Тролль довольно оскалился:

–Всё готово. Только прикажи. Готовы начать хоть сейчас. Орудия пристреляны. Только выкатить на позиции, да зарядить, и – всё.

Слав кивнул:

–Тогда прикажи, пусть выкатывают и заряжают. Но только половину. Мало ли! Может, наш вчерашний разговор с послами не пропал втуне. Возможно, враг сейчас тоже готовится нанести упреждающий удар. Тогда, в том случае, если они успеют раньше, мы потеряем только половину орудий. А повезёт – так и того меньше. А если мы успеем первыми, то недолго выкатить и вторую половину орудий.

Рявв снова довольно оскалился и тёмной невесомой тенью вышел с балкона. Слав же повернулся лицом к вражескому лагерю.

Он раскинулся широкой полосой ярких огней вокруг всего Грема. Слав хищно усмехнулся. Эти люди, которые возомнили себя единственными важными живыми существами, скоро начнут умирать. И уже никакие их боги не смогут им помочь. Но жалости к ним Слав не испытывает. И никогда не испытает. Хотя людям, и ему в том числе, и свойственно иногда жалеть о каких-то своих поступках. Но вот именно об этом, Слав почему-то точно в этом уверен, он никогда не пожалеет. К чему тратить чувства на тех, кто сам никого жалеть и не собирался?

Сколько прошло времени с того момента, как они поднялись на башню, Слав не знает. Ему показалось, что прошли какие-то минуты. Не больше. Но за это время небо на востоке стало заметно светлее. Во вражеском лагере даже начали тушить сторожевые огни. Слав затаил дыхание. Он приготовился.

Но прошло ещё несколько минут, пока раздался долгожданный протяжный вой. Выли несколько троллей. Их голоса слились в один протяжный, долгий как кошмарный сон, звук. Выведя замысловатую трель, хор троллей смолк.

А через долю секунды со стороны леса в небо взметнулись десятки светлячков. Они медленно набирали высоту, пока не замерли на краткое мгновение. А после началось стремительное снижение. Скорость падения всё росла и росла. Слав уже не дышал.

Затаив дыхание, он ждёт, что сейчас яркие огоньки погаснут, упав на землю. Умом он отлично понимает, что смола так просто не гаснет. Но всё же это – умом. Но живут-то люди чувствами.

Светлячки не погасли. Даже наоборот. Ударившись о землю и рассыпав вокруг тучи искр, горящие брёвна покатились по вражескому лагерю. Горшки же со смолой разбивались. И их содержимое тут же вспыхивало. С яростным рёвом огонь набрасывался на столь вкусную для него пищу. Смола загоралась мгновенно. А вместе с ней начинали гореть и палатки со спящими в них людьми. Бедолаги пытались спастись. Их крики, даже не смотря на большое расстояние, легко достигали башни. Наверное, кому-то всё же удалось выбраться из огня. Из огня палаток. Но не из огня лагеря.

Уже весь лагерь охватило пламя, яростно ревущее от осознания собственной неукротимости. Словно кровожадный хищник, долгое время сидевший в клетке и наконец-то вырвавшийся на волю, огонь радостно, с ничем не сдерживаемым ликованием бросался на всё, что попадалось на его пути.

Со стороны Грема на вражеский стан тоже начали сыпаться зажигательные бомбы. Слав порадовался выучке артиллеристов. Рявв смог сколотить из разношёрстной толпы настоящих военных профессионалов.

Не прошло и минуты с момента начала обстрела, а уже весь лагерь эльфийской армии оказался охвачен огнём. За рёвом пламени больше невозможно расслышать криков боли. Но стали отлично видны тонкие фигурки пытающихся выбраться за пределы лагеря людей. Они перелезали через возведённые ими с таким тщанием валы, призванные защищать их от смерти. Но теперь именно они, эти валы, стали причиной гибели многих людей в огне.

Сзади раздался взволнованный голос Ласы:

–Жуть какая! Не хотела бы я такой смерти.

Чуть не со злостью Слав ответил вопросом:

–А что они готовили нам? Именно это же самое и готовили! Вот пусть теперь сами этого и попробуют!

Ласа ответила не сразу. Только немного помедлив, девушка тихо проговорила:

–Конечно, они получили по заслугам. Я просто говорю, что не хотела бы такой же смерти. Если что, ты, Слав, пожалуйста, убей меня сам. Хорошо?

