Тут ход размышлений бывшего директора НИИ был прерван им самим. Будучи человеком интеллигентным, он склонен был к рефлексии, к сомнениям - но тут слишком далеко зашел, увлеченный заманчивой идеей. Какой там клад, что за чепуха? Да и тетка эта жалкая никого и пальцем не тронула бы, знай себе кошек бездомных подбирает... Впрочем, в истории известны случаи, когда... И Григорий, кстати, этот-то где? А не был ли и он там?
Юрий Анатольевич снова отвлекся и чуть не упустил возможность поучаствовать в процессе расследования преступления.
- Личность погибшего не установлена, в кармане никаких документов, только бумажник - денег немного, в рублях и в валюте, и карта, должно быть, та, о которой вы все говорите. - Дом, возможно, этот самый, но никакой уверенности. Кто на данный момент числится хозяином домовладения?
Вот тут-то Юрий Анатольевич и замешкался. Но хоть и с опозданием, сказал, что именно он, такой-то с такого-то времени является хозяином. Но тем домом, где найден труп, владеет пока Марья Фоминична Моренко. Милиционер смотрел на него сощурившись, будто что-то припоминая. Но, так и не вспомнив, закрыл папку, сунул авторучку в карман.
- До свиданья, до завтра, господа хорошие. Отдыхайте пока. Лизавета, пламенный привет.
Поздно вечером прибыли сыщики - Павел и Коньков. И сразу спать улеглись - Конькову на веранде постелили. Бабетта громко негодовала: заняли ее диванчик! Да кто ее слушать станет? Топси щурится иронически, Варя злорадно каркает. Друзья, называются. Поскулив, обездоленная псина свернулась на коврике. И все уснули.
На рассвете Паша, осторожно ступая по скрипящим половицам, вышел на крыльцо, потянулся, всей грудью вдыхая малаховский упоительный воздух. Курорт! А Славка-татарин уже с час, как на курорте - раньше всех встает...
Он имел ввиду соседа справа, "новому русскому" Олегу Славка приходился отчимом. Ранняя пташка помахала крылышками, поманила к общему забору.
- Слыхал вчера-то? Шлепнули какого-то хмыря у Фоминичны в доме. А я вчера видел...
- Чего видел?
- Бутылка - и все дела!
Это у него присказка такая: "Бутылка - и все дела". Трезвым его никто ни утром, ни вечером не встречал... Между прочим, когда Григорий сюда в первый раз явился, то некий прохожий объяснил ему, где искать Марью Фоминичну. "За бутылку." - так тогда Гришка сказал.
- А "мерседес" этот тебе случайно больше не попадался? - наугад спросил Паша.
- А как же! - с готовностью отозвался Славка, все дни проводивший на улице возле "новорусского" в стиле "тюремный ампир" кирпичного строения. За забором-то сидеть - тоска, не видно ничего, доски одна к одной пригнаны.
- А как же! Я тебе и хотел сказать: энтот кавказец в "мерсе" вчера тут был. Длинного подбросил и был таков. Укатил - бутылка и все дела.
Павел намека как бы не понял. Пригляделся только к Славке повнимательнее - занятный малый, ни дня в жизни не работал, говорят - из богатой татарской семьи, да еще срок за кого-то отмотал, лет десять, теперь будто бы общак его кормит. А может, это все враки, уличные сплетни, которые Марья Фоминична в дом носит. Несловоохотлива вроде, но насчет соседей посудачить - хлебом не корми...
- Длинный в старый флигель направился, - рассуждал между тем Славка, В последний путь. Там его и того... Бутылка и все дела.
- А кто ж его? - будто бы без интереса спросил Павел, давая понять, что мнение помятого, полупьяного лодыря ничего не стоит, даже и полбутылки.
- Кто-кто, - пробормотал Славка, - ... в пальто, слыхал?
...Марья Фоминична выспалась, успокоилась. Лиза собралась на работу, Павел тоже, Конькову спешить было некуда. Позавтракал вместе со всеми и отправился к соседке - уж эта-то наверняка не спала всю ночь.
- Супрастинчику не найдется? - спросил он перед выходом у Марьи Фоминичны. - Подстраховаться. С моей аллергией кошки-собаки приравниваются к тараканам.
- У нас никаких тараканов! - обиделась та.
