– Ты при желании можешь сесть в любое из кресел, бабушка, – ответила Эмили с напускным терпением. – И ты прекрасно это знаешь.

Старуха тяжело опустилась в третье кресло и, поставив перед собой трость, повернулась к Шарлотте.

– Что ты имела в виду, мол, я изменила свое мнение? Я никогда его не меняю!

– Вы сказали, будто я утратила любые понятия о приличиях, – ответила Шарлотта.

– А разве нет? – парировала старуха. – Как я могла изменить свое мнение по этому поводу?

Шарлотта улыбнулась.

– Раньше вы говорили, что его у меня не было с самого начала.

– И ты позволяешь ей оскорблять меня? – грозно спросила старуха у Эмили.

– Бабушка, по-моему, если кто-то и может оскорбиться, так только Шарлотта, – заметила Эмили. Впрочем, на губах у нее подрагивала улыбка, и ей стоило немалых трудов ее прятать.

Старуха недовольно фыркнула.

– Если ее кто-то оскорбил, то она сама на это напросилась. Кстати, а кто ее оскорбил? Она связалась с человеком гораздо ниже ее по положению. Боюсь, это предел ее мечтаний. Это надо же, выйти замуж за какого-то там полицейского! Я всегда говорила, что это добром не кончится! Кстати, и тебе тоже, но разве ты меня слушала? Нет, конечно! А теперь сама видишь, к чему это привело? Может, ты и ждешь от Эмили какой-то помощи, на меня можешь даже не рассчитывать!

Шарлотта расхохоталась. Спустя миг к ней присоединилась сестра.

Старуха никак не могла понять причину их смеха, хотя и не собиралась в этом признаваться. Пару мгновений она размышляла о том, что ей делать, а затем, решив, что ей нечего терять, тоже рассмеялась. Это был странный, скрежещущий смех, какого Эмили, в чьем доме она жила, не слышала от нее вот уже много лет.

Когда смех утих, старуха посидела с ними еще минут десять, а затем – хотя ее и мучило любопытство и ей страшно хотелось узнать, что привело сюда Шарлотту, – она заставила себя подняться с кресла и, стуча палкой, вышла. Было понятно, что ей никто не намерен ничего рассказывать, она же не собиралась терять свое достоинство и нисходить до расспросов.

Как только дверь за ней закрылась, Эмили подалась вперед.

– Итак? – спросила она. – Что это за обыденная проблема?

– У Грейси есть подруга, Тильда Гарви, – начала Шарлотта. – Ее брат, Мартин, служит лакеем у Стивена Гаррика, на Торрингтон-Сквер. Тильда и Мартин очень близки, потому что рано лишились родителей. Ей было шесть, ему восемь, когда те умерли.

– Вот как? – Эмили сделала большие глаза.

– Мартина никто не видел вот уже четыре дня, и, по словам дворецкого Гарриков, он больше не живет в их доме. Однако он не сказал Тильде, куда ушел Мартин и почему.

– Пропавший лакей? – безразличным тоном уточнила Эмили.

– Пропавший брат, – поправила ее Шарлотта. – Не менее важно, чем просто его отсутствие, то, что оно совпало с днем рождения Тильды, с которым он раньше никогда не забывал ее поздравить. Если он потерял работу, а значит, и крышу над головой, даже при весьма щекотливых обстоятельствах, наверняка он мог бы сообщить ей, где он теперь находится.

– Ты что-то подозреваешь? – нахмурилась Эмили. – Гаррики доложили в полицию о его исчезновении?

– Не знаю, – нетерпеливо ответила Шарлотта. – Я ведь не могу пойти в ближайший участок и спросить. Но даже если и доложили, то почему не сказали об этом Тильде? Вдруг ей было известно, где он?

– Да, это было бы разумно, – согласилась Эмили.

– Увы, людям, даже вполне разумным, подчас недостает ума. У некоторых и вообще отсутствует даже намек на здравый смысл. Какие здесь возможны объяснения? – Она взялась загибать пальцы. – Его уволили за нечестность? Он сбежал с женщиной, какой-нибудь горничной из другого дома? Он сбежал с чьей-то дочерью или, хуже, с чьей-то женой? Или девицей легкого поведения? – Она принялась загибать пальцы на другой руке. – Он в долгах и прячется от заимодавцев? Или с ним что-то случилось, например, на него напали и он лежит где-нибудь мертвый, но неопознанный?

