— Как конкретно моя рука может искупить свою вину, сэр?

Удивленное молчание Каса свидетельствовало о том, что такого вопроса ангел не ждал. Дин прикусил губу, чтобы не рассмеяться: несмотря на иллюзию всемогущества и полного контроля, тот не смог предусмотреть всё. Правда, нужно было отдать Касу должное — он быстро вернулся в игру. Никто бы и не догадался, что произошло.

— А это, дорогой Дин, — нежно сказал ангел, — нам предстоит выяснить.

Дин слышал намного более очевидные варианты ухода от ответа. С другой стороны, если он сам придумает достаточно хороший вариант, Кас позволит ему воплотить его в жизнь. Вместо того, чтобы выкрикнуть первое, что придет в голову, Дин задумался. Раз уж у самого Каса не было идей, и тот просто наслаждался возможностью помучить охотника, не давая ему прикоснуться к своему члену, у Винчестера явно было время.

Кас не возражал. Видимо, он понимал, что происходит в голове Дина, и с интересом ждал результата, нежно массируя пальцами кожу головы. Прикосновения рук — одна жестко сжимает запястье, другая ласково гладит по волосам — могли бы запутать любого, кто не был знаком с их отношениями. Не понимая, как власть и боль могут играть такую же важную роль, как равенство и нежность, человек вряд ли бы понял, как естественно это противоречие.

Несмотря на всё дерьмо, с которым Дину приходилось иметь дело — с ранних лет его жизнь была пропитана потерями и болью, а на его плечах лежала ответственность, с который справились бы немногие — несмотря на всё это, или, наоборот, благодаря этому, вселенная (Кас списал бы всё на Бога) предложила ему подарок, такой чистый и драгоценный, что все проблемы Дина растворялись, когда он был рядом. Кас — неловкий щеночек, идеально контролирующий ситуацию Дом, не понимающий происходящего и почти лишенный чувства юмора ангел, требовательный хозяин — принадлежал Дину. Был его наградой. Собеседник, друг, защитник, возлюбленный… Он так идеально подходил Дину, что тот, несмотря на всё добро, которое сотворил для мира, всё еще не понимал, чем заслужил Каса.

Осознание — простой, но в то же время недостижимый факт, что Кас, это идеальное создание, буквально дитя Бога, принадлежит ему — пришло не в первый раз, но снова оглушило. Прилив тепла был настолько силен, что требовал выхода. Дин использовал систему цветов так, как не использовал никогда. Ему нужно было кое-что сказать, и это что-то не должно было быть окрашено оттенками доминирования и подчинения.

— Красный, — сказал Дин и прежде, чем ангел смог отпустить его, внимательно осмотреть и несколько раз извиниться, продолжил, — всё в порядке, не отпускай. Я в норме. Просто… Послушай.

Кас, замерший в ответ на слово, которое за все эти годы Дин произнес лишь несколько раз, расслабился. Охотник немного повернул голову, чтобы хотя бы боковым зрением видеть Каса. Конечно, это было не идеально, но приходилось довольствоваться малым. Дин знал наизусть каждый миллиметр кожи ангела. Кас, должно быть, почувствовал, что происходит, потому что сместился, чтобы его было лучше видно. Отлично.

— Я просто… — Дин не был Шекспиром. Он мог складывать слова в предложения, но не так хорошо, как писатели или политики. Он без проблем извлекал из языка то, что ему было нужно, и в списке его сожалений невозможность писать стихи не входила в первую тысячу. К счастью, именно поэтому он хранил некоторые слова — нормальные, обычные, ежедневные, общеупотребимые — для особенно важных моментов. И сейчас было самое время использовать их:

— Я люблю тебя. Я… правда. Я люблю тебя. Всего. Каждую частичку. Я… В общем, я люблю тебя, — он почувствовал себя так легким, словно груз ответственности и вины куда-то исчез, а крепкая хватка Каса была единственным, что не позволяло самому Дину исчезнуть следом.

Кас наклонился, уткнулся лбом Дину в плечо, и произнесенные слова словно впечатались в кожу:

— А я — тебя.

Это было… идеально. Не решившись продлить этот момент, боясь испортить его, Дин предпочел закончить всё прямо здесь, превратить произошедшее в воспоминание, которое можно было бы спрятать где-то глубоко внутри.

