В свое время в России была одна дамочка-писательница, увлекавшаяся магией. Еще та была коза! Представьте, она верила, будто книжки про колдунов и чародеев ей диктует некий покойный английский граф. Поэтому она даже подписывалась двойной фамилией, своей и его: Крыжановская-Рочестер. Любопытно было бы взглянуть на физиономию этой дуры, узнай она, что вместо английского графа всю эту пургу ей нес наш студент-старшекурсник Охмурялло! Да что с того! Книжки, написанные этой дамочкой, раскупались нарасхват и свое дело делали: читатели проникались искренней верой в силу магии и почтительным страхом перед ней. А дамочка старалась, просто из кожи вон лезла, чтобы поведать миру посмертные откровения графа Рочестера!
Между прочим, она особо прославилась романами из истории Древнего Египта и даже получила за какую-то ученую степень. Разумеется, с подачи Охмурялло те, кого верующие во Врага именуют пророками или праведниками, например Иосиф, прозванный Прекрасным (да-да, тот, что имел от Врага дар толковать сны), в этих романах изображены злыми чародеями. И, разумеется, коварными соблазнителями невинных девиц… как всегда!
Наше шампанское, изготовленное из подобных писательниц разных времен и народов, было бы вполне сносным, если бы оно не воняло дешевыми женскими духами в той же мере, что и их книжонки.
В свое время я присутствовал на защите дипломной работы Охмурялло, посвященной разработке писателей пресловутого русского Серебряного века. Он работал и с той самой Миррой Лохвицкой, которую называли «сатанессой». И, разумеется, с Валерием Брюсовым – уж он-то нам послужил, что надо… Но вся стряпня этих писак о полетах на шабаш, о демоне и влюбленной в него ведьмочке… то ли Мюргит, то ли Ренате (впрочем, разве это важно!), не идут ни в какое сравнение с писаниями госпожи Рочестер. Горький шоколад, сладкий яд! Судите сами: «Любящее сердце колдуна Хоремхеба истекало кровью и разрывалось на части от страсти к прекрасной, но такой недоступной царевне Ноферуре. „О, великий властелин! – вскричал несчастный, падая ниц перед статуей Молоха, пьедестал которой был обагрен кровью зарезанных им младенцев и дев. – Надеюсь, ты не будешь ревновать и не накажешь меня за любовь к этой благоуханной лилии Нила…“». Вижу, что вы уже втихомолку хихикаете в кулак. А ведь в этих книжонках от каждой страницы вот такой патокой разит… Да, нам есть чем вспомнить русский Серебряный век!
Правда, потом наступило затишье. Причины понятны, и тогда мы вели в России (тогдашнем Советском Союзе) работу по другим направлениям. Однако с конца восьмидесятых годов прошлого столетия, когда лоскутное одеяло под названием Союз Советских Социалистических Республик распалось на пятнадцать частей, из которого оно в свое время было неладно, но крепко сшито, мы развели в России целое полчище магов. Поистине, какие громкие имена! Ашперовский, Лоба, Джума, Чуманок… кое-кто из них уже отслужил нам службу на земле и теперь служит нам вечно в качестве угощения (хе-хе!). Так вот, в ту пору все эти маги в России получили такую волю, что часами проводили по телевидению свои сеансы: заряжали воду и кремы, а также вешали на уши бывшим советским гражданам тонны словесной лапши, которую они глотали с жадностью рыбешки, заглатывающей наживку. «Ваше тело становится невесомым, наливается здоровьем, болезни покидают вас, вы исцеляетесь…» А глупые людишки часами пялились в телеэкраны, как баран на новые ворота, будучи уверенными в том, что от этого все их болезни, от паралича до геморроя, как рукой снимет. Ну-ну… дождались…
Чтобы мои лекции не показались вам сплошной теорией, последую мудрому изречению герра Иоганна Вольфганга Гете… Между прочим, господин Гете немало способствовал тому, чтобы приукрасить нас в людских глазах. Вы убедитесь в этом, если прочтете его поэму «Фауст». О Фаусте и до и после него писали многие: Марло, Клингер, Манн… Но никто из них, кроме Гете, не изобразил одного из нашей братии таким остроумным, таким обаятельным, таким привлекательным… Мефистофель… о-о-о, да это же, как говорят людишки, просто душка, просто прелесть! Да, именно так – прелесть! Мы людишек прельщаем, а они и прельщаются, и представляют нас такими, какими мы нас им представляем. Черт, изображенный герром Гете, чертовски прелестен и прельстителен! Неплох каламбур, а? Но гораздо занятнее наблюдать за ними, когда они, попав к нам, впервые видят нас, так сказать, во всей красе!
