- Возможно, но ведь я вас знаю уже целую вечность, - улыбнулся Анри. - Послушайте, а кто этот красивый молодой человек, с которым разговаривает Моника?
- Как вы ловко меняете тему, - усмехнулась Генриетта. Потом, бросив взгляд через комнату, ответила: - Это Арман Бержерон. Он служил в армии с одним из моих шербрукских кузенов. Он и впрямь красавчик, верно?
Анри Перрон расхохотался.
- Думаю, что вам уже давно известно об этом Бержероне все до мелочей, - сказал он. - Включая вес, рост и даже количество денег в кармане в данную минуту.
Генриетта продолжала следить за Моникой и Арманом Бержероном. Моника звонко рассмеялась в ответ на какую-то шутку молодого человека, а ее обычно бледное лицо раскраснелось. Господи, до чего она сейчас хороша, подумала старушка. Мои уроки явно пошли ей на пользу.
- Запомни, Моника, - учила она. - Привлечь мужчину вовсе не сложно. Нужно только вскружить ему голову. Но для этого недостаточно быть только красивой, потому что большинство мужчин предпочитает лечь в постель с теплой и приветливой личностью, а не просто со смазливенькой мордашкой. Ты должна улыбаться и уметь прикинуться перед последним дурачком, что он самый замечательный человек на всем белом свете.
- А потом, когда я уже вскружу ему голову? - cпросила Моника.
Генриетта пообещала рассказать об этом после вечеринки.
- Арман Бержерон - сын фермера из Санта-Терезы, - ответила Генриетта Анри Перрону. - Его отец владеет огромными земельными угодьями, которые после его смерти отойдут сыновьям. А мальчик, пока служил в армии, освоил профессию пекаря.
- Пекарь! - фыркнул Анри Перрон. - Я думал, что для Моники вы наметили человека не столь скромной профессии.
Генриетта, вскинув брови, посмотрела на адвоката.
- Надеюсь, не стоит напоминать, что и мы с вами не относимся к сливкам монреальского общества, - холодно произнесла она. - Не вижу ничего предосудительного в профессии человека, который зарабатывает на жизнь тем, что выпекает хлеб. Не говоря уж о том, что земельные участки, которые в один прекрасный день станут его собственностью, считаются лучшими на берегах реки Святого Лаврентия. Это тоже кое-чего стоит. Есть и другие причины. Моника, например, не становится моложе. Ей уже некогда дожидаться, пока ее избранник поступит в колледж и выучится на адвоката.
- Кому некогда? - переспросил адвокат. - Монике или вам?
- Замолчите, бесстыдник! Лучше сходите и принесите мне бокал вина, потребовала Генриетта. - Здесь и так жарко, а вы слишком много болтаете.
Позже вечером Моника сидела в спальне Генриетты и расчесывала свои длинные волосы. Следя за плавными движениями ее руки, Генриетта невольно улыбнулась.
- Как тебе понравился вечер? - спросила она.
- Арман Бержерон, - мечтательно произнесла Моника. - Это будет он.
Генриетта рассмеялась.
- А ты, похоже, не теряла времени зря, - сказала она. - Но что заставило тебя так быстро решиться?
- Это не я, - ответила Моника. Это он. Он уже все решил.
- Ха! Вы только послушайте ее, - фыркнула Генриетта. - Первая вечеринка, а один мужчина уже валяется у ее ног.
- Да, - сказала Моника, продолжая как ни в чем не бывало расчесывать волосы.
Никогда прежде она не сознавала своей силы и власти, но теперь это ощущение ей понравилось. Моника знала, что Арман Бержерон начал мечтать о ней с самого первого взгляда. Сама того не сознавая, она тут же поняла, что для того, чтобы сохранить власть над Бержероном, должна казаться недоступной. По меньшей мере, в течение какого-то времени.
- Он не хочет оставаться в Монреале, - пожаловалась Моника. - Он вбил себе в голову, что должен переехать в Соединенные Штаты.
- А что тут дурного? - удивилась Генриетта. - Я бы нисколько не возражала.
Моника отложила расческу в сторону.
- Я ни за что не вернусь туда! - пылко заявила она. - Не для того я выхожу замуж, чтобы возвращаться в Ливингстон, к этой грязи и мерзости. Уж лучше остаться здесь и жить на ферме вместе с семьей Армана.
- Не будь глупышкой, Моника, - покачала головой Генриетта. Ливингстон - это еще не все Соединенные Штаты. В Америке тысячи городов, где и слыхом не слыхивали о текстильных фабриках. Арман Бержерон не хочет расставаться с профессией пекаря?
- Нет, конечно. Он ничего больше и не умеет, разве что еще ковыряться в земле.
- Тогда я напишу своим друзьям в Америку, - сказала Генриетта. Думаю, что хлебопеки там пригодятся. Не волнуйся, малышка. Тебе не придется возвращаться в Ливингстон.
Арман Бержерон окончательно уверовал, что Моника Монтамбо - самая очаровательная девушка, которую он когда-либо встречал. К тому же она была прекрасно воспитана, держалась как настоящая леди и, Арман был уверен, безусловно девственница.
- И почему ты так в этом уверен, черт возьми? - спросил Армана его приятель Эздор Деблуа. - Мне немало рассказывали о девушках из Соединенных Штатов.
- Как тебе понравится, если я заеду тебе кулаком в зубы? - огрызнулся Арман.
- Не пори горячку, Арман. Я просто спросил, почему ты так уверен, что твою очаровательную Монику до тебя еще никто не откупоривал?
- Раз ты сам этого не видишь, значит, ты просто слепой осел, раздраженно заговорил Арман Бержерон. - Тебя развратили европейские шлюхи с их выпирающими коровьими грудями и готовностью раздвинуть жирные ляжки для любого желающего.
- Может, ты и прав, Арман, но я отдал бы недельное жалованье за то, чтобы одна из них сейчас оказалась здесь. Сегодня мой жар не остудила бы ни одна из этих набожных девственниц. Даже такой персик, как Моника Монтамбо.
Бац!!! - мелькнул в воздухе кулак Армана и Эздор опрокинулся на спину.
- Ты что, рехнулся?! - завопил он сплевывая кровь. - Я же только пошутил! Арман нагнулся и помог приятелю подняться.
- Извини, Эздор, - сказал он. - Понимаешь, я и в самом деле люблю ее.
- Тогда это я должен просить у тебя прощения, - ответил Эздор. - Я и не подозревал, что у вас так далеко зашло. Пойдем, я угощу тебя стаканчиком виски.
- Нет, - с неохотой отказался Арман. Я хочу зайти к Монике, а она не выносит запаха спиртного.
- О, тогда вам с ней не по пути, - ухмыльнулся Эздор. - Ты же у нас был первый выпивоха во всей Британской армии!
