Он больше не сомневался ни в своих чувствах к любовнику, ни в искренности чувств самого генерала. Более того, в какой-то степени парень был даже благодарен судьбе за посланные ей испытания, которые помогли ему найти любимого человека, а также познать свою сущность, свои истинные желания, какими бы неправильными они не были. Ведь именно сейчас Андрес начал осознавать, как часто ему приходилось бороться с самим собой, со своей внутренней тягой к запретному, а также с вожделением того, что прежде выглядело в его глазах греховным и низменным. И лишь постепенное осознание всей глубины своего чувства к Мэттису, заставило парня принять себя таким, каким он был на самом деле, не боясь и не смущаясь того, что, судя по всему, было заложено в нём природой.
Сложнее всего в тот момент Андресу было общаться с матерью, с которой он, несмотря на уже постоянное проживание в особняке любовника, по-прежнему часто виделся, хотя бы раз в неделю навещая свою семью. Однако их первый, относительно откровенный разговор состоялся почти через месяц после его переезда к Мэттису. В тот день они просто сидели за столом, вдвоём, болтая обо всём на свете, и, как обычно, старательно избегая лишь одну тему — личную жизнь Андреса.
— Ты счастлив, сын? — разливая по чашкам горячий, ароматный кофе, неожиданно спросила женщина, — Как тебе живётся с… ним, с Оскаром?
— Всё хорошо, мам, — натянуто улыбнувшись, ответил парень, — я уже рассказывал тебе о своей новой работе, о том, что Оскар очень благодарен мне за спасение его дочери…
— Я спросила не об этом, Андрес, — Мария попыталась заглянуть ему в глаза, — понимаю, что тебе неловко говорить со мной о таком, но… Я должна услышать это от тебя. Ты точно не жалеешь о своём выборе? Я же видела Монику. И она сказала мне, по какой причине вы с ней расстались…
— Догадываюсь, — заметно помрачнел Ривера, понимая, что неизбежный разговор с матерью больше нельзя откладывать, делая вид, что всё нормально и сводя все их беседы, в основном, к его работе, — и если ты хочешь услышать от меня правду, то знай, что я действительно ни о чём не жалею, мам. Но я также понимаю, что тебе неприятно говорить об Оскаре, как и о наших с ним отношениях. Из-за прошлого, из-за отца…
— Твой отец любил его, Андрес, — немного помолчав, произнесла вдова Демиана, после чего грустно вздохнула, и устремив свой взгляд куда-то вдаль, продолжила, переходя на шёпот, — он очень скучал по нему и, как мне кажется, до самого последнего дня жалел о том их разрыве. Ему не хватало Оскара…
— Я знаю, мам. Они были очень близкими друзьями.
— Нет, сын, не просто друзьями, — быстро смахивая катившуюся по щеке слезу, прошептала Мария, — и твой отец любил его иначе, не только как лучшего друга. Увы, Оскар Мэттис был для него намного ближе, чем старый приятель и бывший сослуживец… Но мы оба лишь пытались обмануть самих себя, а Демиан всю свою жизнь боролся с этим чувством, всей душой желая возненавидеть Оскара.
— Но… — Андрес заметно растерялся, не зная, как ему реагировать на подобное признание матери, — я никогда не думал, что отец мог…
— Любить другого мужчину? — вдова Ривера горько усмехнулась, больше не пытаясь скрыть от сидевшего рядом сына застилавшие её глаза слёзы, — Я тоже долго отказывалась в это верить, Андрес. Но иногда лучше вовремя принять горькую правду, чем жить иллюзией, отрицая очевидное. И потому ты поступил правильно, сын. Я говорю сейчас о Монике и вашем с ней разрыве. Поверь, ни ты, ни эта девушка не заслужили такой судьбы. Вы не должны были повторить нашу с Демианом историю…
— Понимаю, — сосредоточено кивнул тот, чувствуя, как с его души только что упал огромный камень.
