Снова почувствовав на себе чей-то взгляд, Дин повернул, встретился глазами с Касом и мысленно попросил помощи у высших сил.

— Я думал, мы собрались смотреть фильм, но если вы оба предпочтете провести два часа, наблюдая за мной, мы можем выключить проектор и включить свет, чтобы вам было лучше видно.

Кас закатил глаза, а Сэм фыркнул, но они оба переключились на фильм. Миссия выполнена.

Но не прошло и пяти минут, как Кас снова заговорил:

— Это же было совсем не так! Какие грубые неточности! На самом деле…

Заметив интерес в глазах Сэма и осознав, что тот будет совсем не против каждые пять минут выслушивать лекции о истинной судьбе норвежских богов, Дин решил вмешаться:

— Эй, эй, ладно! Я не сомневаюсь, что ты знаешь куда больше, чем сценаристы, но давай сделаем им скидку, они ведь всего лишь люди!

Кас, нахмурившись, кинул взгляд на Тора, собирающегося взойти на трон Асгарда, и собрался было опять что-то сказать, но Дин опередил его:

— Нет, правда, я всё понимаю, но если мы собрались смотреть фильм, то должны смотреть фильм, а не рассуждать о том, что там упущено. Ладно? Хорошо? Не сказал бы, что это для кого-то ново. Если мы смотрим фильм, мы пытаемся не разорвать его на части, а оценить и понять.

Дин уже давно выучил, что соблюдение этого правила было ключом к мирному просмотру. Не было ни одного фильма, посреди которого Кас и Сэм не решили бы, что им срочно необходимо обсудить определенный поворот сюжета или режиссерский ход. В последнее время они все-таки откладывали разговоры до титров, но иногда всё же не выдерживали и забывали о правилах хорошего тона. Пусть фильм и выбрал Сэм, Дин уже начал проникаться происходящим и сочувствовать персонажам, и ему совсем не хотелось идти за изолентой, чтобы заставить своего парня замолчать.

Наконец, Кас всё же кивнул. Дин аккуратно притянул ангела ближе. На секунду ему показалось, что тот отпрянет, раздраженный тем, что Винчестер не обращал внимания на допущенные сценаристами неточности и настаивал на соблюдении тишины. Однако ангел почему-то изменил своё мнение, позволил Дину прижать его к себе и даже опустил голову охотнику на плечо. Улыбнувшись, Дин поцеловал Каса в макушку и устроился поудобнее, чтобы досмотреть фильм.

Всё началось минут через десять. Этого времени хватило, чтобы Дин сосредоточился на сюжете, так что когда это началось, он просто поднял руку, чтобы почесать сосок, думая, что его раздражает выбившаяся из рубашки нитка. Ничего из ряда вон выходящего, просто небольшое покалывание. Дин отвлекся от фильма лишь тогда, когда покалывать начало другой сосок. Следующие несколько минут ощущение то появлялось, то исчезало без определенной закономерности. Дин уже начал думать, что у него появилась странная аллергия на окружающий мир, когда покалывание прекратилось… А потом появилось снова.

На члене.

Что-то покалывало и щекотало. Дин подпрыгнул от неожиданности. Странное ощущение тут же исчезло, и Дин с облегчением выдохнул. Кас, потревоженный этим прыжком, посмотрел на Дина:

— Что-то не так? — прошептал он.

Дин покачал головой и слабо улыбнулся. Ангел опять положил голову ему на плечо. Покалывание не возвращалось, и Дин попытался забыть о нем и вернуться к фильму. Через десять минут ему это почти удалось.

Именно поэтому, когда Дину показалось, что вокруг его соска сжались чьи-то зубы, он чуть не пробил головой потолок. Кас едва не свалился со стула, а зубы всё же ослабили свою хватку. Ангел нахмурился и, стараясь не помешать Сэму, который, ничего не замечая, наслаждался фильмом и попкорном, пробормотал:

— Дин? — Кас озабоченно положил ладонь ему на плечо, и загадочные зубы снова вцепились в сосок Дина. Именно в этот момент Винчестер почувствовал легкое жжение на левом плече, примерно там же, где сейчас лежала ладонь Каса. Казалось, у него на плече лежат две ладони: одна материальная, другая — невообразимая легкая.

Дин наконец всё понял. Он, прищурившись, посмотрел на ангела. Конечно, выражение лица Каса было слишком уж невинным.

