Дин планировал оставить тарелки и вернуться, но теперь ему явно нужно было время, чтобы привести себя в порядок (и избавиться от серьезного стояка), так что он вымыл тарелки, стаканы и противень, на котором запекалась курица. К тому времени, как вся посуда оказалась на сушилке, дыхание охотника нормализовалось, а член неохотно признал, что пока не происходило ничего, заслуживающего внимания.

Поправив трусики и два раза убедившись, что кружева не выглядывают из-под резинки, Дин пошел в библиотеку. Кас и Сэм явно не скучали — они обсуждали историю происхождения настольных игр. Ангел явно радовал Сэма, подробно рассказывая о изобретении первой в мире карточной игры. Никто не мог разрешить спор об исторических событиях, как тот, кто был их очевидцем.

Понимая, что эта дискуссия вполне могла растянуться на несколько часов и надоесть до слёз, и помня, что время, о котором говорил Кас, не стоит на месте, Дин быстро вклинился в разговор:

— Ладно, парни, мы можем либо разговаривать о настольной игре, либо сыграть в неё, но если вы выберете первый вариант, вам придется обойтись без меня: мы с виски пойдем тусоваться в сауну.

Сэма, казалось, это вполне устроило бы (возможно, потому, что он всё еще с подозрением относился к любым настольным играм). Кас, однако, не собирался этого допустить, по меньшей мере потому, что «тусоваться» в сауне следовало в обнаженном виде, а ангел не мог позволить Дину спокойно снять шелковые трусики. Подняв одну бровь, Кас кивнул в сторону доски:

— Может быть, мы всё же начнем, Дин?

Дин, всегда считавший то, как Кас приподнимает бровь, невероятно сексуальным, мысленно поблагодарил вселенную за то, что Сэму не был виден его пах. Член охотника снова принял боевую стойку, что, кстати, было весьма впечатляюще для сорокалетнего мужчины, за последние сутки кончившего уже дважды. Дин мысленно поблагодарил мистера Счастливчика за его нестареющую силу воли, но всё же попросил успокоиться. Когда это не сработало, Винчестер мысленно пожал плечами, взял карточку и поставил свою фишку на первую клетку поля.

Эту незамысловатую игру он помнил с детства, пусть и играл в неё только несколько раз, в основном в классе или в холле школы, когда плохая погода вынуждала учеников проводить перемены в помещении. Джон Винчестер не был отцом, который играет со своими детьми в настольные игры, не говоря уже о том, что они, по сути, жили в Импале, так что у них просто не было места, где можно было бы хранить столь ненужные вещи.

Единственное, что изменилось с того времени, так это то, что игра, раньше казавшаяся веселой и интересной, теперь тянулась неимоверно долго. Несмотря на то, что в каком-то плане это было связано с тем, что, Дин знал, непременно настигнет его, когда они закончат, Винчестер всё же был уверен, что эту игру лучше оставить маленьким детям. Не зря же Кас был так очарован… В конце концов, он всегда напоминал восторженного ребенка-переростка, восхищающегося самыми глупыми и очевидными вещами. Когда Дин в первый раз вытащил карточку со словом «прости» и обнаружил, что ближайшая фишка, которую он должен будет заменить — фишка Каса, то действительно почувствовал себя виноватым.

— Прости, — искренне сказал он.

Кас наклонился чуть дальше, чем было необходимо, чтобы просто взять свою фишку, и прошептал:

— О, просить прощения ты будешь чуть позже.

По телу побежали мурашки, и Дин вздрогнул.

Несколько слов, сказанных на кухне, и фраза, которую ангел прошептал сейчас — вот и всё, что требовалось, чтобы показать, кто тут доминирует. Дин, наверное, обиделся бы, если бы не был так возбужден. Возможность раздразнить Каса выпадала чертовски редко, так что охотник предпочитал смаковать каждое мгновение.

Решив серьезно продумать свой следующий шаг, Дин с напускным спокойствием поставил фишку на клетку, где еще недавно стояла фигурка Каса, и кивнул Сэму, намекая, что сейчас его ход. Столкнувшись с внимательным взглядом карих глаз, Дин впервые с беспокойством задумался, насколько пристально брат наблюдал за ними. В конце концов, Сэм был одним из лучших охотников, которых Дин когда-либо встречал. Нельзя было быть настолько хорошим в своём деле и не обладать наблюдательностью… К тому же, Сэм отлично знал и Дина, и Каса.