— Будь счастлив, сын. И я очень надеюсь, что теперь ты точно не повторишь ошибок своего отца…
***
Солнце почти зашло за горизонт, но его последние лучи старательно раскрашивали небо во всевозможные оттенки красного и золотого, в то время как на востоке начинали зажигаться первые ночные звёзды. По уже сложившейся годами привычке Оскар стоял у окна, наслаждаясь тянувшейся с океана вечерней прохладой. Его спальня тонула в полумраке, а сам генерал держал в руке бокал с вином, неторопливо отходя от окна и направляясь в сторону стоявшего напротив него Андреса…
— Выпей, тебе надо расслабиться, — Оскар протянул парню второй бокал, — и не бойся, ничего страшного в этом нет. Уверен, что тебе даже понравится быть верхним.
— Если честно, я никогда не думал, что ты можешь предложить мне такое, — Андрес почти залпом выпил содержимое своего бокала, — считал, что это… ну, как бы унизительно для тебя.
— Нет ничего унизительного в удовольствии, мой мальчик, — подлив тому ещё немного вина, спокойно произнёс мужчина, — а разнообразие в сексе необходимо всем парам, это я тебе точно говорю. Так что не бойся и не думай о том, что это меня как-то унижает. Напротив, таким образом ты сделаешь мне приятное…
— Хорошо, — поставив вновь быстро опустевший бокал на стол, ответил Андрес, после чего, шагнув ещё ближе к генералу, начал расстёгивать рубашку, — если ты действительно этого хочешь, то…
— Давай поменьше говорить и побольше делать, — нетерпеливо перебил его мужчина, после чего сразу впился в губы своему любовнику. Горячо, напористо, изо всех сил вцепившись тому в плечи.
— Пошли… — с трудом оторвавшись от губ Андреса, прошептал Мэттис, подводя того к кровати, — хочу побыстрее отдаться тебе, мой мальчик.
Он быстро разделся и лёг, намеренно выбрав удобную для близости позу, после чего дал растерявшемуся парню тюбик со смазкой. Дрожащими руками Андрес начал готовить любовника к предстоящему половому акту, при этом чувствуя себя неловко от одной только мысли, что ему придётся самому оттрахать генерала Мэттиса. Того, к кому ещё совсем недавно он постеснялся бы даже подойти. Совершенно некстати вспомнилась их первая встреча — строгий генерал, одетый в свой мундир, с зачёсанными назад волосами и властным, но таким харизматичным лицом стоял перед ним, сверля растерянного Андреса своим проницательным взглядом. Тогда парень, конечно, ещё не осознавал собственных ощущений от этого взгляда, как и от разговора с бывшим сослуживцем отца, списывая всё на страх и смущение. Ведь до того дня Ривере ни разу не доводилось общаться с руководителями их Республики и армии, и если бы не та история с отцом…
Парень поморщился, отгоняя прочь столь неуместные для этого момента воспоминания. Склонившись над лежавшим на постели Мэттисом, он страстно поцеловал того, после чего продолжил заниматься задницей любовника, наслаждаясь стонами и просьбами побыстрее его оттрахать. Однако Андрес не торопился приступать к активным действием, ведь больше всего на свете ему хотелось доставить удовольствие своему партнёру, которого он продолжал ласкать, стараясь при этом задевать его простату.
— Хватит, Андрес, давай же, оттрахай меня, — простонал Мэттис, когда парень начал осторожно касаться того членом, не решаясь проникнуть внутрь, — вставляй уже, не бойся…
А дальше всё происходившее напоминало Андресу эротический сон, из которого парень совершенно не хотел просыпаться. Он смотрел в глаза своему любовнику, взгляд которого был затуманен блаженством, вбиваясь в его невероятно узкую задницу, а также надрачивая его крепко стоявший член. В этот момент Андресу было важно довести до разрядки самого Оскара, а уже потом думать и о собственном удовлетворении. И вот парень, наконец, почувствовал, как его любовник начал выгибаться, сжимая при этом его член в своем и без того тугом анусе. Это лишь усилило ощущения, и уже через пару мгновений Андрес, забыв обо всём на свете, кончил в своего любовника, уносясь на волнах ни с чем несравнимого наслаждения.
— Ну, что, Ривера, теперь ты отымел самого генерала Мэттиса? — этот слегка насмешливый голос неожиданно вернул парня в реальность, — Понравилось, я вижу. И не вздумай это отрицать. У тебя сейчас такое выражение лица…
— Да, это было просто… не могу объяснить, Оскар, — аккуратно слезая со своего любовника, смущенно прошептал Андрес, — такое странное ощущение, будто всё происходившее не реально, не на самом деле…
