–Что? Да, дорогая, именно так. Я смотрела на мир, будто глазами самой Королевы. Ох, Джери – Услышав, как Эвелина назвала ее, чародейка сжала свои кулаки, похожие на кувалду, но промолчала – Тебе бы никогда не видеть тот ад, что рассматривала я. Наша Королева сидела в клетке вместе с ее утерянной мамашей – любовницей Авегой Разящей, которая являлась валькирией и одним сумасшедшим вампиром. Когда он засыпал, то постоянно царапал пол и выкрикивал одно слово: «Ведьма».

–Хм… – Джеральдина задумалась – Чтобы это могло быть? Каким образом к этому причастны ведьмы. Эти тупые гедонистки не должны были вмешиваться в судьбу нашей Королевы.

–Я полностью согласна. Тем более, сейчас между чародеями и ведьмами идет война за титул «Королева магии». Вы случайно не знаете, кто бы мог получить этот титул?

–Конечно нет, глупая.

Пропустив ее ответ мимо ушей, Эвелина продолжила:

–Странно то, что хоть война и идет, Тарвинтиль – главная цитадель чародеев, до сих пор не увязла в крови и море трупов.

–Потому что Тарвинтиль находится в другой сфере, идиотка – Толстая чародейка сжала кулак так, что побелели костяшки пальцев. Ей начинала надоедать эта бессмысленная болтовня. Эвелина хоть была и отличной чародейкой и мастерски обладала своей силой, но она могла быстро надоесть своей заносчивостью и бесконечными разговорами.

Она возразила:

–Я слышала, что все предсказатели говорят об этой войне, как о глобальной. Смерть коснется всех сфер жизни, вот увидишь. Даже оракул по прозвищу Карга, говорила об этом.

Джеральдина закатила глаза:

–Иногда твоя наивность поражает меня. Ты действительно веришь, что эти чокнутые полу смертные отродья говорят одну правду? Послушай себя, дорогая. Карга Оракул свихнулась уже лет двести как, и теперь только спит с ликанами и сжирает их после бурной ночи.

Услышав это, Эвелина побледнела:

–Тогда, может, мне продолжить, на счет видения Королевы?

Джеральдина мысленно пожелала ей заткнуться, но сказала:

–Да, продолжай – Толстая чародейка отвернулась от Эвелины и стала рассматривать окрестности, пока та рассказывала ей, что было дальше.

Внимание Джеральдины привлекла одна фигура, которую Эвелина пыталась описать, но не могла вспомнить:

–Я видела – рассказывала она – Как на меня смотрел сквозь тьму один глаз изумительного оливкового цвета, и потом мое сознание проснулось, и Королева отпустила меня.

–Говоришь, оливкового цвета?– Толстая чародейка немного насупила брови.

Эвелина продолжила:

–Я тоже над этим задумалась, заставила других чародеев перерыть весь архив, но потом до меня дошло, что только одна чародейка сейчас существует с одним глазом такого редкого цвета…

–Не смей произносить это имя вслух, идиотка – Джеральдина закричала и остановила ее рукой – Я тоже догадалась, кто это. Обе женщины произнесли шепотом:

–Севилья – Магдалина, Королева Безумия.

Толстая чародейка снова вскинула руки в изумлении:

–Великие боги, а как тут могла быть замешена ходячая мумия, проносящая с собой раздор и панику?

Даже сейчас, несмотря на то, что светит солнце, повело холодом. От страха у обеих волосы на затылке стали дыбом.

–Если говорить о ней – Начала Эвелина – то нет ничего невозможного, чтобы не случилось тогда и сейчас. Но Королева говорила, что остров был охраняем. Как эта вонючая убогая могла туда пробраться?

–Ты так говоришь о ней, дорогая, потому что никогда не видела ее в лицо. Поверь мне, эта чародейка сильнее нашей королевы в сотни раз. Только посмотрев на тебя, она уже подавит своим величием и мощью. Я видела ее всего один раз до того момента, как ее прокляли боги и сделали уродиной с гниющими язвами и вонючей марлей. Королева Безумия стояла возле трона и разговаривала с давно умершей пракоролевой чародеев. Ее красота до недавнего времени была поистине божественной, как и описывали в легендах – Джеральдина немного замялась – Но почему ты увидела только один глаз?

