.

– Передам ему, – улыбнулась Анюта. – Глеб мне вчера сказал, что вы нарасхват.

– Да. Есть такое. Сейчас у нас заложены двадцать котлованов сразу, по всей России. От бизнес класса до эконома, половина из них госзаказы. Всю стройку можно посмотреть по онлайн трансляции в реальном времени, не выходя из офиса, но скоро я всё равно уеду в длительную командировку, не предупреждая никого на объектах, чтобы к моего приезду не приукрашивали дела. Но, на этом не всё. Будем строить ещё одну «Серебряную звезду».

– Здорово!

Анюта посмотрела на Бориса с пониманием. Она гордилась, своим отцом. Его не испортили деньги, он не экономил на качестве; но и не терпел, если кто-то вздумал обворовывать его фирму, либо нарушал дисциплину на стройке. За зарплату, что платила его компания, сотрудники проходили строгий отбор. Он помогал людям, обрести достойное жильё, и дополнительно делал вклад в благотворительность для людей, оказавшихся в самым плохих жилищных условиях. А уж их идея на равнозначные комнаты вообще пользовалась огромной популярностью.

– Ну что, пойдём? Спросил Борис у дочери, когда она доела своё лакомство.

– Пошли.

Борис оставил деньги за заказ на столике, и они вышли на улицу.

– Ты звони мне сама, почаще, – попросил её на улице отец, проводя дочь до машины, – и Светлане позванивай, пока я буду в командировке, а то она сказала, что ты и ей почти не звонишь.

– Хорошо, буду стараться звонить, – пообещала Анюта и сев за руль своей машины, поехала к себе домой.

3

Погода в марте месяце нисколько не радовала. Морозило и заносило улицы метелью. Редкими минутами пробивалось солнышко сквозь серое небо, скользя лучами по земле. И всё же чувствовалось еле уловимо пробуждение от затянувшейся спячки, которое парило в воздухе предсказывая начало прихода весны. Некая тонкая грань, что лежит в оранжевых закатах уходящего дня, означала плавный переход от холодной зимы к красочной, цветущей весне.

Анюта приехала в мастерскую раньше своей помощницы Регины и клиента, Дориуса. Она этой ночью не могла долго заснуть, а когда заснула, то сон оказался неглубоким и прерывистым. Весть о том, что её мама жива сильно взволновала её. Целый рой мыслей не давали ей покоя и теребили её сердце. Было много «почему? и что, если?» и только личная встреча с мамой смогла бы расставить все точки над «и».

На рабочем столе лежала вчерашняя фотография. Взяв в руки цветное фото, художница стала профессионально разглядывать черты лица. Она сразу отметила моложавость мужчины, и резко с этим граничащую седую голову. Выразительные и пропорциональные контуры.

Накопленный житейский опыт проложил себе дорогу в морщинах возле глаз и на складке между бровей. А грустные синие глаза затаили в себе какую-то горькую застаревшую боль, что не утихла с годами, а лишь усиливалась всё сильнее и может быть стала в конец совсем невыносимой.

И всё же, как ей писать портрет по фотографии, если она не сможет задать этому симпатичному мужчине ни одного вопроса? Пусть она художник, но не ясновидящая. Просто по одной фотографии залезть в душу к человеку ей казалось невозможным. Но всё-таки она попробует. Глаза с фотографии пронзили её насквозь.

– Доброе утро, Анюта! Я вам принёс кофе, как вы любите, – громко произнёс Дориус ворвавшись вихрем в мастерскую.

Анюта вздрогнула.

– Здравствуйте Дориус, вы меня напугали.

– Извините меня, не хотел вас пугать.

– Всем здравствуйте! – поздоровалась Регина.

Дориус и Анюта поздоровались в ответ.

– Дориус, я вас на минуточку оставлю, и мы продолжим.

– Хорошо, без проблем.

Анюта вышла к своей помощнице.

– Регина, по поводу фотографии. Я согласна написать портрет, только прошу вас, обязательно, не забудьте предварительно подписать договор об оказанных услугах. Портреты и деньги к возврату не подлежат, – предупредила Анюта, показывая рукой, в сторону возвращённого портрета молодой особы, висевшего на стене, за головой помощницы.

– Можно, мы его снимем и спрячем, куда-нибудь подальше. Она мне всю спину просверлила своим одним глазом, – заскулила помощница.

– Нет, – это тебе напоминание о той ситуации, – безапелляционно ответила портретистка, вспомнив неприятный эпизод в своей работе, когда к ней поочерёдно обратились муж с женой, оба работающие на государственной службе.

Сначала она писала портер мужа. Интеллигентный мужчина, пятидесяти лет. Образованный, начитанный дипломат, корректно излагающий свои мысли. Его доброжелательность, патриотизм, любовь к отчизне – поразили Анюту, и она увидела в нём короля, мудрого правителя. Благородный взгляд, здравые, взвешенные суждения, блистательный ум, в его глазах читалось понимание, опыт и разум. Она увидела в нём видного мужчину, с открытым взглядом, гордо и уверенно несшего корону с драгоценными камнями на голове. И когда загорелась в свою очередь заказать своей портрет его молоденькая супруга, думая, что её так же изобразят под стать королю королевой, была в итоге сильно разочарована своим изображением. Резкое несоответствие двух людей, находящихся в браке, повергли Анюту в некоторое замешательство. Поверхностная и высокомерная, малодушная и лицемерная, завистливая и жадная, была изображена мастером на холсте с одним прикрытым глазом, на который присела муха, а второй молодой карий глаз позёра, ехидно и надменно светился, вместе с приподнятыми уголками губ, заключённые в усмешке, но нарочито заклеенные крест-накрест белым пластырем.

Клиентке жутко не понравился её вид. Забрав портрет домой, она на следующий же день ворвалась в мастерскую разъярённая и недовольная, требуя на нецензурном языке вернуть ей за «мазню» деньги. Не сдерживая злобный порыв, клиентка набросилась на Регину, поцарапав ей лицо острым маникюром, пытаясь тут же уцепиться за Анютины волосы, угрожая ей расправой и закрытием её мастерской. Тогда-то и выяснилось, что договор с нею не был подписан в принципе, о чём благополучно забыла Регина. Деньги пришлось вернуть, портрет у истерички забрать, а супруг самовлюблённой жены, через день принёс свои извинения, прислав в студию-мастерскую букет алых роз, с пояснительной открыткой.

– Простите за тот раз, обязательно отправлю им сейчас же договор, – признавала Регина свою оплошность, тут же принявшись за дела с бумагами.

Анюта вернулась в мастерскую и надела на себя фартук. Дориус не сводил своих глаз с молодой художницы, которая стала испытывать натянутую неловкость, заподозрив к себе излишнее внимание со стороны своего позёра.

– Вы, Дориус сегодня прямо с утра улыбаетесь. Выспались?

– Да, у меня хорошее настроение.

– Тогда расскажите мне, что такое счастье?

Дориус тут же опечалился, пять минут что-то перебирал в своей памяти, а потом заговорил: – Я думаю счастье начинается с детства. Самое что ни есть настоящее, но у меня его не было…

Мой отец, деспот, украл у меня счастье и погубил мою мать. Она бедняжка и не подозревала, за кого выходила замуж. Одна из красивейших женщин Греции, была истреблена своим супругом. И это всё происходило на моих глазах. Иногда, когда отца не было дома, мы закрывались с мамой в моей комнате, где она часами напролёт могла мне читать разные книжки. Сказки, стихи, рассказы о животных. Про колобка, про репку, – задорно произнёс Дориус, перечисляя русские народные сказки. – Нам было хорошо с ней… Но, приходил отец, раздражённый и рассерженный, особенно если его дела шли как-то не так на его целлюлозной – бумажной фабрике; он отыгрывался на маме, приказывая ей, делать то, что он хочет в эту самую минуту, унижая её физически и словесно.