Тогда она решила попытаться найти место для укрытия на день как можно ближе к Замку. С этой мыслью она летела вдоль северной стороны дороги, рядом с которой возвышалась южная стена замка. Дорога прорезала тонкую полоску Расколотых гор. С северной стороны раскола гора была испещрена путаницей расщелин и каньонов, сулящих укрытие. С восходом луны Фэзертип полетела туда в поисках какого-нибудь уступа или расщелины, достаточно хорошо скрытой, чтобы рептилии не заметили ее во время своего дневного патрульного полета, и расположенной достаточно высоко и недоступно, чтобы к ней не мог приблизиться никакой солдатский патруль.

Огромные глаза птиц лучше всего видели в лунном свете и при густых ночных тенях. И все же Фэзертип дважды пролетела мимо входа, прежде чем при третьем пролете узким каньоном задержалась, чтобы исследовать то, что казалось всего лишь темным пятном на затененной скале.

Пятно оказалось отверстием, входом в пещеру. Проем был не только скрыт от всех, кроме разве что наиболее рьяных крылатых ищеек, но и настолько узок, что Фэзертип подумала: если бы дошло до этого, то она могла бы оборонять его днем. Итак, она решила остаться здесь на день.

Обследуя пещеру изнутри в поисках других возможных входов, а также, чтобы спрятаться как можно дальше от солнечных лучей, птица и совершила свое великое открытие. По узкой наклонной шахте — по которой тяжелый, лишенный крыльев человек все же мог бы спуститься, если бы захотел, — Фэзертип проникла в пещеру со стенами гладкими, словно яичная скорлупа, и достаточно просторную, чтобы в ней мог поместиться дом. Птице был знаком символ слона, и этот символ был на каждом боку огромного — создания? предмета? (Фэзертип не могла подобрать подходящее слово) — который один занимал всю пещеру, и этот предмет, по мнению Фэзертип, не мог быть ничем иным, кроме самого Слона.

У него было четыре ноги? Нет, похоже, у него совсем не было ног. Имел ли он свисающий нос и зубы, напоминающие сабли? Нет — по крайней мере, не совсем так. Но птица никогда не видела ничего подобного тому, что, неподвижное, ожидало в засыпанной пещере.

К этому времени Фэзертип отдышалась и явно получала удовольствие, рассказывая свою историю тяжелым бескрылым людям, толпящимся вокруг и нетерпеливо забрасывающим ее вопросами. Теперь она устроилась спиной к затененному костру, и люди видели только ее темный, плавных очертаний силуэт и огромные глаза, которые то и дело таинственно вспыхивали, отражая болотные огни.

Она упрямо настаивала на том, что предмет в пещере не может быть ничем иным, как только Слоном. Нет, он не двигался; но он не казался мертвым или сломанным. На том, что напоминало его голову, имелось несколько выступов, все они казались твердыми, как когти. Нет, Фэзертип не притрагивалась к слону. Но каждая его часть выглядела очень твердой, как что-то, сделанное из металла.

Сара пояснила Рольфу, что птицы всегда испытывали трудности при описании вещей, изготовленных людьми; некоторые из них не могли отличить топор от меча. Они просто мыслили другими категориями.

Расспросы начали приводить к повторам. Дух сомнения, отсутствие решимости взять на себя ответственность лидерства, похоже, по-прежнему преобладали в этой группе людей.

— Ладно, нужно послать кого-нибудь, чтобы он посмотрел, что это за штука, — сказал Томас, окидывая взглядом остальных. — Одного или больше из нас, тяжелых, бескрылых людей. И как можно скорее. Это совершенно ясно.

Начался спор о том, какая из различных групп Вольного Народа, разбросанных по округе, находится ближе всех к пещере и которой из них было бы проще и безопасней всего добраться до нее.

Томас вскоре прервал дискуссию.

— Мы находимся всего лишь километрах в восемнадцати от пещеры — и я думаю, что, в конечном счете, выйдет быстрее, если один или двое из нас отправятся прямо отсюда.

Лофорд сидел улыбаясь, молча выражая одобрение тому, что Томас начал руководить. Теперь Томас повернулся к птице и сказал:

— Фэзертип — теперь подумай-ка хорошенько. Есть какой-нибудь доступный для человека путь ко входу в эту твою пещеру?

— У-уу. Нет. Разве что вырубить ступени в скале.