— Зеленый, — сказал он, и всё вернулось на круги своя.

Вернувшись с небес на землю, Дин понял, что эта пауза только усилила его желание. С ноткой отчаяния он попытался придумать, как можно заставить Каса обратить внимание на его возбужденный член. Шансы стремительно приближались к нулю. Правда, можно было разжалобить ангела… Ведь на самом деле никакого реального ущерба его “половой системе” нанесено не было, и всё происходящее было лишь увлекательной игрой.

Однако Кас все же намеревался отомстить Дину за неподобающее обращение. Это был лишь повод для наказания, а не причина по-настоящему разозлиться. Тем не менее, пытаться доказать, что ничего серьезного не случилось, было не лучшей стратегией. Кое-что Дин всё же придумал. Да, это было рискованно, но попытаться всё же стоило.

— Знаешь, — сказал Дин так спокойно, искренне и серьезно, словно мальчик из католической школы, — Раз уж мне нужно будет управляться только одной рукой, в определенные моменты мне может потребоваться помощь.

Дин четко знал, к чему ведет, но надеялся, что ему удастся провести Каса. И, зная ангела, Винчестер мог с уверенностью сказать, что даже до того, как они признали, что между ними что-то есть, ангел не мог отказать Дину, если тот просил о помощи. Какие-то вещи, слава богу, оставались неизменными. В голосе Каса слышалось любопытство:

— Неужели? Что же, маловероятно, что я откажу тебе, особенно если моя помощь потребуется тебе, чтобы придерживаться установленных правил.

— Ну, — сказал Дин, — будет достаточно трудно принять душ, пользуясь только одной рукой, — реакции не последовало, и Дин продолжил, — если бы мы не были заперты, я мог бы купить специальную мочалку, и всё было бы отлично, но нас с ближайшим магазином разделяют тонны снега, так что… — он мысленно пожал плечами — воплотить этот жест в реальность в такой позе было не очень удобно.

— Возможно, — согласился Кас, — ты мог бы справиться и сам, учитывая, что твоей ладони нельзя касаться только членов, а не всего тела. Но если тебе так будет комфортнее, я с радостью помогу. Что еще? Мы уже решили, что если тебе будет тяжело справляться одной рукой, ты можешь ходить в туалет… Иначе. Или тебе и здесь нужна моя помощь?

— Пожалуй, я всё же справлюсь, — усмехнулся Дин, — Рад, что мы настолько близки, но всё же есть определенная черта, — Кас засмеялся, и Винчестер тоже улыбнулся, — Хотя приятно знать, что ты готов помочь мне даже в этом.

В голосе Каса слышна была улыбка:

— Дин, за всю историю наших отношений… — колено, мягко прижимающее Дина к кровати, исчезло, и ангел тут же уточнил:

— Я не должен напоминать тебе, что это не означает, что ты можешь двигаться, правда? — риторический вопрос. Определенно риторический. Кас продолжил буквально через долю секунды, — за всю историю отношений, отказывался ли я сделать что-то, что было в моих силах, чтобы удовлетворить твои потребности?

Дин задумался. Кас сел на кровать рядом с ним, все еще с легкостью удерживая охотника за запястье. Дин, быстро прогнав в голове последние десять лет, пришел к очевидному выводу. Кас, не желающий помочь ему? Просто невозможно.

— Никогда. Ты никогда не отказывался. Иногда, возможно, не соглашался с моими несколько… э-э… опрометчивыми идеями, но это не считается.

— Именно, — согласился Кас, — Хотя я был бы не против вспомнить все случаи, когда кто-то из нас, несмотря на мудрый совет другого, поступал невероятно глупо.

Дин подумал, что ангелу не хватило бы и пары дней. На самом деле, настоящие проблемы начинались тогда, когда они оба поступали невероятно глупо, и вся ответственность ложилась на единственного оставшегося человека. Бедный Сэмми. Дин непроизвольно дернулся, и соприкосновение с простыней вызвало фейерверк почти болезненных ощущений в его чрезмерно возбужденном — или, наоборот, недовозбужденном? — в общем, в не-совсем-правильно-возбужденном члене, напоминая, что у всего этого была определенная цель. Кас, видимо, тоже об этом вспомнил: