— Прямо вверх, ваши милости, пожалуйста, — отчетливо произнесла Кэтрин из-за спины Рольфа, не сумев скрыть напряжение в голосе. Позади часового были две двери, которые она описывала Рольфу; правая вела в комнаты констебля, левая — в комнаты Чармианы. Из-за правой двери доносился мужской голос, тихий и серьезный, но слишком приглушенный, чтобы можно было разобрать слова.

Часовой был заботой Рольфа, поскольку большее искусство владения мечом Чапа могло пригодиться при встрече с неожиданностью за одной из дверей, а Лофорд мог почти сразу понадобиться для магических действий и все равно был слишком неуклюж, чтобы доверить ему обращение с ножом.

На верхней площадке мужчины попали в затруднительное положение: она была невелика, а охранник, холодно глядя на них, и не подумал отступить. Пока он не питал особых подозрений. Кэтрин проскользнула мимо мужчин к двери Чармианы, постучала и тихо позвала. Было похоже, что Чармиане не нравилось, когда ее заставали неожиданно даже собственные служанки. Рольф стоял напрягшись, пока не услышал, что задвижка двери отодвигается, затем он увидал, как дверь приоткрылась, и в щели показался глаз второй девушки-служанки; затем он повернулся с неторопливой плавностью, отработанной, но еще не совсем легко дававшейся, по крайней мере, ему, вытащил из-под плаща длинный кинжал и решительно вонзил его под ребра часовому.

Возглас, который тот издал при расставании с жизнью, не был громким, его заглушил короткий вскрик удивленной служанки, когда Чап вломился в дверь, которую она отперла, и устремился внутрь. Лофорд следовал за ним по пятам. Рольф подхватил свою обмякшую жертву под мышки и наполовину внес, наполовину втащил умирающего в покои. Кэтрин, все еще ожидавшая у дверей, захлопнула и заперла их, как только все оказались внутри.

Чап с Лофордом, не останавливаясь, прошагали впереди Рольфа через маленькую прихожую к двери в ее противоположном конце; от их мягких тяжелых шагов пол слегка сотрясался, заставляя позвякивать женские побрякушки, развешанные в походном гардеробе. Служанка, которая открыла дверь, парализованная страхом, скулила на полу, куда ее толкнул Чап. Рольф опустил на пол убитого часового, показал девушке окровавленный кинжал и прошептал ей на ухо:

— Только пикни — и мы перережем тебе глотку, — после чего затолкал ее в шкаф к платьям, где она повалилась на дно, почти беззвучно. Он бросил ободряющий взгляд на Кэтрин, все еще подпиравшую спиной запертую дверь, и следом за Лофордом и Чапом вошел в следующую комнату.

Какой-то звук, а может быть, инстинкт предупредил Чармиану. Когда ее муж, а следом за ним незнакомые ей мужчины вошли в дверь ее маленькой спальни, она стояла, словно ожидая их. Она была одета в длинный, мягкий домашний халат из розового льна; босые ноги тонули в мягком, толстом черном ковре, который, должно быть, попал сюда вместе с ней. Невероятный золотистый каскад волос ниспадал значительно ниже талии. Рольф увидел, как ярко-голубые глаза Чармианы, знакомые ему, будто он видел их в последний раз всего час назад, расширились, когда она узнала Чапа.

— Молчание сохранит тебе жизнь, — коротко бросил ей Чап и прошел мимо нее к шкатулке, которая была именно там, где и должна была быть по словам Кэтрин, — стояла на низком грубом сундуке под высоким окном с тяжелыми решетками. Чап нерешительно тронул стенку шкатулки острием меча, ощутил безмолвный удар оберегавших ее сил и быстро отступил. Лофорд протиснулся мимо него и склонился над шкатулкой, бормоча заклинания. Чап отступил туда, откуда мог следить за Чармианой и одновременно поглядывать обратно в прихожую, где, привалившись спиной к двери, все еще ждала Кэтрин. Рольф, стоя в дверном проеме между комнатами, мог видеть и ощущать волны ненависти, струившиеся между ней и Чармианой.

Теперь глаза Чармианы, совсем с другим выражением, встретились со взглядом Рольфа, задержались на юноше и очень быстро и застенчиво скользнули в сторону. Нет, сказали ее глаза, бесполезно пытаться соблазнить его. Она слишком плохо обошлась с ним давным-давно; очень досадно, потому что теперь, оглядываясь назад, Чармиана понимала, Рольф был единственным мужчиной, с которым она могла бы быть счастлива.

