Я сжал губы между зубами и прикусил язык, чтобы подавить смех. Затем я направился к двери своей спальни, приказывая.
— На выход. Оба.
— Но, папа… — заскулили они в унисон.
Я прервал их.
— В любом случае, сейчас вы не нуждаетесь в своих iPad. Трэвис, иди готовиться к приходу репетитора. Мы можем обсудить зарядные устройства сегодня днём. После того, как закончишь учиться. И, Ханна, иди одеваться. Бабушка сегодня занята, так что ты пойдёшь со мной в Таннерхаус.
Её глаза загорелись.
— Дядя Тан будет там?
Я улыбнулся. Моя девочка любила своего дядю.
— Возможно. Поторопись и иди собирайся, а я напишу ему, чтобы узнать.
— Урраа! — воскликнула она, выскакивая из моей комнаты.
Трэвис последовал за ней, ворча.
— Это было моё зарядное устройство, Ханни.
— Нет, не было! — взвизгнула она.
— Эй! — рявкнул я. — Я сказал, хватит ссориться!
Я закрыл дверь и оделся, стратегически избегая фотографии Кэтрин на комоде. Затем направился на кухню, чтобы бросить замороженные вафли в тостер для детей — хорошо, и для меня тоже. Они были чертовски вкусные. Я проводил лишние тридцать минут в день в спортзале, отрабатывая этих деток.
В комнату вприпрыжку вошла Ханна, одетая в ярко-розовую с белыми полосками рубашку и леггинсы в зелёно-чёрный горошек, которые издавали такой громкий звук при соприкосновении, что это было почти оглушительно. Её длинные вьющиеся волосы напоминали крысиное гнездо, сапожки были не на тех ногах.
Я улыбнулся.
Она улыбнулась и забралась на табурет у стойки.
— Трэвис, завтрак! — позвал я, разрезая вафли, когда зазвонил мой сотовый.
Мой мальчик вошёл в комнату, одетый в баскетбольные шорты, футболку и сердито нахмурившись.
Я поднёс телефон к уху.
— Алло?
— Мистер Риз? — произнесла женщина.
— Слушаю, — я поставил тарелку перед Ханной, а затем повернулся, чтобы взять одну для Трэвиса.
— Привет. Я звоню из офиса доктора Миллс из Северного отделения Пульмонологии.
Я застыл при упоминании её имени.
— Чем я могу вам помочь?
— Доктор Миллс попросила меня позвонить и узнать, сможете ли вы привести Трэвиса в офис сегодня утром?
Я с грохотом уронил тарелку на стол и нервно переложил телефон в другую руку.
— Извините. Можете повторить?
— Ваш сын, Трэвис. Мы надеялись, что вы могли бы…
— Шарлотта попросила вас позвонить мне? — уточнил я.
— Да, сэр. Она…
Надежда взорвалась в моих венах, она мгновенно была заморожена беспокойством.
— И вы уверены, что она хочет, чтобы я привёл сына?
— Так она и сказала.
Я моргнул несколько раз, а затем посмотрел на Трэвиса, который сидел за стойкой. Его лицо было бледным, глаза ввалились от усталости. Нам удалось уберечь его от больницы, но это не означало, что ему стало лучше. Прошлой ночью мы трижды вставали и делали дыхательные процедуры. После той, что была в пять утра, я даже не удосужился заснуть.
Я бы всё отдал, чтобы помочь ему, в чём он так отчаянно нуждался, но не ценой уничтожить её. Она страдала, когда увидела автокресло Ханны в моей машине, и теперь, пять дней спустя, Шарлотта собирается лечить моего ребенка?
— Я не могу, — сказал я, желчь подступила к горлу. Я стоял, как вкопанный, схватившись рукой за шею, и смотрел на своих детей, которые снова ссорились Бог знает из-за чего.
Они зависели от меня. Он зависел от меня.
Это была моя работа — принимать трудные решения и ставить их на первое место любой ценой.
Она решила лечить его — из-за меня.
Но я точно знал, как это её выпотрошит. Я чувствовал себя так каждый раз, когда думал о том мосте.
С другой стороны, если она думала, что сможет это сделать, кто я такой, чтобы спорить?
А, точно. Мужчина, который будет наблюдать, как женщина, о которой он заботится, разрушается, если и когда она поймёт, что не может.
Неуверенность боролась внутри меня, учащая пульс и посылая шквал воспоминаний, мчащихся через мой разум.
