Он скажет эти слова в этой застывшей тишине. О них он думал столько дней, столько лет, которые взросли когда-то в тайниках души, и которые пронёс он в сердце нетленной надеждой и непоколебимой верой до этого самого дня.

Он называл себя и всех примкнувших к нему людей из разных племён целым народом, новоявленным народом «биде», что являлось лишь местоимением степного языка степных и лесных племён, включая и все его наречия, что переводится на все остальные языки местоимением – «мы». Его воины, десятники, сотники, тысячники, командиры туменов, его кешиктены, его четыре «пса», его друг Боорчу, его братья и сестра, его мать Оэлун, его семья, созданная им и наречённой женой Борте, равно как и все семьи к нему примкнувших, назывались народом «биде», новоявленным народом «мы». Но разве можно вечно называться местоимением степного языка?

– «Монгол» – долина Вселенной, «монгол» – вселенская долина. Этот народ биде, который несмотря на все страдания и опасности, которым я подвергался, с храбростью, упорством и приверженностью примкнул ко мне, который, с равнодушием перенося радость и горе, умножал мои силы, я хочу, чтобы этот, подобный благородному горному хрусталю народ «биде», который во всякой опасности оказывал мне глубочайшую верность, вплоть до достижения цели моих стремлений, – носил имя «монгол». Да покроется имя его ореолом благородства и седой славы от непреклонной воли Вечного Синего Неба.

И услышали все, и возгорелись души воинов, командиров, представленной знати от множественных племён степного языка, от этих слов, от этого утверждения, что и явилось приказом на все времена. Отныне все они одной крови, отныне они носители высокого звания степей. Монгол!!!

Такого Курултая, определяющего жизнь степей на времена, меняющего круто установленную судьбу, как будто дар непререкаемый от Вечного Синего Неба, одним лишь человеком, не было никогда, не вспомнят старики. Затаив дыхание, слушали посланцы всех племён, что и ветер весенний давно угомонился, и солнце, казалось, замедлило свой ход, дабы не упустить каждое слово, что говорил вдохновенно этот великий воин богатырской стати, носитель кладези высокой мудрости, носитель высокого мастерства ораторского искусства. «Что за «Джасак» вознёсся над степями?» – могло подумать не только вездесущее светило, но и застывшее небо, это Вечное Синее Небо, что не нахмурилось нисколько, устремив один лишь ясный взор. То был свод небывалых для степей законов, которые вынашивал годами, на которых отложились печатями лишения и тяготы, вероломства и крушения надежд, искренности и благородства, стойкости и вдохновенных подъёмов, и взглядов, устремлённых в будущее, вынашивал сердцем и разумом этот человек, которому и пришлось испытать такого, что и не дано многим сразу.

Через сорок лет после пылко изречённых слов во имя утверждения «Джасака» от огненного сердца в тот волнительно важный миг, что определил дальнейшую судьбу степей, да и мира всего, напишет итальянский францисканец Джованни Плано Карпини – первый европеец, посетивший Монгольскую империю: «Между ними (монголами) не было ссор, драк и убийств; друг к другу они относились дружески и потому тяжбы между ними заводились редко; жёны их были целомудренны; грабежи и воровство среди них неизвестны».

И возглас восхищения вознесётся ввысь, что и заставит улыбнуться вездесущее светило и больше озариться ясным взором нависшее над всеми величественное небо, это Вечное Синее Небо. Ведь на небывалом, необыкновенном, но Великом Курултае сплошь и есть люди благородных сердец, потому, как и позиция того, ради кого этот Курултай, и устремлена именно на такое качество. Потому они и здесь. Но как много их? То будет это исполнение обещания – 10 тысяч юрт матери Оэлун, когда и возрадуются искренне благородные сердца во имя торжества сыновней благодарности. О, Вечное Небо!

