- Отпусти меня, - закричала она.

- Сними эту ночную сорочку и ложись в постель.

- Ни за что, - ответила она. - Я ухожу.

- Анжелика, - терпеливо сказал он. - Ты будешь или не будешь делать то, что тебе сказано?

- Никогда, - сказала она, стараясь ударить его по ногам.

- Хорошо, посмотрим.

Он схватил ее и сел на ближайший стул. Он положил ее на колени и задрал на талию шифоновую сорочку. А затем он начал ее шлепать, пока ее ягодицы не покраснели и она не заплакала от обиды.

- Теперь, - сказал он, груб ставя ее на ноги, - сними эту дрянь и ложись в постель.

Она стащила сорочку и встала перед ним, казалось, все ее тело пылает.

- Этьен, - произнесла она.

- В постель, - ответил он и смотрел, как она пошла и легла.

Она была так возбуждена, что кончила сразу же, едва он успел до нее дотронуться, и даже тогда продолжала умолять его: - Еще, Этьен... Еще...

Этьен взглянул на Кристофа, опустившего глаза на свой стакан.

Так продолжалось весь уик-энд и даже несколько недель после того, как они вернулись в Ливингстон после медового месяца. Они поселились в своей маленькой квартире, но это длилось недолго. Моника Бержерон заболела, и Этьен с Анжеликой переехали в ее дом. А когда Моника выздоровела, оказалось, что легче оставаться с ней, чем опять хлопотать в поисках другой квартиры.

- Кроме того, - сказала Анжелика Этьену, - я обещала папе, что буду заботиться о маме. Мы не можем оставить ее одну.

Позже Этьен никак не мог вспомнить, когда все пошло наперекосяк. Стало казаться, что постоянно не хватает денег и Анжелика заскучала.

- Ничего, черт возьми, удивительного, что тебе все надоело, вокликнул Этьен однажды ночью, когда его планы снова расстроились. Господи Боже, ведь все, что ты целыми днями делаешь, - это сидишь на заднице и читаешь, читаешь, читаешь. Почему ты не поможешь матери по дому? Ей приходится делать все.

Это было правдой. Моника Бержерон делала все для себя, Этьена и Анжелики, ничиная с мытья полов и закончив глажением брюк Этьена.

- Если бы я хотела заниматься домашним хозяйством, я нашла бы себе место горничной! - ответила Анжелика. - Если ты считаешь, что Моника слишком много работает, почему ты не наймешь ей в помощь прислугу?

- Я не могу позволить себе иметь прислугу, - ответил Этьен, - и ты знаешь это не хуже меня.

Анжелика зажгла сигарету, зная, что Этьен терпеть не может, когда она это делает. Она выдохнула большое облако дыма и надула губы.

- Это не моя вина, - сказала она. - Мне скучно.

- Ну, а что бы ты хотела делать, принцесса? - спросил Этьен.

Анжелика села и, вложив как можно больше сарказма в голос, сказала:

- Я бы хотела поехать в Париж.

Этьен не смог сдержаться. Он снова заорал:

- Ты с ума сошла? В Париж? На деньги, которые я зарабатываю?

- Ну так пойди и заработай еще, - ответила Анжелика, откинувшись на спинку кровати и попыхивая сигаретой.

- Послушай, - сказал Этьен, - вся страна находится в тисках Депрессии. Я работаю по десять часов в день, шесть дней в неделю, и считаю, черт возьми, что мне повезло.

- Я могу найти работу, - сказала Анжелика. - Есть много людей, которые будут только рады нанять меня. И не для того, чтобы заниматься домашним хозяйством.

Этьен схватил ее за руку, силой заставил сесть, выхватил сигарету и бросил ее в пепельницу.

- Твое место здесь, в этом доме, - сказал он. - Не хватало еще, чтобы моя жена пошла работать, чтобы люди говорили, что я не в состоянии ее содержать.

Анжелика очень небрежно сбросила руку и зажгла другую сигарету.

- Замолчи, Этьен, - сказала она. - И не смей никогда так меня хватать.

Он снова придвинулся к ней, но она вывернулась так быстро, что он чуть было не упал на кровать.

- Я сказала никогда, - повторила Анжелика. - Запомни это, Этьен. Если ты не можешь быть "крутым человеком с деньгами", не старайся изображать его в постели.

На следующий день Анжелика нашла себе работу служащей в мануфактурной лавке. Работа оплачивалась по сорок центов за час, всего шестнадцать долларов в неделю. Этьен посмеивался и ждал, когда она устанет от того, что приходится целый день стоять на ногах.

Но Этьен рано смеялся.

В течение двух недель Анжелика регулярно обедала с владельцем лавки, а меньше чем через месяц она уже спала с ним, как только представлялся удобный случай.

Его звали Майк Курканян, он был самым безобразным из всех мужчин, которых Анжелика когда-либо видела. Короткий, приземистый и с большим животом, смуглый, с черными курчавыми волосами, черными слегка навыкате глазами. Но у Майка Курканяна была невероятно широкая грудь, могучие плечи и руки, словно сделанные из железа. От него исходил дух самца, который просто оглушал Анжелику.

Вот это мужчина, думала она. Мужчина, который по всем статьям мужчина. В нем не было ничего женоподобного, хотя он был владельцем мануфактурной лавки и работал в ней. Лавка досталась ему от его деда-армянина, а Майк Курканян был не из тех людей, кто позволяет пропасть хорошей вещи. В своем личном кабинете позади лавки он занимался очень выгодными букмекерскими операциями. У Анжелики де Монтиньи ушло ровно три дня, чтобы узнать об этой тайной деятельности Майка, и с этого момента она точно знала, что он будет ее любовником.

Но в таком городе как Ливингстон, штата Нью-Гэмпшир, очень нелегко заниматься тайной любовью. По крайней мере, чтобы тебя не засекли. А Анжелика не хотела терять Этьена. По крайней мере, пока. Она совсем не была уверена, что Майк Курканян женится на ней, если она разведется, и хотя Этьен был хуже старой бабы, во всем, что касалось денежных доходов, он, по крайней мере, содержал ее и Монику.

Если только позволить, чтобы Этьен ее бросил, Моника может тут же сделать что угодно с деньгами, которые оставались от Армана и на которые еще наросли дивиденды.

Нет, эти деньги должны по закону перейти к ней, когда ее мать умрет, и Ажелика не собиралась ими рисковать.

У Майка Курканяна была своя квартира, расположенная в противоположной части города от их дома, и для Анжелики было вполне безопасно посещать ее при соблюдении осторожности. Майк был очень щедрым в отношении денег и одежды и, что самое главное, он был очень хорош в постели.