Антоний поставил на пол небольшую черную коробку. Инженер подсоединил к ней какой-то цилиндр, и в объеме амфитеатра возникло изображение человека в сияющей золотой одежде. Он произносил слова на незнакомом странном языке, ниже двигались иероглифы, подобно субтитрам. Через пару минут человек умолк и, повернувшись полубоком, указал рукой на экран, находящийся позади него. Аллоиза вдруг осенило: экраном была эта самая темная стена, перед которой сейчас стоял Антоний.
Мимика лица, движения -- все в этом человеке было непривычно, неестественно. Это был представитель иного мира, неведомого людям, и Аллоиз резко ощутил это.
На экране, куда указывала рука пришельца, зажелтели пески, и знакомое ярко-голубое небо. Изображение увеличилось, и немного позже все увидели странное поселение с фонтанами и водоемами, напоминающее оазис посреди пустыни. Там шла битва. Люди бегали вдоль строений, сверкали вспышки, падали мертвые, в глаза бросалось множество незнакомых предметов. Ветер чужого мира как бы дунул в лицо Аллоизу и неприятно обжег.
-- Боже мой, какой уровень развития, и это тысячи лет назад!
Аллоиз с трудом переводил дыхание, впечатления от увиденного захватывали его.
Изображение исчезло, и Антоний положил коробку в нишу.
-- А как вы думали? Высочайшего уровня цивилизация -- вот, что посетило нас. И тем трагичнее их судьба.
Эндрю подошел к нише и внимательно осмотрел шлем.
-- А вы смогли перевести, о чем он говорил?
Антоний утвердительно покачал головой:
-- Смог, но лишь благодаря субтитрам. Сами понимаете, язык чужой -- тут нужны опытные лингвисты. Но кое-что с текстом и у меня, к счастью, получилось. Египетские иероглифы -- правнуки этих, а посему некоторое сходство позволило мне перевести его обращение. Он говорит, что в колонии поселенцев вспыхнуло восстание из-за того, что кто-то сообщил поселенцам о том, что их обманули, и они, вроде бы, не смогут вернуться, куда именно, я так и не понял, очень сложный текст; что во время восстания убиты двое из предводителей и уничтожены все энергетические хранилища; что это -- конец, что он раздавлен и куда-то удаляется. Более я пока ничего перевести не смог. Однако и этого достаточно, чтобы без тени сомнения утверждать: древние египтяне являлись биологическими потомками инопланетной расы, попавшей на Землю по непонятным для нас пока причинам. Между прочим, то, как эти аппараты очутились в этом зале внутри скалы, остается загадкой. Скала -цельная, никаких входов и выходов, кроме одного коридора. Они словно переместились сквозь толщу камня и навечно остались здесь.
* * *
Ра поднял голову к небу.
Яркое, неумолимо жгучее светило безжалостно слепило глаза. Он опустился на песок.
Все случилось так быстро, он до сих пор не мог опомниться.
Нут и Шу были убиты, Геб умер несколько дней назад от ран. То, что он предвидел, свершилось в самом ужасном из возможных вариантов, стремительнее, чем кто-либо ожидал.
Теперь эти люди оставались на чужой планете с пустыми руками, и путь их неизвестен никому. Погибнут ли они уже через год или смогут продолжить свой род через годы и века, сквозь кровавые распри и беспощадную борьбу за выживание?
Ра встал на колени. Он не видел для себя иного выхода. В руке блеснуло оружие.
Надежда больше не теплилась в его сердце, а спрятанные челноки он уже не рассчитывал передать потомкам, он сделал это просто так, без всякого смысла, может быть, по привычке.
Ярко-алая вспышка на секунду осветила ближайшие окрестности пустыни, на миг померкло солнце, а когда все вернулось на свои места -- среди желтых барханов уже чернело большое, обожженное неведомым огнем пятно.
1993 г.
ВСТРЕЧА
Уже не менее получаса я мучился от нестерпимого озноба, который охватывал мое тело и нарушал благостные до сего момента сновидения. Из-за него я впал в какое-то оцепенение, я хотел встать, но было неимоверно тяжело не только пошевелиться, а просто открыть глаза. Наконец, я предпринял попытку, вложив в нее всю решимость и отвращение к моему жалкому состоянию, в результате чего удалось сесть. Зрелище, наверняка, было занятное. Несмотря на то, что я уже не спал, скрюченная моя фигура с упавшей на грудь головой и опухшим, а это я чувствовал, лицом являлись ярким доказательством пагубного воздействия алкоголя на организм.
Преодолевая слабость, я откинулся на выгнутую спинку скамейки. От резкого движения у меня помутилось в голове, но появилось приятное ощущение от расправленных, наконец, плачей. Так я просидел минут десять. Мысли понемногу прояснялись, и я осознал потребность в немедленных действиях, направленных на преодоление этого мерзкого состояния. Зная по опыту, что полностью избавиться от похмелья удается лишь к концу следующего дня, я еще с вечера запасся одной из последних новинок фармацевтики, предназначенной для помощи таким, как я, по утрам.
Не без радостного ощущения чуда достал я спасительный флакон из кармана и открутил крышку. Запах был, что называется, специфический. Я зажмурился и одним глотком осушил две трети бутылочки. Вкуса почувствовать я не успел, да и было бы сложно разобрать его в точности -- такой букет намешали в это средство.
Я огляделся по сторонам. Было раннее утро. Вокруг меня раскинулся густой парк с яркой зеленью лужаек, перерезанных белыми бетонными дорожками. По обеим сторонам дорожек стояли скамейки. Я восседал на одной из них. Повинуясь дурацкому инстинкту детства, я с усилием приподнялся, пытаясь заглянуть под себя. Убедившись в том, что лавка не свежевыкрашенна, я со вздохом облегчения оплыл вдоль спинки, перевалясь на правый бок.
Внезапно передо мной что-то потемнело. Я изо всех сил навел резкость и увидел прямо перед собой на скамейке человека.
Странно, что я не замечал его раньше. Видимо, я совсем плох: он сидел рядом со мной на расстоянии вытянутой руки.
Это был старик лет шестидесяти или семидесяти, для моего возраста это не представляло большой разницы.
Препарат начинал действовать, и я с огромной радостью ощущал, как с каждой минутой прибывают силы, и мой организм приходит в норму, как в каком-то механизме: запустилось одно, потом, другое, третье, и вот я уже решительным движением оперся правым локтем о спинку скамейки и сел полубоком к старику.
