Полицейский позвонил как раз тогда, когда вы готовы были распрощаться с Нью-Йорком на какое-то время. В аэропорту, наполненном шумной гудящей толпой пассажиров и провожающих их друзей и родственников едва ли можно было услышать хоть слово, так что ты немедленно вышла на парковку, где и продолжила слушать мужчину. Питер поспешил следом за тобой, с лёгкостью потащив за собой оба ваших чемодана. Он всё смотрел по сторонам, от скуки изучая автомобили и собственные кроссовки.
– Да-да, хорошо, мы скоро прибудем. – Пообещала ты мистеру на другом конце провода, понимая, что это сделать нужно. Вы ведь собирались в Чехию, отдохнуть. Долго планировали этот отпуск, рассчитывали наиболее спокойное время в городе и, разумеется, искали страну, которую захотелось бы посетить вам обоим. Нашли прекрасного турагента, с трудом вытащили немногих своих друзей и родственников на вечеринку-проводы, а сегодня, в семь утра, поехали на такси в аэропорт… Чтобы вернуться обратно.
– Они нашли какую-то зацепку в деле об Алане, – пояснила ты, когда завершила разговор.
– Это здорово, конечно, что дело о его убийстве до сих пор не забросили в урну вместе со старой газетой и жвачкой, но при чём тут мы? – И ты целиком и полностью понимала праведный гнев со стороны Питера, и сама готова сказать чуть ли не то же самое, однако ты помнила тот ужас и бесконечную печаль в глазах родителей парня, когда пришла на похороны. Это отрезвило.
– Он же был нашим другом. – Напомнила ты, в первую очередь, себе, потому что стыдно стало от того факта, что отпуск стал важнее друга.
– Но мы не его родственники, чтобы спустя пять лет нас оповещали об этом. – Вставил вполне резонный аргумент Питер, чем смутил твою сердобольную душу. – Нас, может, вообще обвинят? Приедем, а они нам сходу: «Чем вы его убили: химией или кардиганом?».
Паркер рассмеялся, а ты, сдерживая улыбку, покачала головой. Ты прекрасно помнила, что Алану совсем не давалась химия – он вряд ли смог бы назвать хотя бы пятнадцать элементов таблицы Менделеева, что уж говорить о формулах и уравнениях, а кардиган…
– Он ему так нравился! Помню, Алан так грустил, когда та злая собака покромсала его на куски… – И перед тобой словно появилось изображение Алана: этот рубаха-парень, всегда носивший джинсы и какую-нибудь забавную футболку, с вихрем светло-русых волос на голове и добрыми серо-зелёными глазами стал одним из вашей небольшой компании друзей. Помимо тебя и Питера там числилась Бек, с которой ты ужасно поругалась в свои пятнадцать лет и целых два месяца вы дулись друг на друга, а потом просто помирились и обнялись. Ещё, разумеется, Нед, и Алан. Алан был новеньким, и в свой первый день в школе старался быть неунывающим, хотя и получалось это с трудом: ему явно не везло или что-то в этом роде, раз одноклассники неохотно болтали с ним. Впрочем, вскоре он превратился в звезду класса, и неприятное знакомство с подростками забылось. Однако лучшими друзьями он считал именно вас…
– …вот поэтому, ежу понятно, мы и нужны в участке.
– Что ж, миссис Паркер, раз уж вы настаиваете, то я распоряжусь, чтобы нам подали карету, – Совсем не обидевшись на сравнение интеллекта собственного жениха и какого-то ежа, Питер всё ещё пытался выглядеть не расстроенным и сделал в шутку реверанс, приглашая тебя к выходу с парковки. Ты знала, как важна была эта поездка и для него тоже, ведь ему-то отдых был нужен в три раза больше, чем тебе, с этой супергеройской «работой». И знала, что твой Паук этого заслуживает, а то и больших лавров. Ты действительно была счастлива быть с ним, а уж тем более тебе прельщала мысль взять его фамилию и стать его миссис.
Ты улыбнулась, но тут же собралась и сдержанно кивнула, мол, леди согласна.
Вы вышли из здания с другого входа, около дороги, и довольно быстро нашли машину такси. И только загрузив немалых размеров чемоданы в багажник и сев туда, продолжили разговор.