Впрочем, я увлекся. Итак, помянутый мною герр Гете в свое время сказал: теория-де суха, а древо жизни пышно зеленеет. Поэтому я буду разнообразить свои лекции примерами из литературы, а также из нашей (в том числе и моей) многовековой практики. Ибо за тысячелетия работы с людьми мы приобрели поистине богатейший опыт, который негоже держать под спудом. Как говорили древние римляне, старый бык учит пахать быка молодого. Учитесь, и ад вам в помощь!
Итак, в свое время (как раз в конце восьмидесятых годов двадцатого столетия) я время от времени посещал один провинциальный российский дом престарелых. В ту пору мы столкнулись в России с одной опасной проблемой – служителей Врага (верующие в Него называют их священниками) стали допускать в государственные учреждения и разрешать им там совершать молебны, исповедовать и так далее. Мы рисковали понести серьезные убытки в людских душах. Судите сами: живет человек всю жизнь, не ведая ни о Враге, ни об отце нашем, творит делишки, за которые ему прямая дорога к нам, поскольку уверен, что поступает правильно, ибо так все делают. И вдруг является служитель Врага и объясняет ему все так же просто и доходчиво, как в свое время это объяснил один греческий монах-философ киевскому князю Владимиру, которого верующие во Врага теперь именуют равноапостольным просветителем Руси. Итог точно таков же, как в случае с тем князем, – рай привлекает, ад устрашает. И человек, которого мы уже считали своим, крестится. И все его прежние заслуги перед адом (которые верующие во Врага называют грехами) обращаются в ничто. И, если до того времени, как его душа расстанется с телом, он не успеет нагрешить вновь, этот человек безвозвратно потерян для нас. То же самое касается исповеди. Грехи на совести человека повышают наши шансы заполучить его душу, а исповеданные грехи – все равно что пресловутая дырка от бублика – хоть и есть, да не съесть…
Да, мы тогда рисковали понести огромный урон. И понесли его, особенно в самом начале. Мы и до сих пор несем его на этом фронте, но выработали кое-какие контрмеры. Наиболее успешной из них является дискредитация служителей Врага. Мы внушаем людям: те, перед кем вы каетесь в своих грехах, грешат гораздо больше и сильней, чем вы. В том числе – грешат обманом. Потому что проповедуют вам на словах одно, а на деле творят обратное. Да и рассказывать о своих проступках незнакомому человеку еще более стыдно, чем раздеваться перед ним. Обнажать свою душу постороннему еще более стыдно, чем обнажать перед ним свое тело. Этот последний довод мы придумали много веков назад, но он до сих пор приносит нам обильные урожаи нераскаянных грешников. В отличие от стыда, так сказать, истинного, этот, ложный стыд, нам на пользу, как на пользу нам любая ложь и любая подмена. Ибо не зря отца нашего верующие во Врага называют отцом лжи (Ин. 8, 44).
Так вот, в том провинциальном доме престарелых, о котором я вам рассказывал, была одна больная, которая после перенесенного инсульта лишилась возможности ходить. А вылечиться-то ей хотелось, еще как хотелось! К счастью для нас, во Врага она не верила. А, как сказал кто-то из людей, если человек не верит во Врага, то он верит во все, что угодно. Поэтому эта старуха не пропускала ни одного телесеанса Ашперовского. И вот однажды ночью в полусне она услышала его голос: встань и иди! Разумеется, на самом деле это был вовсе не Ашперовский, а всего-навсего один из наших тогдашних первокурсников, который надеялся в случае удачи избежать переводного экзамена. Да где этой дуре было о том догадаться! Она и вскочила от радости, а парализованная нога возьми да подкосись… В итоге – перелом шейки бедра. В те времена да еще в доме престарелых – верная смерть. Опять же, человек, у которого отняли надежду, как правило, не жилец на этом свете… Вот и она умерла, проклиная и Ашперовского, и все и всех на свете – уж мы-то позаботились хорошенько нашпиговать ее ненавистью, прежде чем ее душенька рассталась с телом и отправилась к нам. Ох, и воняла она этой ненавистью, как сало – чесноком!