«Мне нужно что-то, чтобы остановиться, Портер».
«Папочка, он не может дышать».
«Все до единого. Мальчик или девочка — не важно. Они все — он».
«Кто теперь обо мне позаботится».
«Я не знаю, как отпустить его».
Но, в конце концов, выбор был только один.
«Я люблю тебя, пап».
— Хорошо. Я дам знать доктору Миллс. Хорошего дня, мистер…
— Подождите! — закричал я, заставляя детей обратить на меня внимание. Их карие глаза впились в меня, когда я судорожно втянул воздух. — Мы будем там.
У меня сердце ушло в пятки, когда я подошёл к входной двери её офиса с Ханной на бедре, её обувь всё ещё была неправильно надета, и с Трэвисом рядом, его ладонь в моей.
Я написал Шарлотте семнадцать раз, после того, как повесил трубку.
Она ответила ровно ноль раз.
Странная смесь вины и восторга закружилась в моей груди, когда я подошёл к стойке регистрации.
Звук её надломленного голоса, произносящий: «Я не могу лечить твоего сына, Портер», — непрерывно крутился у меня в голове, создавая что-то вроде саундрека для изображения Трэвиса, сидящего на краю ванны, с ингалятором между губ и слезами капающими с подбородка.
Я поступил правильно. Я знал это в глубине души. Но это не значит, что я не горю, как самое жаркое пламя, зная, что я делаю это с ней.
Та же седовласая администратор открыла окно, когда мы подошли, её морщинистый взгляд остановился на мне.
— Мистер Риз. Мы встретились снова. — Она встала со стула, многозначительно протянула руку через стол и нажала кнопку звонка. — С возвращением. Мы ждали вас.
Я кивнул и с трудом сглотнул.
— Послушайте, есть ли шанс, что я смогу повидаться с Шарлоттой наедине, прежде чем приведу детей?
В дверях внезапно появилась Рита. Её взгляд скользнул к Трэвису, затем к Ханне, прежде чем, наконец, встретиться с моим.
— Пошли, Портер. Шарлотта с пациентом.
— Рита, — позвал я, перекладывая Ханну на другое бедро и снова хватая Трэвиса за руку. — Сначала мне нужно её увидеть.
Она повернулась ко мне спиной и повела нас по знакомому коридору.
— Рита, — прошипел я. — Мне нужно…
Она резко остановилась, и я врезался ей в спину. Её красиво лицо было серьёзным, когда Рита повернулась ко мне, но её взгляд был мягким. Она сверкнул глазами на Трэвиса, и одарила его искренней улыбкой, прежде чем пригвоздить меня взглядом и прошептать. — Если причинишь ей боль, я убью тебя.
— Я не пытаюсь причинять ей боль. Я пытаюсь… — прошептал я, но она толкнула дверь слева от себя и вошла внутрь, оставив её открытой для меня.
Я сделал два шага и застыл.
Трое врачей в белых халатах поднялись со своих мест за длинным столом.
Но ни одна из них не была Шарлоттой.
В одной я смутно узнавал доктора Лафлин из-за фотографии, висевшей рядом с фото Шарлотты в приёмной, но я никогда раньше не видел двух других пожилых женщин.
— Ты, должно быть, Трэвис, — сказала худая женщина с волосами длиной до подбородка цвета соли с перцем, протягивая к нему руку и тепло улыбаясь.
Трэвис скептически посмотрел на меня, прежде чем принять её руку.
— Привет.
— Привет. Я — доктор Джина Уайтхолл. Я проделала долгий путь, чтобы увидеть тебя, — она подмигнула, потом подняла голову и посмотрела на меня. — Я так рада, что вы смогли приехать, Портер.
— Да, я тоже, — рассеяно произнес я, замешательство звучало в моих ушах. — Где Шарлотта?
— Она с пациентом. Но сегодня она к нам не присоединится, — хрипло заявила доктор Лафлин.
Я моргнул и оглядел комнату.
— Ладно. Итак, почему мы тогда здесь?
— Мне нужно пописать, — прошептала Ханна мне на ухо, прежде чем кто-либо успел ответить.
— Я возьму её, — предложила Рита. — Я имею в виду… если ты не против? Кажется, у меня в кабинете есть карандаши. Мы могли бы потусоваться, пока вы тут не закончите.
Я перевёл взгляд на неё и прошептал:
— Что происходит?