В ту же секунду Сэм снова устремил взгляд на игровое поле, вытащил карту и чуть ли не засветился от восторга, когда понял, что сможет довести одну из фишек до линии своего цвета. Дин вздохнул. Он просто параноик. Что Сэм мог увидеть, не зная, что происходит у него за спиной?

Игра продвигалась невыносимо медленно, и через двадцать пять минут даже Кас, который мог часами с интересом играть в «Go Fish», выглядел утомленным. Возможно, он просто слишком часто отвлекался на то, что ждало его под тонкой фланелью штанов Дина.

Если бы был какой-то способ досрочно закончить игру или применить обманный маневр, чтобы выиграть, Дин бы уже это сделал, но, к сожалению, это было невозможно. Мысленно проклиная создателей игры, обрекших его на этот мучительный, садистский, нескончаемый процесс, Дин изо всех сил старался выглядеть расслабленным, чтобы Сэм уж точно ничего не заподозрил.

Последние две минуты игры — три фишки Каса и Сэма уже стояли на линиях своего цвета, четвертые неумолимо приближались, а две фигурки Дина стояли в нескольких клетках от нужного поля — растянулись на все пятнадцать. Винчестер начал думать, что вселенная намеренно издевается над ним, но, увидев вспышку неконтролируемой ярости на лице Каса, решил, что если вселенная над кем-то издевается, то роль жертвы явно играет ангел. На секунду Дину показалось, что Сэм тоже заметил этот приступ гнева, но, повернувшись к брату, увидел, что тот с интересом изучает вытащенную карточку. Опять паранойя.

Когда Сэм триумфально вскинул кулак, Дин подумал, что это какая-то ловушка: он уже уверился, что и эта игра проклята, и они обречены играть в неё до конца своих дней. Взяв последнюю фишку и поставив её на оставшееся поле нужного цвета, Сэм удовлетворенно улыбнулся.

Обычно Дин обижался и обвинял брата в том, что тот продал душу демону перекрестка, чтобы выиграть, а тот отвечал, что если бы он действительно продавал душу каждый раз, когда во что-то выигрывал (да хотя бы в те же камень-ножницы-бумагу), то смог бы в одиночку заполнить душами ад. Но сейчас Дин так обрадовался, что игра закончилась, что был готов бросить в брата конфетти и вручить ему тортик с написанными глазурью поздравлениями.

— Если верить правилам, вы должны доиграть, чтобы узнать, кто придет вторым.

На лице Каса застыла маска ужаса. Если бы Дин не знал, что Сэм не в курсе происходящего, то подумал бы, что тот намеренно издевается над ними.

— Нет, мне это всегда казалось бесполезным. В конце концов, тот, кто пришел вторым, первым проиграл, — что-то в этом роде часто говорил Джон Винчестер, но Дину показалось, что сейчас эта фраза будет уместна. Сэм пожал плечами и кивнул. От Каса возражений, конечно же, не последовало.

Дин подумал, что было бы грубо и невероятно очевидно вскочить, взять Каса за руку и утащить его из комнаты, но соблазн был чертовски велик. Покосившись на ангела, Дин заметил, что тот тоже обшаривал глазами библиотеку, видимо, подыскивая ближайший выход. Сэм, как оказалось, и вовсе не обратил на их поведение никакого внимания:

— Хотите сыграть еще раз? Мы можем выбрать какую-нибудь другую игру. В конце концов, эта оказалась безопасной.

— Нет, уже слишком поздно, — ответил Дин, даже не подозревая, сколько было времени. Судя по всему, идти спать было еще рано. Прежде чем Сэм смог напомнить об этом, Дин, дабы избежать долгих разговоров, безжалостно ткнул брата носом в события последних дней:

— Мы несколько дней подряд вставали ни свет не заря, пытаясь найти что-то, что могло бы «спасти» тебя.

Пристыженный Сэм прикусил язык:

— Ну, теперь вы можете спать так долго, как того захотите.

— Аминь, — сказал Дин, вставая. Кас тут же оказался рядом, как-то умудрившись не уронить свой стул. Вот уж у кого точно было шило в заднице…