– Но если они просто проверяли, можешь ли ты принять вызов и работает ли твой телефон в принципе…
– Копы не балуются, дорогой мой. Только мы. – Ты, конечно, понимала, что причины для ворчания у парня есть, но всю дорогу просто слушать это не хотела. Ты делала тишины. Кое-что напрягало тебя, и ты не могла раздражаться из-за сорванных планов, скорее, ты с ужасом ожидала приезда в участок.
– Копы бывают разные, – не согласился Питер, а ты только хмыкнула.
Воспоминания, словно река, прорвавшая плотину – твой мысленный барьер, затопили тебя. Наверное, легче было переживать смерть Алана, когда ничего не напоминало о нём. Вы просто продолжили жить дальше, и ты пыталась забыть о том, что последней, кому он звонил, была ты, а не его родители. Это не то, чтобы странно, просто… Грустно. Ты была последней, с кем поболтал Алан перед своей смертью, но этот разговор явно нужнее его матери или отцу, и будь это в твоих силах, ты бы не задумываясь, отдала эту возможность им.
Ты не видела их уже три года, и когда была в их доме в последний раз, заглянула в комнату Алана. Эта совершенно разбитая горем пара сохранила спальню такой, какой она была при жизни её владельца: вечно зашторенные окна, деревянная гитара в углу, пара плакатов над компьютерным столом и на дверцах шкафа, а ещё заправленная кровать. Что могло бы показаться странным, ведь расположение других вещей в комнате можно было описать разве что словом «бардак», та же неровная башенка из предметных тетрадей на рабочем столе и одежда, висящая на спинке стула отнюдь не для сушки…
Ты мотнула головой, стараясь отмахнуться от воспоминаний. Пункт «расплакаться перед водителем» вообще отсутствует в твоём списке дел на сегодня.
***
Вышли вы из участка где-то в три часа дня. К тому моменту в городе стало пасмурно и прохладно, словно маленький кусочек осени ворвался в ваше прекрасное лето. Питер выглядел не менее измученным, чем ты, поэтому вы, не произнеся ни слова, плюхнулись на ближайшую к зданию лавочку.
– Честно, не представляю, почему им показалось, будто бы убийство Алана как-то связано с ещё некоторыми делами. Ощущение, словно они стараются высосать из пальца теорию, что какой-то серийный убийца орудовал в городе… – Высказал свою точку зрения Питер, несколько возмущённый доводами полицейских. Столько времени вы провели в участке, ожидая родителей погибших подростков и высушивая детектива Смита. Ты почти ничего нового не узнала, и тоже была в недоумении потому, что вам пришлось сорваться с места ради теории. Просто теории.
– Знаешь, о чём я до сих пор думаю? – Произнёс парень пару минут спустя и не спеша повернул голову к тебе. – Ты была последней, кому он звонил… Он хотел встретиться с тобой, а я узнаю об этом только сегодня… – Ты рвано выдохнула и вздохнула. Лицо твоего парня напряглось, он молча ожидал ответа, не сводя взгляда с твоих глаз, и на последней фразе ты почувствовала некое смятение. У вас не было друг от друга секретов, потому что ты всегда и всё могла доверять Паркеру, потому что он понимал тебя и потому… Что это было правильно. Кристальная честность только укрепляет ваши прекрасные отношения, но неужели ты всё испортила?
– Почему ты раньше мне не сказала? – Спросил он, потому что ты упрямо продолжала молчать. Ты беспомощно смотрела на него, надеясь, что Питер сам всё поймёт, но его суровый взгляд говорил лишь о том, что объяснения тут всё-таки нужны.
– Потому что чувствовала себя виноватой. – Тихо проговорила ты, устремив взгляд на свои ноги.
– Ох, Т/И, ты ни в чём не виновата. – Парень протянул руки, и ты с удовольствием приняла его объятия, устроилась поудобнее и положила голову на его плечо. Здесь, в его руках, всегда спокойно. Это самая лучшая защита в городе, если не в мире, здесь безопаснее, чем в башне Старка. – Т/И, не скрывай от меня ничего. Никогда.
– Не буду. – Куда-то в его шею ответила ты.
– Ты же знаешь, что я просто беспокоюсь за тебя? — Звучит в сотый раз за эти несколько лет отношений вопрос, который, пусть и напоминал тебе заботу матушки Готель из Рапунцель, но больше давал знать о волнении твоего партнёра.