Она сказала все это единственным взглядом, и не важно, что все это было невероятным вздором. Ложь была несущественна, когда шла из ее уст.

Лофорд повернулся и протянул массивную руку к Чармиане.

— Ключ, — сказал он почти любезно. Шкатулка, казалось, стала чуть больше, ее форма каким-то образом изменилась после того, как колдун склонился над ней.

— Так вы просто грабители, — сказала Чармиана, пока ее рука ощупывала карманы халата словно в поисках ключа. — Я предупреждала господина констебля, чтобы он обратил больше внимания на таких, как вы. Теперь поневоле ему придется признать, что я была права. — Рольф понял, что она пытается выторговать себе жизнь, сообщая им в присутствии служанки, запертой в гардеробе, что не выдаст их, солдат Запада, если ей сохранят жизнь.

Она могла заставить поверить почти во все что угодно.

— Хотела бы я, чтобы вы были не просто грабители, — продолжала она, обращаясь теперь к Чапу, — взглядом не меньше, чем словами. — Однажды мне снилось, что пришел мужчина увести меня, чтобы с того дня я никогда больше не служила никому, кроме него. И в этом сне…

— Ключ, — прорычал Чап, — или я разобью твое лживое лицо. — Чармиана знала его. Она, казалось, съежилась при этой угрозе, прижавшись спиной к стене.

— Ключ в прикроватной тумбочке, — сказала она просто.

Чап не спускал с нее глаз, пока Лофорд не подошел к ларцу с ключом и не вернулся, держа темный круглый предмет, оправленный в серебряную филигрань. Рольф никогда не видел ничего подобного раньше, но почувствовал уверенность Арднеха, что это то, что нужно. Рольф кивнул, затем добавил:

— Не забудь остальное.

Они обсудили заранее и это. Чтобы их приняли за грабителей, они не должны были оставить ни единого камешка из тех, что могли унести с собой. Лофорд начал выгребать из шкатулки остальные драгоценности и набивать ими карманы. Черный камень между тем он протянул Рольфу, и тот засунул его в маленький пустой кошель, который висел наготове у него на поясе.

Кто-то подергал входную дверь, сперва спокойно, затем принялся дергать и трясти ее так, что петли глухо заскрипели. Неразборчивый мужской голос выкрикнул что-то, то ли зло, то ли встревоженно. Отсутствие часового на лестнице должно было, конечно, пробудить бдительность Восточных.

Глаза Чапа были по-прежнему прикованы к Чармиане. Тихим голосом он спросил:

— Это констебль?

Она слегка вздрогнула, сделав непроизвольное движение, подобное тому, что Рольф видел у нее однажды — когда люди готовились убить друг друга ей на потеху. Она ответила:

— Это его манера; голос похож на его.

Рольф тихо шагнул к Кэтрин и взял ее за руку.

— Дай-ка я стану за дверью, — сказал он шепотом. — Затем открой дверь и впусти его… — Тут он оборвал фразу, поскольку снаружи к голосу констебля присоединился по меньшей мере еще один голос, а где-то на лестнице послышался топот ног.

Потянув Кэтрин за руку, он снова поспешил во внутреннюю комнату. В ней была только одна дверь, а узкое окно было забрано прочной решеткой. Хорошо, что они разработали и дополнительные варианты. Лофорд вытащил меч и принялся выдалбливать отверстие в непрочном потолке; через мгновение Рольф трудился с ним рядом. Ему на лицо посыпалась сухая штукатурка, и рейки перекрытия начали подаваться.

Стук в дверь превратился в решительные удары. Чап сказал Чармиане что-то, чего Рольф не расслышал. Чармиана повернулась к двери и громко закричала:

— Прекратите! Эти люди убьют меня, если вы ворветесь внутрь. Прекратите, они хотят заключить сделку!

Стук и грохот прекратились.

— Сделку? — прорычал сильный мужской голос. — С кем? Кто они и чего хотят?

— Это грабители, — слабо выкрикнула Чармиана. Глянув в ее сторону, Рольф увидел, что она отступала перед мечом Чапа. Ее голова прижалась к стене, но меч надвигался, пока не застыл неподвижно в сантиметре от ее лица. Потеря красоты была бы для нее хуже смерти.