Отпечаток на плече был частью Дина уже столько лет, что охотник почти не вспоминал про него. По сути, Винчестер думал о нем только тогда, когда Кас решал прикоснуться к нему. Они уже давно поняли, что это прикосновение, пусть даже и через одежду, давало Касу странную силу влиять на тело охотника. Однако по обоюдному согласию и из-за отсутствия необходимости они практически не использовали эту возможность. Обоим было гораздо приятнее, когда Кас и в самом деле прикасался к Дину пальцами, языком и зубами, а не использовал свои ангельские силы… Да и сам факт возникновения ощущений там, где они возникать не должны, порядком нервировал Дина. Неудивительно, что ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно задумал Кас.

Дин обвиняюще поднял брови. Ангел слегка пожал плечами и только крепче обхватил руку охотника. Зубы, которые на самом деле не были зубами, отпустили сосок и медленно спустились к пупку. Дин резко выдохнул и попытался отодвинуться от Каса, но пальцы сжались крепче, практически оставляя синяки. Внезапно Дин вспомнил слова ангела: «Так что если ты попросишь меня позаботиться о твоем члене сейчас, потом тебе придется заплатить за это решение. Как и когда — на мой выбор. И да… Я, возможно, не буду тебя об этом предупреждать».

Что ж. Значит, вот как он будет платить. Дин опустил плечи, соглашаясь, и оставил всякие попытки вырваться из ангельской хватки. Теперь он должен был вернуться к просмотру фильма… Конечно, еще существовала возможность использовать стоп-слово. Дин мог даже ничего не говорить: у них была выработана система жестов. Стоит сжать руку Каса, и всё прекратится. Пару секунд Дин даже думал об этом. Не потому, что не мог выдержать происходящее, а потому, что Кас вел себя как последний мудак. Но эта мысль была отвергнута. Стоп-слово нужно не для этого. Они с ангелом заключили сделку. Кас выполнил свою часть договора, и Дин не мог всё испортить лишь потому, что ему что-то не нравилось.

Вздохнув и состроив самую кислую мину из всех возможных, Дин расслабился. Кас кивнул и медленно улыбнулся.

У ангела была по крайней мере тысяча разных улыбок, и Дин знал каждую из них. К примеру, радостную улыбку, улыбку ребенка рождественским утром. Ту, которая появлялась, когда Кас в первый раз пробовал что-то, что ему особенно нравилось. Дин видел эту улыбку очень часто, когда Кас был человеком — чаще он видел только обиженную гримасу, когда ангел сталкивался с чем-то, что не очень-то его вдохновляло. Дин знал нежную улыбку, выражающую всепоглощающую любовь к нему самому. И похожую, но не такую яркую, которая доставалась Сэму. И гордую улыбку, когда Кас что-то понимал или справлялся с чем-то новым (к примеру, смог сделать в микроволновке попкорн и ничего не спалить). Непонимающую улыбку, виноватую улыбку, самоуничижительную улыбку, ту, которая должна была выражать насмешку…

И ту, которую Кас берег для таких случаев. Многообещающую улыбку. Темную. Угрожающую и даже немного жестокую, обещающую болезненное наказание. Вызывающую, умоляющую Дина сражаться и проиграть. Усталую, но удовлетворенную улыбку, появляющуюся после особенно интенсивной сессии, такую дикую и звериную. И, наконец, улыбку, говорящую «в том, что сейчас происходит, виноват ты сам».

Именно она сейчас и играла на губах ангела. Как бы Дин ни хотел протестовать, он не мог найти повода. Кас был прав. Охотник сам сделал этот выбор, сам потребовал ослабления болезненного давления на член. И хотя ангел только начал, Дин уже знал, чего тот добивался. Кас помог ему в тот раз, но сейчас собирался возбудить его до такого же состояния, или даже сильнее. Возможно, разумнее было перетерпеть в тот раз.

Черт возьми. Даже если бы Винчестер уделил должное количество времени размышлениям о возможных последствиях, он всё равно бы не предугадал это. Кас был бесконечно креативен. Теперь Дину оставалось только принять это и сделать всё возможное, чтобы Сэм ни о чем не догадался. Они ведь только что обсудили границы. Именно это и раздражало Дина. Если Сэм выяснит, что здесь происходит, весь прогресс, которого они добивались с таким трудом, исчезнет.