Сначала Слав хотел накричать на жену. Но вовремя сдержался. В конце концов, они все рано или поздно умрут. А с такими, как у них, врагами, это может случиться скорее раньше, чем позже. Сжав зубы, Слав кивнул:

–Ладно. Обещаю.

Расстрел вражеского лагеря закончился спустя час после его начала. Как потом выяснилось, воины Народа не потратили и двадцатой части заготовленного боезапаса. Но даже потраченной малости хватило, чтобы от всего, ещё совсем недавно столь грозного на вид лагеря, остались лишь тлеющие тут и там головешки. Живых не оказалось. Наверное, кое-кому и удалось спастись из огня. Но уйти от рук воинов Народа не смог уже никто.

Когда Славу доложили, что в лагере не осталось никого живого, он настоял, что должен сам всё осмотреть. Ему с явной неохотой уступили. Да и то лишь потому, что врагов-то поблизости нет. Но телохранители всё же отправились с ним.

Даже после разгрома эльфийской армии ворота решили не открывать. Их так и оставили загромождёнными каменными обломками. Со стен спустились на верёвках.

Слав шёл по хрустящим под ногами головешкам и с тошнотой у горла рассматривал последствия обстрела. По всему лагерю в разнообразных, но всё же таких одинаковых позах, лежат обгорелые тела. Разнообразных потому, что смерть настигла всех их в попытке спастись из огня. А одинаковых – как раз потому, что спастись-то им так и не удалось. Огонь заставил тела согнуться. Все суставы оказались в одинаковом положении. Даже пальцы на руках согнулись в почти не отличимые комбинации.

Слав порадовался, что Ласа не захотела пойти с ним. ЭТО не для женских глаз. Слав подозвал Лерга. Когда его старый соратник приблизился, он приказал:

–Все тела необходимо осмотреть. Очень внимательно. Не пропускать ни одного. Мы должны удостовериться, что вместе с людьми сгорели и эльфы. Проверять наличие клыков. Можете их себе на сувениры потом забрать. Но сначала я их осмотрю. Всё понятно?

Лерг с брезгливостью осмотрелся кругом. Но, поймав на себе вопрошающий взгляд командира, которому бывший наёмник уже давно привык доверять безоглядно, он кивнул:

–Не беспокойся, Слав. Всё сделаем в лучшем виде.

Слав криво улыбнулся:

–Ты уж извини, Лерг, что я тебе это приказал. Но кому же ещё-то?

Лицо бывалого воина расплылось в довольной улыбке:

–Да ладно! Это ж для Народа! Ты вот что лучше скажи, Слав, если мы трупы эльфов найдём, что с ними делать?

Слав на секунду задумался:

–Складывайте их в одну кучу. Я их осмотрю, а потом сожжём. Не хочу, чтобы от них хоть что-нибудь осталось. Да, а пленные имеются?

Лерг покачал головой и беззаботно сказал?

–Не-а! А зачем они нам?

Слав усмехнулся:

–Тоже верно. А где Рявв, не знаешь?

Лерг опять покачал головой:

–Нет. Он может где угодно быть. Может, в лес ушёл. Или в городе орудия проверяет. А здорово они по лагерю стреляли! И чего мы так долго ждали, Слав?

–Так надо было, Лерг.

На самом деле Слав не знает, что ответить старому испытанному боевому товарищу. И в самом деле, чего он так долго колебался? Ведь не жалеет же он эльфийских рабов? Слав прислушался к своим ощущениям. Нет, ему их нисколько не жалко. Они получили по заслугам. Значит, дело не в этом. Или всё же в этом? Неужели его внешняя схожесть с захватчиками смогла как-то повлиять на принятие им решений? Неужели в нём, пусть и где-то глубоко внутри, всё ещё сидит древне племенное чувство? Ему стало жалко людей? А если бы пришлось отражать вторжение какой-нибудь другой расы? Например, троллей или орков? Или гномов. Вряд ли он тогда стал бы колебаться хоть одно лишнее мгновение! Он сразу же отдал бы приказ начать обстрел.

До вечера не нашли ни одного трупа эльфа. Они словно сквозь землю провалились. Пришедший вечером к Славу на доклад Лерг, уставший и весь испачканный сажей, заплетающимся от утомления языком сказал, что его воины пересмотрели почти половину трупов и не нашли среди них ни одного эльфа. Пообещав, что завтра с утра продолжит поиски, старый воин вышел усталой шаркающей походкой.