Дамир медленно протянул руку к Данае и, нежно взяв ее за подбородок, приподнял голову девушки так, что она взглянула на него. В это мгновение юношу пронзили сверкающие в полутьме хижины глаза, и его кровь тотчас же вспыхнула, заставив сердце забиться с такой невероятной скоростью, что Даная услышала его бешеный ритм. Девушка едва улыбнулась, обнажив свои белоснежные зубы, и, сверкнув глазами, прошептала:
- Прощаю тебя.
Дамир, не переставая смотреть на Данаю, начал медленно снимать с нее ее первое платье. С каждым разом он дышал все тяжелее, и когда первое одеяние упало с плеч девушки, по его телу пробежала дрожь, а дыхание сбилось.
«Еще рано, - пришел в себя Дамир, - я еще не завершил свой рассказ.»
- … С тех пор, - продолжил юноша, сосредоточившись только на лице Данаи, уже более не опускавшей своей головы, - я не встречался с тобой и не заговаривал никогда более, до сего дня. Но, несмотря на это, всегда был рядом и оберегал тебя, как только мог. В особо холодные зимы я приказывал оставлять под твоим домом корзины с едой и теплой одеждой, а когда заболела твоя старшая сестра, послал вам знахаря под видом путника, попросившего у вас кров и оставившего, будто бы нечаянно, кошелек с золотом.
Шли годы, а я все не мог забыть тебя, и с каждым разом любовь все крепчала, уничтожая меня изнутри и одновременно доставляя невероятную радость. Я видел, как ты превращаешься в добрую, бесстрашную и справедливую девушку, распускаясь, как цветок, и привлекая к себе множество людей, идущих к тебе будь то за помощью или просто поговорить. Иногда ты замечала, как я следил за тобой, и каждый раз ты гордо вскидывала голову и усмехалась мне, будто бы знала тайну моего сердца. В эти минуты во мне особенно сильно вспыхивало желание быть рядом с тобою, но это было невозможно.
Дамир слабо улыбнулся и опустил голову. Увидев руки Данаи, он нежно взял их в свои и перевернул ладонями верх. Обнажив запястья девушки, Дамир медленно наклонился и поцеловал прямо в красноватые шрамы девушки, отчего та вздрогнула и глубоко вздохнула. Юноша опустил руки Данаи и снова взглянул ей в лицо: налюбовавшись на красивое выразительное лицо девушки, Дамир ласково провел по ее щеке рукой и снова заговорил:
- Я помню, как ты получила эти шрамы, видел это собственными глазами, и, клянусь, в этот момент мое сердце практически остановилось. Тебя собственноручно бил мой отец за то, что ты не желала остригать свои волосы, достигшие длиной до самых пят – ведь такое могли позволить себе только знатные девицы.
Тебя с позором били кнутом по запястьям на главной площади племени, прямо перед домом шамана – но ты не проронила ни одной слезинки. Твой взгляд был полон мужества и смелости, и в этот момент я полюбил тебя еще сильнее. Ты с гордостью смотрела прямо в глаза моему отцу, издевающимся над тобою. Он пришел в ярость от твоего взгляда и, наполнившись злостью, схватил нож и отрезал твои красивые волосы по плечи – именно в этот момент одна слезинка выскользнула из твоих карих глаз и, оставив после себя блестящую дорожку на твоей щеке, упала вниз, на мгновение блеснув в ярких лучах заходящего солнца. Тогда я взревел и пробился сквозь стражу, держащую меня в хижине, но, не успев добежать до двери, я был снова повязан. Меня с трудом удержали десять лучших воинов нашей деревни, и то только потому что они дали мне повязку с успокаивающим снадобьем, усыпив мой гнев. В этот момент мой отец взглянул на хижину, в которой меня повязали – и я понял, что во всем виноват был лишь я. Он догадался о моих чувствах к тебе и дал понять твоим унижением, что если не отстану от тебя, дальше будет лишь хуже.
На следующий день мне надо было выезжать с воинами сражаться с кочевниками, угрожающими нам с юга, и, дав указание своему слуге следить и заботиться о тебе, я отправился в поход. Ту роковую битву назвали Печальной – потому что именно в ней я чуть было не был сражен. Помню только, как меня сразила стрела, и я рухнул на высокую траву, потеряв сознание, а когда очнулся, то увидел себя в пещере, находившейся неподалёку от нашего племени. Я тогда был перевязан и исцелен неким добрым человеком, которого не смог найти. Я тогда не думал ни о себе, ни о человеке, спасшим меня – первой моей мыслью была ты, в порядке ли все с тобою. Когда я пришел в племя, была великая радость, а мой слуга раскаялся мне, что потерял тебя из виду и не смог исполнить волю мою. Я был взбешен и бросился искать тебя. Я был напуган, что ты сбежала или была похищена, но я тотчас нашел тебя у мельницы, разговаривающей с сыном мясника. Ты так задорно смеялась, и его лицо было настолько счастливым, что мое сердце поразила ревность, и гнев вселился в душу мою. Но я был рад, что с тобой все в порядке, поэтому, сраженный противоречивыми чувствами, я поспешил обратно, готовиться к празднику в честь моего возвращения.
