– На все сто, старшина! – бодро заявил начальник и дружески потрепал ее за плечо.

Девушка вымученно улыбнулась и поплелась к операторскому креслу, а он, тем временем, заученным движением расправил штурмовую экипировку на поясном ремне и вышел в коридор, чтобы продолжить плановый обход внутренней территории базы.

Ярославцев совершал эту процедуру ежедневно и сегодняшний день не стал для него исключением. До того, как заглянуть на старшинский пост он уже успел побывать в огневых сооружениях нижнего яруса.

Теперь же ему предстояло проверить самый верхний уровень базы, напичканный системами залпового огня, скорострельными зенитными пушками и радарами внешнего слежения.

На среднем, оборудованном жилыми и культурно-бытовыми помещениями, царило такое запустение, что Костя решил не расстраивать себя лишний раз…

Немного пройдя по узкому коридору, он оказался в огромной стартовой шахте.

Выстроенная в форме идеального круга она вертикально уходила вверх и упиралась в бронированный купол внешней защиты сооружения.

Балансируя, словно канатоходец, он осторожно ступил на покрытый коррозией металлический настил, проложенный вдоль всей ее окружности, и направился к ближайшему трапу, изредка при этом посматривая вниз.

Там, на нулевом этаже, почти на уровне фундамента, находился космодром, на взлетной полосе которого, в болезненном свете двух прожекторов, распластались авиафлаи – ударная мощь и главный козырь любого подразделения Космической пехоты!

В войсках эти грозные покорители небес служили для усиления огневой мощи подразделений и представляли немалую угрозу для противника.

Бронированные боевые машины традиционно классифицировались на: разведывательные, огневые, транспортные и поисково-спасательные. Располагая ими, даже самое занюханное соединение, многократно увеличивало свои тактические возможности, а так же было способно успешно решать поставленные задачи в полном окружении или вынужденном отрыве от основных сил.

Однако сейчас эти мощные боевые единицы лежали грудой никчемного хлама, причем настолько бесполезной, что главный арсенальный мастер, капитан Нуриев, уже не раз предлагал разобрать их до винтика, чтобы затем использовать дефицитный металл для текущих ремонтных работ, а крупнокалиберными пушками усилить огневые сооружения по внешнему периметру базы.

Ярославцев, не смотря на его уговоры, воспринял эту инициативу в штыки, жестко осудил ее и, в категоричной форме, запретил демонтаж летательных аппаратов. Как опытный офицер, он прекрасно понимал, что погоня за сиюминутной выгодой выйдет его подразделению боком

Столь опрометчивый шаг автоматически превращал отряд в малоэффективное, слабо-маневренное тактическое звено, лишенное элементарного прикрытия с воздуха.

Костя остановился и, внимательно присмотревшись к одному из кораблей, заметил возле него привалившегося к топливному баку часового. Причем это «Бренное тело» не дремало вполглаза, а дрыхло самым бессовестным образом!

Раздосадованный его поведением капитан, громко постучал карабином страховочного фала о металлическое ограждение.

Боец тут же встрепенулся, лихо козырнул и доложил:

– Сер, за время несения службы на объекте происшествий не случилось.

– Не спи «Солнышко», замерзнешь ведь. – Полушутя начал рихтовать подчиненного Ярославцев. – И вообще, Андрианов?!

– Да, мой капитан!

– Если уж вам действительно совсем невтерпеж, закройтесь внутри транспортника, суньте оружие под себя и немного вздремните. Все равно ведь услышите, если кто ни будь спуститься на космодром.

– Я сама бдительность сер! – возразил оскорбленный часовой.

– Тогда «бдите» как положено, а не «топите харю», при первой же возможности.

Боец обижено надул щеки, а Ярославцев стал карабкаться дальше по трапу, уверенный в том, что уязвленный космопехотинец теперь до прихода смены не сомкнет глаз.