–Я не знаю – Эвелина пожала плечами – Может, она потеряла второй в бою?

–Нет, тогда бы он восстановился. Но в этом королевстве ни в коем случае нельзя говорить о ней, иначе она придет сюда и принесет в наш мир страдания и боль. Вот потому там и был тот ад, о котором ты говорила. Потому что пришла эта убогая, как ты ее назвала.

–Конечно, будет действительно неудобно, если… – Внезапно раздался взрыв, сотрясший землю. Эвелина прикрыла рот от ужаса, когда соскочившая с крыши беседки, балка с гвоздями врезалась Джеральдине в лицо. Чародейка опустила свои толстые руки, и Эвелина услышала чмокающий звук и, чуть не вырвав, выбежала из беседки. Похоже теперь, Королева Кадма лишилась своего судьи навсегда.

Чародейки отличались от людей только способностью к регенерации и обладанием магии. Если чародейку пронзить мечом, она не сможет регенерировать, так как будет мертва.

Перед Эвелиной появилась маленькая брешь, откуда вышли две женщины: одна с рыжими волосами, подстриженными под каре. Ее глаза сияли серебром, постепенно перетекающим в золотой оттенок. Рядом с ней находилась еще одна женщина. Одна половина ее лица была обезображена и светилась яростью, гладкая кожа другой половины была накрашена, словно женщина собиралась в гости. На ее лице не хватало глаза и чуть позже, когда женщины приблизились к Эвелине, чародейка вскрикнула:

–Святое Золото, ты вернулась!

Женщина с обезображенным лицом рассмеялась:

–Приятно, что хоть кто-то не забыл меня. Конечно, я вернулась. Ты думаешь, что позволю оставить свой трон той малолетней твари? Скоро все изменится…

В замке раздался грохот, отчего большинство чародеев свалилось на пол, не удержав равновесия. Кадма осталась сидеть на троне, пока тряска не прекратилась. Некоторые из слуг встали с пола и подошли к шторам, загораживающим огромные окна. Распахнув их, в комнату ворвался солнечный свет и заставил Кадму поморщиться. Конечно, она любила, когда светит солнце, но сейчас, ей надо было побыть в темноте. Она помогала ей сосредоточиться. Все то время, что она просидела на троне, став королевой, Кадма делала только одно, что судила чародеев и постоянно призывала к себе Эвелину, чародейку воспоминаний. С ее помощью, она возвращалась на тот роковой остров в своих кошмарах, когда Королева была заложницей и искала ту, которую любила больше своей жизни, а именно валькирию, Авегу Разящую. Те ужасные дни, что они проводили вместе, Кадма выживала там только с помощью своей любимой помощницы. Но когда ее не стало, не стало и какой-то частички самой чародейки. И она эту частичку искала глубоко в себе, потому знала точно, что если Кадма найдет утерянную себя, то и обретет полную опору под собой.

Сейчас в королевстве для нее все складывалось, как для хорошей королевы. Все чародеи слушались ее беспрекословно, зная, что Королева сможет их подчинить себе и заставить принять свою власть. С самого первого дня, как только она села на трон и одела корону, она ощущала на себе яростные взгляды слуг, которые, проходя мимо нее, останавливались и прожигали спину взглядом. Кадма не боялась этого, но опасалась, что такие взгляды могли перелиться в кое-что более страшное, чем простая ненависть. Чародейка достигла больших высот за свой, хоть и не большой, но успешный год правления. Некоторые чародеи уже поменяли свою точку зрения и встали на сторону Кадмы.

Среди слуг пронесся шепот – «Она здесь. Она пришла сюда, чтобы отвоевать трон»

Только Королева встала, чтобы посмотреть в окно на учредителей беспорядка в ее королевстве, как некая мощная сила выбила двери в королевский зал и все чародеи опять попадали на пол в поисках безопасности.

В холл вошли две женщины, которых Кадма не узнала с первого взгляда. Одна из них выглядела подростком, другая была похожа на обуглившуюся куклу. Ее обезображенное лицо вызывало отвращение, и Королева поморщилась, но, как ей подобает, она сказала мощным, звенящим голосом, разлетевшимся по уголкам зала:

–Кто вы и что вам здесь нужно? Как смеете вы врываться в мое королевство без приглашения?