- Да я не про вас. Ваши пернатые, четвероногие и даже шестиногие - мои лучшие друзья.
И, проглотив таблетку, удалился.
В тамбуре электрички тесно прижатая к Павлу Лиза сказала недовольно:
- Тебе все по барабану. Мог бы с работы отпроситься - такой случай. Твой профиль.
- Лизок, район не мой. А Коньков на что? Действует, как полномочный представитель. Сейчас поутру к соседке сбегает, с другими окрестными жителями поработает. Как страховой агент. Ему только в кайф.
- Тоже мне агент! А вдруг кто-нибудь правда застраховаться пожелает?
- Выкрутится. Ты лучше скажи, - когда Григория в последний раз видела? Он, между прочим, вчера здесь побывал, Акима подвез.
Лиза употребила все силы, чтобы хоть чуточку отодвинуться от Павла и заглянуть ему в глаза.
- Это как понимать? Ревнуешь или еще что?
- Еще что.
Тамбур с интересом прислушивался, продолжать не стоило, Лиза, слава Богу, и сама поняла. До Выхина доехали молча, там народ рассортировался: кто на выход, кто в вагон, даже и два места на скамейке нашлись. Вот тут Павлу пришлось держать ответ: причем Григорий? Какое отношение к убитому?
- Лизок, попробуй у своего знакомого из милиции добыть бумажник Акима. Хоть заглянуть в него. Одним глазком. По моим расчетам, там письмо может лежать. Или еще что-нибудь занятное...
- От кого письмо и к кому?
- Лучше промолчу.
- Объяснил бы, сыщик, - возмутилась Лиза, - А то сам к Петьке пойдешь. Он, кстати, тебя прекрасно помнит.
В местную милицию Павлу обращаться было никак не с руки. Именно потому, что ушастый Петька его знал и помнил. Официально нельзя - чужая территория, по дружбе - так никакой дружбы и нет. Одалживаться неизвестно, чего взамен попросят. Лучше пусть Лиза пойдет - у нее тут как бы свой интерес, домик-то, где обнаружено тело, до сих пор за ее мамашей числится.
- Ладно уж, вечером к нему сбегаю, - в конце концов согласилась Лиза. Павел лишний раз отметил про себя, что своенравная и неуступчивая подруга становится покладистой, когда дело касается работы. Нравится ей, значит, профессия детектива... И в который уж раз Павел подумал о собственном сыскном бюро. И о Лизе в качестве помощницы. Как Перри Мэйсон и его секретарша - как ее там?
...Конькова в соседский дом и на порог не пустили: вышла хозяйка, сказала, что ей не до страховки - собственно, она от нее отказывается, решение окончательное и обжалованию не подлежит. Ерунда эта страховка, деньги на ветер, если что случится - не добьешься ничего. Так что больше и сами не беспокойтесь, и меня не беспокойте.
Разочарованный Коньков - зря только супрастин глотал, -повернул было с крыльца, но досада по поводу напрасно предпринятых мер предосторожности подтолкнула его к решительным действиям.
- Да, чуть не забыл, Галина Петровна, - воскликнул он вслед уходящей хозяйке, та уж и дверь за собой закрывала. - У меня, знаете ли, один приятель котенка бы взял для внуков. Рыженького.
Дверь немедленно распахнулась.
- Небось, кота хочет. Все котов хотят, кошки никому не нужны.
- Именно он кошечку желает. Говорит, кошечки ласковей.
И на том был приглашен в дом. Любуясь одним глазом рыжей шалуньей, другим он изучал место, где, по описанию, лежал покойный. Под самым окном, там, где чистое пятно выделяется на давно не мытом полу. Всю комнату прибрать тетка не удосужилась. Почему именно под окном покойник оказался? В окно лез, это ясно. Нет, наоборот - из окна вылезал. Если, допустим, с подоконника свалился, то приложился виском об острый угол стола. Такое случается. Труп на спине лежал - значит, спиной вперед падал. Лететь-то невысоко, метра полтора. Но вот угол стола как раз по пути... Незваного гостя толкнули снаружи - тот нападения не ожидал, не собрался - и оказался в комнате под окном с пробитой башкой...
Котенок недовольно мяукнул, державшая его женщина уставилась на Конькова с подозрением.
- Приятеля пришлю, пусть сам решает, брать или не брать.