Вмиг память матери возвратила тот день, когда старший сын, совсем ещё подросток, развернув коня, скроется за округлой сопкой, дабы вернуть тех лошадей-аргамаков, что он и сделал, по пути обретя сокровище ценное – друга. Потом друзей будет во множестве, потому как помимо жестокого нрава, что было обычной нормой жестоких степей той эпохи, в нём было вот это удивительное качество, ввергающее в веру и преданность, что и пошли за ним под его знаменем люди разных сословий и характеров, но, прежде всего, вот эти удалые парни «длинной воли», что и отказались впоследствии, опять же в силу непреклонной веры в него и преданности от привычной вольной стези, войдя уверенно на территорию самой твёрдой дисциплины, неповторимой во все времена. И навернулись невольно слёзы.

Будут подарки, будут награды на первом Курултае новоявленного народа, что вздыбился воодушевлёнными страстями пылких сердец, что положит начало новому первому государству степей.

Великий Курултай, проходящий в год тигра по восточному календарю, в году 1206 по календарю григорианскому будет началом Монгольского государства, что ведётся и поныне. Он решил построить государство согласно своим жизненным воззрениям и мечтаниям, которые и пронёс с далёкого детства, познав все горькости, лихости жизни, начатые с великого горя, каковым и явилась потеря в девятилетнем возрасте своего отца. Как первенцу, все боли по большей части достались ему и матери Оэлун, самой несчастной женщины в ту пору, но духом стойкой непоколебимо. Скорее, создание государства по его усмотрению и жизненному воззрению и было осуществлением его мечты, пронесённой через всю жизнь.

Остальной мир не знает, не подозревает, что здесь, у истока Онона, зарождается коренной поворот его судьбы. Свидетель – Вечное Синее Небо. И покровитель.

Бурлящий котёл степей над пассионарным огнём кипел, и пар исходил от него, чтобы выплеснуться…

И встанут наизготовку кентавры больших просторов! И напишется одна из самых интригующих страниц мировой истории!

4

«Следует обратить внимание на то широкое применение, которое получала у монголов в области военного дела тайная разведка, посредством которой задолго до открытия враждебных действий изучаются до мельчайших подробностей местность и средства будущего театра войны, вооружение, тактика, настроение неприятельской армии и так далее. Эта предварительная разведка вероятных противников, которая в Европе стала систематически применяться лишь в новейшие исторические времена в связи с учреждением в армиях специального корпуса генерального штаба, Чингис-ханом была поставлена на необычайную высоту…

В результате такой постановки разведывательной службы, например, в войну против государства Цзинь монгольские вожди нередко проявляли лучшие знания местных географических условий, чем их противники, действовавшие в своей собственной стране. Такая осведомлённость являлась для монголов крупным шансом на успех. Точно так же во время среднеевропейского похода Батыя монголы изумляли поляков, немцев и венгров своим знакомством с европейскими условиями, в то время как в европейских войсках о монголах не имели почти никакого представления», – калмыцкий общественный деятель, доктор Эренжен Хара-Даван. «Чингис-хан. Как полководец и его наследие». Белград. 1926 г.

***

Строй монгольской конницы в шеренгу, будто стеной единой не шелохнувшись, выстроилась тысяча взором вперёд на запад, где возвысились горы Карпаты. Сам Бато – главнокомандующий всем войском в предстоящем западном походе вплоть до берегов последнего моря осматривал тумен Байдара, что ранней весной устремится до земель Польши. Молчалив был правитель улуса Джучи, изучающим пронзительным взглядом осматривал он тумен Байдара, с которым ему доведётся расстаться весной, отправив в Польшу, ибо самому предстоит совершить быстрый марш-бросок до равнин Венгрии вместе с туменом Субудай-багатура. За ним, но не свитой, на низкорослых конях, что так неприхотливо выносливы, следовали недавно прибывшие разведичики-юртаджи, которых главнокомандующий отправит на запад в земли предзакатного солнца, не дожидаясь весны.