Дамир снова замолк. Даная, не отрывающая своего взгляда от юноши, пристально смотрела на него и глубоко дышала, немного приоткрыв рот. Сердце юноши забилось сильнее, и, протянув руки к девушке, он начал снимать с нее второе платье, оставив на ней только легкое белое одеяние из невесомой ткани – последняя одежда невесты. Девушка едва вздрогнула и залилась краской, но не мешала Дамиру снимать с нее платье. Когда, наконец, оно упало вниз, юноша, снова взглянув на девушку, начал говорить, и уже явно в последний раз.
- Прошло два года, и мне минул 21 год. Тогда, месяц назад, устроили великий пир, и отец объявил о том, что намерен женить меня на дочери вождя соседнего племени – и тогда я потерял сознание. Шаман поведал, что я неизлечимо болен и скоро покину этот мир, и тогда невеста отказалась выходить за меня замуж – еще бы, ей не хотелось гореть вместе с мужем на погребальном костре. Тогда, в качестве своего последнего желания, я попросил своего отца позволить мне взять в жены ту, которая давно похитила мое сердце, и быть с ней до самого моего конца. И он позволил мне, ведь моим выбором стала ты, простая рабыня, чья жизнь для него не стоила ничего. Я ждал, что ты откажешь мне, но ты согласилась стать моей невестой. Я не мог поверить своему счастью и теперь желаю спросить: Даная, любишь ли ты меня?
Девушка, услышав его слова, горько улыбнулась, и две крупные слезинки скатились с ее щек – она заплакала. Подняв руку, она нежно коснулась лица Дамира – тот замер, не сводя с нее своих черных, как вороново крыло, глаз. И тогда, она начала говорить.
- В первый раз я увидела вас скачущим на лошади, мой господин, - начала девушка, - вам только исполнилось шестнадцать лет, и вы готовились отправиться на свою первую охоту. Путь лежал через нашу скотобойню, и тогда я заметила ваш пристальный взгляд, изучающий меня с головы до ног – но сначала, пока вы не заметили меня, это я изучала вас, сраженная с первого взгляда искренней доброй улыбкой, которой вы одаривали абсолютно всех, не взирая на их статус и положение. Статный высокий юноша, вы не замечали, какими взглядами на вас смотрели остальные девушки, знатные девицы племени, и я решила, что не должна позволять себе увлекаться вами, ведь по сравнению с ними, у меня не было ни единого шанса. Но вы заметили меня, мой господин, и помогли, когда я была ранена и находилась практически без сознания. В ту минуту, когда я очнулась и, открыв глаза, увидела вас и ваш пронизывающий взгляд черных глаз, я, несмотря на свое решение не увлекаться вами, всем сердцем полюбила. Когда я выздоровела и хотела поблагодарить за помощь, вы так холодно отвергли меня, что мое сердце в этот момент заледенело и разбилось вдребезги на сотни маленьких кусочков. Но вскоре я начала замечать, что вы следили за мной и заботились… вы думаете, я не догадалась, кто посылал нам те корзины с пищей и одеждой холодными зимними ночами? Тогда, мое сердце снова радостно забилось, и я решила хоть немножечко, хоть в своих мечтаниях быть с вами. Я начала отращивать волосы, чтобы хотя бы походить на тот класс, который был ближе к вам, и тогда была жестоко наказана вашим отцом – все по причине того, что он узнал о моих чувствах. Но мне не было больно – гораздо сильнее мое сердце терзало то, что вы отправлялись на битву. Я не могла бы стерпеть неизвестности и, переодевшись воином, отправилась с вами в поход. Лучше было бы мне умереть подле вас, нежели жить в мире, в котором не было вашего дыхания. Я увидела, как вы упали от сраженной стрелы, и бросилась спасать вас. К счастью, мне удалось в ходе битвы затащить в безопасное место, где я выхаживала и заботилась… и бесконечно молилась о вас. Сын мясника – мой давний друг – отдавал мне мясо, которое мне было не по карману, и я выхаживала вас, скрывая ото всех местонахождение той пещеры – каюсь, все ради того, чтобы хоть немного побыть с вами. Вы… прощаете меня?