Пройдя еще несколько метров, он вдруг поймал себя на том что, наверное, все-таки зря отчитал подчиненного и не дал ему, как следует выспаться. Этот пост не представлял особой важности в системе внутренней безопасности отряда, что нельзя было сказать про дежурство во внешних огневых сооружениях, где минутное замешательство или невнимательность оператора, могли бы привести к гибели всей базы. Часовой возле флаев ничего не решал и выставлялся на случай попытки угона корабля или возникновения пожара. Но даже если кому-то из бойцов и взбрело бы в голову несанкционированно воспользоваться аппаратом, пустые энергоемкости позволили бы только запустить его и прогреть двигатели. Конечно, теоретически можно было, с помощью специальных ключей, слить все имеющиеся топливо в один флай. Но практическое осуществление этого плана требовало большого количества времени, уверенных навыков и специального комплекта противохимической защиты, который уже давно отсутствовал на базе. Однако не зависимо от обстоятельств, инструкция запрещала даже на короткое время оставлять без присмотра корабли. И Ярославцев ежедневно, на утреннем разводе, назначал сюда двухсменный караул, прекрасно понимая, что измотанные донельзя подчиненные воспримут это как подарок и все равно найдут возможность урвать часок, другой для сна.

Капитан вновь остановился, но теперь чтобы тщательно осмотреть заинтересовавший его участок стены.

В этом месте вакуум – бетонная поверхность наиболее глубоко подверглась воздействию агрессивной среды и уже начала разрушаться.

Он включил карманный фонарик и медленно заскользил его лучом с лева на право. Бледное пятно от почти, что разряженных батарей, высветило откровенно удручающую картину! Сырость, холодный воздух и полумрак казалось, пропитали это место насквозь. Плафоны аварийного освещения с трудом обеспечивали видимость, а металлические трапы, карнизы, смотровые площадки, сильно проржавели и могли обрушиться в любую минуту. Коррозия на Золотаре, распространялась очень быстро и земные металлы, слабо противостояли ее наступлению. Луч фонарика с завидным постоянством выхватывал огромные грибковые наросты, вольготно расплодившиеся вокруг сдохших кондиционеров и вентиляционных отверстий.

А маслянистые пятна плесени, расползаясь во все стороны, распространяли такое отвратительное зловоние, что заставляли непроизвольно задерживать дыхание.

Ярославцев надел защитную маску, потушил фонарик, и продолжил карабкаться вверх.

Его сегодняшний обход вряд ли мог хоть что-то изменить. Еще месяц назад лучшие эксперты отряда вынесли в отношении базы окончательный вердикт: «Если в ближайшее время гарнизон не пополнит запасы энергии или не получит подкрепление с Земли, то очень скоро ее защитники потерпят сокрушительное поражение». Просто сегодня эта угроза обрела для него четкие временные границы: две недели плюс, минус максимум три дня, да и то при самом благоприятном стечении обстоятельств.

Если же ситуации все-таки резко ухудшится, и туземцы начнут непрерывно штурмовать сооружение со всех сторон, оставшихся боеприпасов едва хватит на полчаса нормального боя. При этом космопехотинцы сумеют перемолоть примерно тысяч пятнадцать атакующих. Потом, немного задержат взобравшихся на стены, огнем из табельных лучеметов. И, наконец, завершат свое отчаянное сопротивление рукопашной схваткой во внутренних помещениях.

Когда же противник полностью захватит все внутренние помещения, храбрый лейтенант де Базиде, взорвет остатки ядерного топлива в аварийном реакторе, и превратит окрестности базы, в братскую радиоактивную могилу.

Гвардия умирает, но не сдается! А как же иначе?!

Костя обречено выругался, представив всю нелепость столь бесславного завершения своей служебной карьеры.

Нет, ни он, ни его подчиненные совершенно не боялись смерти. С самого раннего детства они уже свыклись, с тем, что когда-нибудь это с ними, обязательно случится, и постоянно были готовы «умереть красиво».

Тем более что переход в мир иной был для них хоть и неприятным, но неизбежным финалом в не долгом, но честном служении Отечеству.