- Беги, Лесли, - шепнула Алана.
- Да, Лесли. У твоего грязного вонючего водителя грузовика хорошие манеры. Или по крайней мере, он на это претендует.
- Мама... - начала Лесли.
- Заткнись, проклятая потаскушка, - заорала Анжелика.
Лесли слишком поздно поняла, что ей нужно было уйти, когда предлагала Алана. Напиваясь до крайней точки, Анжелика начинала швырять вещи и ругалась, как грузчик.
- Ты дура, шлюха развратная, - орала Анжелика. - Скажи мне, до чего вы с ним дошли.
Лесли не могла пошевелиться, а лицо Джино стало багровым.
- Миссис де Монтиньи...
- Заткнись! - сказала Анжелика и повернулась к гостям. - Убирайтесь к чертям отсюда. Вы тут достаточно повеселились на холяву. Пошли вон. Идите пить свое пойло.
Друзья, пожав плечами, занялись поисками своих пальто, галстуков6 сумок. Они даже не обиделись, потому для них все это было не в новинку. Потом, многие, напившись, вели себя ничуть не лучше.
- Уходите, - сказала Алана Лесли и Джино, - скорей.
- Алана, - крикнула Анжелика. - Я буду тебе признательна, если ты заткнешь свою проклятую глотку. - Она повернулась к Джино: - А ты отвяжись к чертям от моей дочери и убирайся вон из моего дома!
- Миссис де Монтиньи, во всем этом нет никакого смысла, - спокойно ответил Джино. - Я люблю Лесли и, что бы вы не говорили и не делали, это ничего не изменит.
- Любовь! - завопила Анжелика. - Ты, несчастный ублюдок, ты меня не обманешь. Я знаю все про тебя и таких как ты. Для тебя любовь - это твой здоровый член, вот и все.
Джино, который проводил достаточно много времени с грубыми и жесткими людьми, был буквально ошарашен.
- И еще я скажу тебе, ты, помешанный на спагетти, сукин сын, продолжала Анжелика. - Если увижу, что ты снова крутишься возле Лесли, полетишь в тюрьму, да так быстро, что не узнаешь, кто тебе врезал. Моей дочери семнадцать, она несовершеннолетняя, не забывай об этом. А теперь самое лучшее, что ты можешь сделать - убраться отсюда и побыстрей.
Нетвердыми шаками она направилась к телефону.
- Пожалуйста, Джино! - в истерике закричала Лесли, - пожалуйста, уходи! Она сделает, что говорит!
- Нет, - сказал Джино. - Я не собираюсь оставлять тебя с ней одну. Она сумасшедшая.
- Посмотрим, что подумает полиция, какая я сумасшедшая! - закричала Анжелика. - Карабинеры. Ведь так вы, итальянские свиньи, их называете.
- Пожалуйста, ну, пожалуйста, - рыдала Лесли.
Даже Алана, обычно жесткая и упругая, как резиновый мячик, вся дрожала.
- Тебе лучше уйти, Джино, - сказала она, дрожа. - Если ты останешься, будет только хуже.
В конце концов, Джино согласился уйти.
- Я позвоню тебе, Лесли.
- Нет, нет, нет, - закричала Лесли. - Я сама тебе позвоню. Завтра утром, я обещаю.
Когда он ушел, в гостиной стояла полная тишина, кроме сводящего с ума щелканья грамофона. Последняя пластинка кончилась, и игла постоянно щелкала, а Анжелика, Лесли и Алана стояли неподвижно глядя друг на друга.
Но Лесли не выдержала. Она шагнула к Анжелике, сжав кулаки, и слезы текли по ее щекам.
- Я ненавижу тебя, - сказала она. И снова: - Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу тебя! - Каждый раз все более высоким голосом, и наконец она разрыдалась.
- А что ты думаешь, как я к тебе отношусь, сучка вонючая! - заорала Анжелика. - Лечь с такой грязью, как этот водитель грузовика!
Лесли вспыхнула и убежала наверх, а Алана продолжала, с отвращением глядеть на мать.
- Боже мой, какая ты отвратительная, Анжелика!
- Не смей так разговаривать со мной, - сказала Анжелика! - Ты должна разговаривать вежливо. Мало у меня проблем с одной задницей?
- Не волнуйся насчет Лесли, Анжелика, - сказала Алана, и теперь ее голос был спокоен. - Если она беременная, ты что-нибудь придумаешь.
- О чем, черт побери, ты говоришь? - спросила Анжелика, подходя к грамофону и снова поставив пластинку.
Очаровательные звуки рождественского гимна заполнили комнату.
- Если бы Лесли была беременной, - сказала Алана, - ты могла бы договориться с доктором Гордоном, чтобы он сделал ей аборт.
Анжелика застыла с сигаретой в руке.
- Я сказала, - повторила Алана, - что если бы Лесли была беременна, ты могла бы договориться с доктором Гордоном, чтобы он сделал ей аборт. Она подошла к Анжелике и, приблизив свое лицо вплотную к материнскому, улыбнулась глухо зашептала - Или лучше было бы тебе подождать. Да, лучше подождать, пока у Лесли родится ребенок, и тогда доктор Гордон сможет его убить.
Анжелика побледнела.
- Что... - начала она и обизнула губы, - Алана, что...
- Да, - продолжала Алана тем же жутким голосом, но уже громче. - Да. Подожди, пока родится ребенок, а потом пусть доктор Гордон убьет его.
- Пожалуйста, Алана...
- Да, убьет, - сказала Алана, - как он это сделал для тебя. Как он убил моего брата.
"Приди, приди в Вифлием. Приди и посмотри на него, рожденного Царя Ангелов..."
- Алана...
- Доктор Гордон - убийца, - сказала Алана, - и ты убийца. И вам даже не больно. Лесли не беременна. Она девственница, хотя ты наверое, не помнишь, что когда-нибудь была ею! - Она повернулась и убежала из комнаты, но у лестницы остановилась и посмотрела на мать.
- Убийца! - крикнула она. - Убийца!
"О! Как мы любили Его, как мы любили Его..."
Анжелика де Монтиньи опустилась на пол около граммофона, и содержимое бокала медленно растекалось по ее платью.
- Всегда что-нибудь случится, - прошептала она. - Всегда что-нибудь случится, чтобы испортить мне вечеринку.
И она заплакала.
Глава пятая
Уже три года Джино и Лесли были женаты. Она родила ему двух красивых здоровых сыновей, которых назвали Джузеппе и Марчелло в честь отца и старшего брата Джино. В семье их звали Джо и Марк, и у них была очаровательная большеглазая сестренка, названная Джулией в честь матери Джино. Джино не замечал, да ему и было все равно, что Лесли уже не носит платья десятого размера, а ее длинные волосы не всегда падают сверкающим, хорошо расчесанным водопадом, как было раньше. Он знал только, что ее глаза загораются, когда она смотрит на него, и только ему одному улыбается мягкой удивительной улыбкой. Джино любил маленький мягкий животик своей жены и ее полные груди с большими сосками, и как она сразу оборачивалась на его прикосновение, полная ответной страсти.
