В третий раз отставив бутылочку со смазкой, Дин обхватил член Каса ладонью и три или четыре раза провел по нему, размазывая смазку: грубость сейчас была не нужна им обоим.
Кас отчаянно захныкал, дергая запястьями и сжимая в пальцах галстук. Все, кроме Дина, могли бы подумать, что Кас пытается выбраться. Но Винчестер знал, что сам ангел даже не проверяет сдерживающий его галстук на прочность. Кас просто не мог расслабиться, ему нужно было тратить энергию на эти незаметные, беспокойные движения, чтобы не вскинуть бедра вверх и удержаться от инстинктивного порыва удовлетворить свои желания.
Ему не пришлось страдать слишком долго.
Дин снова скользнул пальцами по члену Каса, удерживая его в неподвижном вертикальном положении, и, дразнясь, несколько раз прикоснулся к нему, делая вид, что насаживается. В этот раз среди стонов Каса можно было различить отдельные слова:
— Пожалуйста, Дин, пожалуйста…
— Скажи мне, что ты доверяешь себе. Скажи, что прощаешь себя.
— Я… Я не могу.
— Всё в порядке. Всё в порядке, детка, мы справимся, — и в этот раз Дин сам себе поверил. Он понял, что они справятся. Кажется, пытаясь помочь Касу, Дин помог и себе. Любопытно. Казалось бы, конец прелюдии — не время для эмоциональных разговоров и самоанализа, но когда это их отношения были нормальными и обычными?
Застонав, Дин позволил члену, который знал так же хорошо, как и свой собственный, наконец-то пройти через колечко мышц. Винчестер медленно, уверенно опускался, пока не почувствовал, что Кас вошел в него до конца, и не уперся задницей в бедра ангела.
На секунду они оба замерли, вибрируя от напряжения, но умудряясь не двигаться. Если в их отношениях чего-то и не хватало (Дин не мог придумать ни одной подобной вещи), то точно не самоконтроля.
Постаравшись дышать ровно и спокойно, Дин медленно приподнялся. На мгновение замерев и пытаясь не дать отчаянному желанию отразиться на лице, охотник увидел, как ангел сжал кулаки с такой силой, что на ладонях наверняка остались полукруглые отпечатки ногтей.
Судя по всему, подобные отметины будут напоминать о произошедшем не только Дину.
Дин снова доверился инстинктам и решил подождать, пытаясь не обращать внимание на то, что мышцы уже начали затекать из-за неудобного угла. Спустя пару секунд он получил то, на что надеялся — очередную отчаянную просьбу:
— Дин, пожалуйста…
— Скажи, что доверяешь себе. Что прощаешь себя.
Ангел отвел взгляд, словно стыдясь, что не может сказать то, что Дин хочет услышать. Голубые глаза наполнились слезами. Дин покачал головой и мягко прикоснулся подушечками пальцев к щекам ангела, стирая соленую влагу:
— Ш-ш-ш, нет, детка. Нет, всё в порядке. В порядке. Я держу тебя, — ладно. Слишком сильно и слишком быстро. Дин хотел подтолкнуть Каса в сторону правильного решения, а не сломать его. Он никогда не хотел сломать его, а сейчас и вовсе надеялся на обратный эффект. Он хотел собрать ангела воедино, склеить осколки его разбитого сердца, сгладить все неровности.
Вместо того, чтобы позволить Касу утонуть в самообвинениях, Дин снова опустился, насаживаясь на член Каса. Охотник и ангел застонали в унисон.
Вместо того, чтобы попытаться добиться от Каса нужных слов, Дин еще раз приподнялся и опустился, задавая ритм.
Если у ангела еще оставались какие-то сомнения по поводу своего самоконтроля, то Дин уже был в нём уверен. Тот факт, что Кас каким-то образом умудрялся прижимать бедра к кровати, заставлял себя не поднимать их, несмотря на перерастающее в необходимость желание… Черт, это было невероятно впечатляюще. Дин знал это по собственному опыту. Он помнил, насколько это трудно. Это требовало невероятной концентрации, и то, как Кас держался, было потрясающе.