— Насколько высокими они должны быть?

— В одиннадцать раз выше тебя. — Высоты птицы, очевидно, определяли очень быстро и точно.

— Среди нас нет скалолазов, и времени у нас тоже нет. — Томас принялся нервно расхаживать, затем резко остановился. — У нас есть веревки, конечно. Есть какой-нибудь выступ в этой пещере или рядом с ней, за который ты могла бы зацепить веревочную петлю, чтобы мы могли взобраться?

Фэзертип после некоторого раздумья сказала, что ни одного такого выступа в верхней пещере не было. На противоположной стороне каньона был выступ, за который она могла бы зацепить веревку; но человеку, взобравшемуся туда, все равно придется перебраться через каньон и спуститься под нависающий уступ.

— Мог бы я перепрыгнуть эту расщелину? Какой она ширины?

Расстояние для довольно длинного прыжка с разбега. А это нужно сделать с места, да еще имея под ногами весьма ненадежную опору.

Это было существенно, и зачатки плана начали прорисовываться.

— Послушайте, мы знаем, что птица не может поднять взрослого человека, — сказал Томас. — Но здесь у нас две птицы, обе достаточно крупные и сильные для своего вида.

Люди зашумели, возражая.

— Дайте мне закончить. Они не могут непосредственно поднять человека, но, может быть, они могли бы помочь ему прыгнуть? Протащить его немного, задержать падение, когда он прыгнет с уступа, чтобы он мог перебраться через каньон?

Обе птицы заявили, что нечто подобное, по их мнению, вполне возможно. К тому же никто не смог придумать ничего лучшего, чтобы людям поскорее попасть в пещеру; конечно, сперва нужно было все обследовать. В любом случае выслать большую группу с лестницами и другим громоздким снаряжением безопасно работать так близко от Замка было невозможно.

Энтузиазм Томаса непрерывно возрастал.

— Это нужно сделать во чтобы то ни стало, и помощь птиц может сделать это возможным. Мы посмотрим, как поступить, когда доберемся туда. Нельзя терять времени. Если я отправлюсь туда в течение ближайшего часа, то до наступления рассвета успею спрятаться среди скал у северной оконечности дороги. Днем пролежу в укрытии, а затем, следующей ночью…

Лофорд спросил его:

— Ты?

Томас криво улыбнулся.

— Ладно, вы вынудили меня принять своего рода командование.

— Это не дело для вождя. Это дело разведчика. Почему именно ты? Ты необходим здесь, чтобы принимать решения.

Остальные тоже подключились к спору. Было более или менее ясно, что послать следует двоих, но никак не могли договориться, кто это должен быть. Каждый не отягощенный возрастом и не обессиленный ранами изъявил желание быть добровольцем.

— Меня высота совсем не страшит, — предложил Рольф.

— И меня! — Сара тоже горела желанием пойти. Она клялась, что была легче всех остальных, — это определенно было бы преимуществом, если бы дошло до того, что ее пришлось бы нести двум птицами.

— Ах! — обратился к ней Томас, и при этом в его глазах блеснула искорка юмора. — Но что, если вернется Нильс и узнает, что ты одна пошла со мной?

Это уняло Сару — на некоторое время — но с остальными Томасу оказалось совладать сложнее. В конце концов ему пришлось почти кричать.

— Ладно, ладно! Я знаю эти места не хуже остальных. Полагаю, я могу решить, что делать со Слоном, когда доберусь до него, не хуже любого другого. Поэтому я иду. Лофорд останется здесь за старшего — если только я имею право назначить кого-то. Мевик — ты должен остаться на некоторое время в болотах, чтобы поговорить с остальными нашими, когда они придут, рассказать им о положении на севере и везде, чтобы они поняли, что мы не можем надеяться ни на чью помощь… а теперь поглядим. Достаточно ли я легкий, чтобы перепрыгнуть к пещере с помощью двух птиц?

Он вытянул руки. Страйджиф и Фэзертип поднялись в воздух, зависли над ним, и каждый осторожно схватился лапами за кисть Томаса. Крылья птиц мощно заработали, делая шумные взмахи и поднимая снопы искр и пепла над угасающим костром. Но ноги Томаса не оторвались от земли. Только когда он подпрыгнул, две птицы смогли удержать его в воздухе, да и то только на краткий миг.