– Скажите, а как вы получили ранение? – поинтересовался медбрат с явным намерением отвлечь пациентку от боли.

– Я и сама не поняла, – ответила Ника. – То ли осколок разбившегося лобового стекла, то ли еще что-то, залетевшее в кабину во время боя.

– Значит, вы авионера? – уточнил медбрат и внимательно посмотрел на девушку, продолжая осторожно прижимать к ее щеке пропитанный спиртом марлевый тампон.

«Какие у него красивые глаза», – невольно подумала Ника.

– Я ученица авионеры, – ответила она. – Можно сказать, прилетела доучиваться на практике, – пояснила девушка и добавила, почувствовав расположение к этому симпатичному юноше: – Меня зовут Николь рей Хок. Можно Ника. И можно на «ты».

– Нильсон рей Дин, – представился юноша и свободной рукой взял девушку за ладонь и поднес ее к губам. – Очень рад нашему знакомству.

Обычная в таких случаях фраза прозвучала из его уст очень искренне, и Ника снова невольно улыбнулась, чувствуя, как, наконец, ее начинает оставлять напряжение, сковавшее во время воздушного боя.

– Ну вот и все, – удовлетворенно кивнул Нильсон, убирая тампон с лекарством. – В ближайшие пару дней постарайтесь… постарайся щеку не мочить и не тревожить лишний раз, и скоро все затянется.

– Спасибо, – поблагодарила девушка и решительно поднялась; она и так отняла у медбрата слишком много времени, которое он мог бы потратить на тех, кому действительно нужна была помощь.

– Это моя работа, – развел руками Нильсон, а затем после заминки добавил с оттенком неуверенности и намеком на вопросительную интонацию: – Увидимся.

И слегка покраснел от собственной смелости.

Ника нашла эту застенчивость чрезвычайно обаятельной.

– Конечно увидимся, – ответила она и, хотя прекрасно поняла, что Нильсон пытался сказать и какие надежды выразить, не удержалась и поддразнила: – Летная база не такая большая, так что мы наверняка еще не раз столкнемся.

Казарму механикер Ванесса нашла с таким уверенным видом, словно не первый раз была на базе.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – не выдержал Ансель.

– Да что тут знать? – пожала плечами девушка. – На любой летной базе всегда пять секторов: Борей, Нот, Эвр, Лив и центральный – Эос. Нам вполне конкретно сказали, в каком наша казарма, остается только следовать указателям, – закончила Ванесса и показала на небольшие таблички на каждом здании.

Приглядевшись, Ансель и впрямь увидел на ближайшей табличке изображение розы ветров. Луч, который обозначал Нот, «южный ветер» – на этом указателе был удлинен, а значит, они и впрямь были в нужном секторе.

– А вот и наша казарма, – сказала Ванесса, глядя на длинную, приземистую, барачного типа постройку.

– И куда именно нам заходить? – спросил Ансель, глядя на четыре разных входа в здание. Над каждым красовался свой символ: красный треугольник со стрелой внутри, фиолетовый квадрат с изображением крепости, черный ромб, с которого смотрели прищуренные кошачьи глаза, и, наконец, синий круг с летящей птицей внутри. Наверняка и они тоже что-то обозначали, только юноша понятия не имел, что именно.

Ванесса уверенно указала на вход, над которым красовался синий круг.

– Это символ эскадрильи Танго, – пояснила она и, увидев по-прежнему непонимающий взгляд Анселя, вздохнула. – Ты что, вообще не интересовался устройством летной базы? Ромб – это эмблема Тени, эскадрильи разведки. Треугольник – это Стрелы, истребительная эскадрилья. А квадрат – это Гранит, оборона.

Ансель промолчал. Во время воздушного боя, когда Ванесса подсказывала Нике, какую тактику лучше применить, он убедился, насколько основательно девушка готовилась к карьере авионеры. Сейчас же он понял, что к поездке на мыс Горн Ванесса отнеслась не менее серьезно.

Впрочем, Анселю по-прежнему с трудом верилось, что капризная красавица могла так сильно измениться за столь короткое время.

– А Танго – это кто? – спросил Ансель, чувствуя себя немного глупо. Но действительно, если уже есть разведка, оборона и атака, то на чем еще можно специализироваться?