Раз слова не сработали, раз Кас не мог заставить себя произнести их, Дин решил опять довериться своим инстинктам и попробовать кое-что новое. Винчестер словно передвигался в кромешной тьме: он не имел ни малейшего понятия о том, что ему следует делать. Идеальный контроль и давно продуманный план — всего лишь небольшая иллюзия. Дин не знал, чувствовал ли себя так Кас, когда играл роль Доминанта… Выбросив эту мысль из головы, Винчестер сфокусировался на том, что было перед ним — человек, которого он любил, всё еще страдал, всё еще пытался прийти в себя после долгих часов добровольной пытки.
— Тебе ничего не нужно говорить, детка, ни единого слова, но в тот момент, когда ты поймешь, что можешь доверять себе, что прощаешь себя, ты можешь начать двигаться. Я могу не делать всю работу за нас обоих. Это не обязательно должно быть именно так. Мы можем двигаться вместе. Я хочу, чтобы мы двигались вместе.
Дин не просто хотел — он жаждал этого. Все их отношения зависели от происходящего и от того, что теоретически могло или не могло произойти. Дин как никогда понял это, когда взял на себя контроль, который обычно так охотно отдавал ангелу. Если Кас не сможет простить себя, если не найдет сил вновь поверить в себя… Ох.
Дин, естественно, любил Каса не только за секс, но всё могло чертовски измениться, если бы Кас не смог даже прикасаться к Дину без страха утратить над собой контроль. Ты не можешь быть Доминантом, если у тебя нет стопроцентной уверенности в себе, это Дин знал на собственном опыте. Знал это и Кас. Если они не смогут ничего исправить, если ангел не поймет, что никогда еще так хорошо не контролировал себя, как в тот момент, когда не позволил себе совершить то, чего так страстно желал… Эта глава в их отношениях закончится. У Дина не было ни малейшего представления о том, что с ними будет после.
Но Винчестер не собирался еще сильнее давить на Каса. Ангел не должен был «решить» простить себя из страха. Дин не мог заставить его ни понять, насколько он был сильным, ни принять, что в том, что он посмотрел в глаза своим демонам и не дал им вырваться на свободу, не было ничего страшного. Дин не мог объяснить Касу, что именно то, что он смог сказать самой страшной версии себя «нет», и делало его невероятным.
Встретившись взглядом с ангелом, Дин увидел в бездонно голубых глазах страдание и борьбу. В первый раз за этот вечер Винчестер подумал, что Кас тоже хочет отпустить всё это, простить себя и посмотреть на произошедшее с другой стороны. Чертовски большой прогресс. Дин помог ангелу сделать еще один шаг вперед:
— Посмотри на себя, детка. Посмотри на себя. Тебе так хочется вскинуть бедра, освободить руки и прикоснуться ко мне, взять на себя контроль… Ты знаешь, как это сделать, ты в этом лучший, ты это любишь. Я это люблю. Но ты этого не делаешь. Ты не делаешь этого, потому что я попросил тебя об этом. Так просто. Потому что человек, которого ты любишь, может сказать всего одного слово, и ты сразишься со всем своим существом и победишь.
Что-то… Что-то было в этих словах. Дин не знал, что именно так подействовало на ангела. Он просто понял, в какую секунду произошел щелчок. В какую секунду Кас перестал смотреть на окружающий мир через призму ненависти к себе.
Дин прекрасно понимал, что всё не стало идеально, словно по мановению волшебной палочки. Будут еще моменты — много, очень много моментов — когда Кас будет сомневаться в себе. Когда он потеряется в своих мыслях и опять провалится в эту кроличью нору, заблудится в темноте и будет снова и снова истязать себя из-за того, что только могло произойти.
И это нормально. Восстановление — не такая уж простая работа.
Главное, что в тот момент Кас поверил.
И всё же, он заколебался, смотря на Дина в ожидании уже несколько раз данного ему разрешения. Вместо того, чтобы что-то сказать, Винчестер просто кивнул.
В этот момент галстук, связывающий запястья Каса, просто… упал, развязавшись, словно по волшебству. Кас резко сел, обнимая Дина и прижимая его крепче.
Дин обнял ангела в ответ и наклонил голову. Их губы не соприкоснулись, а скорее врезались друг в друга. В этом поцелуе были голод и жажда, на которые Дин даже не смел надеяться еще несколько минут назад. Он действовал так осторожно, пытаясь подвести Каса к этому моменту… Теперь, когда они дошли до нужной точки, Дин не собирался упускать ни одной секунды.