Шарлотта уже перебрала в голове возможные ответы на эти вопросы, и больше всего ее беспокоил последний.

– Да, я знаю, – тихо сказала она. – Хотелось бы выяснить, что из этого правда. Ради Тильды и… ради Грейси. Мне кажется, она даже поссорилась с инспектором Телманом, потому что тот сказал, что это не полицейский случай и он не намерен им заниматься.

– С инспектором? О да! – Лицо Эмили оживилось, светясь неподдельным интересом. – Как там их роман? Как по-твоему, она смягчится и выйдет за него замуж? И что ты будешь без нее делать? Станешь искать хорошую, вышколенную горничную? Или снова возьмешь в дом ребенка? Неужели ты решишься? Или все-таки нет?

– Я не в курсе ее планов, – со вздохом ответила Шарлотта. – Я думаю… я надеюсь, потому что он ее любит и, похоже, сам начинает это осознавать, хотя и упрямится. И да, я понятия не имею, что буду делать без нее. Пока я стараюсь об этом не думать. С меня пока хватит тех передряг, что уже случились.

Сочувствие Эмили было мгновенным и искренним.

– Прекрасно тебя понимаю, – сказала сестра. – Как жаль! И как хорошо было в старые добрые дни, когда мы помогали Томасу расследовать его случаи!

Шарлотта больно прикусила губу – частично для того, чтобы скрыть улыбку, частично – чтобы не дать воспоминаниям унести ее в прошлое.

– Хотелось бы выяснить как можно больше про Стивена Гаррика, – твердо сказала она. – Чтобы или косвенно узнать, что же произошло с Мартином Гарви, или при необходимости расспросить его.

– Я помогу тебе, – заявила Эмили без колебаний. – А что ты хотела бы узнать про Гарриков?

– Ничего. Только где они живут, да и это лишь приблизительно.

Эмили поднялась с кресла.

– Тогда давай начнем прямо сейчас. – Она окинула сестру придирчивым взглядом с головы до ног и в целом осталась довольна. – Ты и так сегодня одета для визита. Тебе только требуется шляпка помоднее. Могу одолжить тебе мою. Я буду готова через пятнадцать минут, – добавила Эмили и задумалась. – Нет, пожалуй, через полчаса.

На самом деле они покинули дом Эмили через час – как и положено, в экипаже – и первым делом направились к одной старой знакомой, которой можно было без опаски задать кое-какие вопросы.

– Нет, он не женат, – серьезно ответила миссис Эдсел, приятная, хотя и весьма заурядной наружности женщина, самой броской чертой которой было живое выражение лица и совершенно безвкусные серьги. – Кто-то из ваших знакомых имеет на него виды?

– Похоже, что да, – не моргнув глазом, солгала Эмили. Впрочем, для нее это не было чем-то новым и неожиданным. – Или ей лучше не питать никаких надежд?

– Думаю, Гаррик человек состоятельный. – Миссис Эдсел подалась вперед. На ее лице читался неподдельный интерес. Сплетни были ее пищей, но при этом она искренне хотела помочь. – Очень хорошая семья. Его отец, Фердинанд Гаррик, в высшей степени влиятельная фигура. Прекрасный послужной список в армии, по словам моего мужа.

– Тогда почему его сын не может быть завидным женихом? – с невинным видом спросила Эмили.

– Разве только для подходящей женщины. – Вспомнив свои собственные надежды на удачный брак, миссис Эдсел старалась как можно осторожнее подбирать слова.

– А для неподходящей? – спросила Шарлотта, более не в силах себя сдерживать.

Миссис Эдсел подозрительно посмотрела на нее. Она знала Эмили, а вот Шарлотту видела впервые, а значит, не могла оценить ни ее возможную пользу, ни ее опасность. По лицу Эмили пробежала тень: она взглядом велела сестре быть осмотрительней. Увы, как говорится, слово не воробей. Шарлотта заставила себя улыбнуться, хотя улыбка эта получилась слегка похожей на оскал.

– Я спрашиваю лишь потому, что моя подруга мне не безразлична, – со всей искренностью заявила она. При всей разнице в социальном положении Грейси действительно была ее подругой. Другим до нее было далеко.

Миссис Эдсел слегка расслабилась.

– Она молода? – поинтересовалась она.