– Танго – универсалы, которые приходят на помощь другим. Они могут все, – ответила девушка.

– Мы, – с ухмылкой поправил Ансель, словно иронизируя над самим собой. – Мы можем все, мы же теперь тоже в Танго.

– Ну да, – усмехнулась в ответ Ванесса и подхватила ручку тяжелого саквояжа, который Ансель отыскал на обочине летного поля, пока Ника беседовала с капитаном.

– Помочь? – автоматически предложил Ансель; заложенные с самого детства правила поведения благовоспитанных джентльменов срабатывали сами собой.

Девушка коротко кивнула вместо ответа. Вид у нее был холодным и надменным; словом, все как обычно. Вот такая Ванесса была Анселю хорошо знакома. Вздохнув, юноша взялся за ручку саквояжа и последовал за девушкой.

Внутри казарма оказалась просторной комнатой с рядами двухэтажных коек и тусклым освещением. Она пустовала: все механикеры сейчас наверняка работали на авиодроме, приводя в порядок авионы.

Внимание Анселя почему-то сразу привлекло несколько пустых, идеально ровно застеленных коек. С первого взгляда было ясно: пустуют они не потому, что их обитательницы сейчас заняты на авиодроме, а потому, что однажды они просто не вернулись…

Ванесса, и не думая дожидаться появления интенданты казармы, уверенно прошла к одной из этих безупречно заправленных кроватей. Критически оглядев выбранное место, сняла со стены приклеенный в изголовье неумелый рисунок – синий круг с птицей внутри и двумя схематично изображенными человечками, – смяла и бросила на стоявшую рядом тумбочку. Затем сдернула с постели одеяло и закуталась в него.

Ансель поставил саквояж Ванессы рядом с выбранной ею койкой, а затем огляделся, прикидывая, где можно расположиться ему самому.

И замер, осененный неожиданной мыслью. А позволят ли ему вообще тут оставаться? Все механикеры – исключительно дамы. Как и авионеры. И все казармы устроены исключительно для них; присутствие джентльменов не предусмотрено в принципе. Дамы явно не обрадуются, если Ансель будет жить вместе с ними. Это и неприлично, и банально неудобно! Особенно когда дело дойдет до уборной… Но как же быть? Отдельные апартаменты Анселю явно не выделят, ведь это военная база, а не гостиница.

С другой стороны, Тристана же где-то расквартировали…

Решив сейчас об этом не беспокоиться и положиться на то, что интендант как-нибудь решит этот щекотливый вопрос, Ансель поставил свой потертый саквояж у входа и, увидев в углу горящий камин, направился к нему. Встал перед огнем и, ощутив исходящие от него волны тепла, блаженно вздохнул. Сейчас он немного согреется – и вернется на авиодром; нужно срочно заняться «Грозой». В первую очередь заменить поврежденное лобовое стекло, а затем…

Хлопнула дверь, и в казарме появилось двое высоких, крупных юношей лет двадцати с очень похожими квадратными лицами. К удивлению Анселя, на них были такие же рабочие штаны и куртки, какие носят механикеры. Неужели на мысе Горн есть другие механикеры-мужчины?

К еще большему удивлению Анселя, юноши прошли через всю казарму с таким видом, словно здесь жили.

Складывавшая свои вещи в тумбочку Ванесса выпрямилась и окинула вошедших неодобрительным взглядом. Крупные джентльмены были не в моде, дамы ценили в противоположном поле более изящное сложение. Впрочем, Ансель полагал, что недовольство девушки вызвано не столько габаритами юношей, сколько вообще их появлением в казарме механикер.

– Кто вы такие? – высокомерно осведомилась Ванесса.

Юноши обернулись.

– Я Рик, – ответил тот, кто был чуть пониже, и ткнул пальцем во второго. – А это Рейк.

– Рик и Рейк эр Тальга, – добавил второй.

– Братья, – пояснил первый.

Юноши говорили размеренно и очень неторопливо, и вкупе с их массивными телами создавалось впечатление медлительности – как физической, так и умственной.

– Чрезвычайно приятно, – саркастически протянула Ванесса. – И что вы делаете в казармах механикер?