На сей раз его рука потянулась вниз, встречаясь с местом, где уже побывал его рот. Пальцами скользнул по щели, где я давно истекала влагой. Согнул их, и я ощутила, как изучают меня костяшки его пальцев.

Видела на полу свою тень, тень нас обоих, тёмную на камне. Солнце, пробивающееся из-за меня, грело спину, но и близко не так, как жар, разгорающийся во мне. Жажда становилась всё больше и больше, и я позволила стыду рассеяться, погружаясь с головой в вожделение.

Он растягивал меня, неторопливо толкаясь пальцами всё глубже и глубже. Его большие сильные руки трудились над клитором, даже когда он посасывал меня там, обхватывая губами набухшую горошинку.

Я дёргала головой из стороны в сторону, нервы натягивались всё сильнее и сильнее с тем, как его язык щёлкал по мне.

— Ой! А-а-ах!

Потом его большой палец опустился к моей дырочке, и он стал поглаживать вокруг входа, создавая восхитительное трение между подушечками его пальцев и моими соками.

— О-О-О-О!

Прошло не больше нескольких минут, как я уже оказалась на краю. Наши тени слились в одну, и я завалилась вперёд, натянув руками цепи. Бёдра раскачивались навстречу его рту и толчкам его пальцев во мне.

Я ничего не могла поделать. Мне нужен он. Нужен его рот, губы, язык. Нужны его пальцы, согнутые и широкие во мне. Нужно, чтобы он растянул меня еще больше. Он встретил ритм моих выпадов и подстроился под него, отчего все рациональные мысли, что, возможно, у меня были, с невыносимым ощущением вылетели в окно.

— О-О-О-О!

Он отправил меня парить над краем в ещё одном оргазме, который развалил меня окончательно, я дернулась в цепях, дико раскачиваясь навстречу его губам. Он усилил напор, щёлкая меня языком, и я заметалась из стороны в сторону, когда оргазм поглотил меня и накрыл с головой.

— Да, — прошептала я. Я была порабощена. Сделала бы всё, что он пожелал. Подчинилась бы ему. — Да.

За нами загрохотала запертая дверь.

— Вейл!

Отрывисто постучали три раза. Вейл поспешно встал на ноги, поймав меня в объятья, когда у меня подкосились ноги. Я попыталась восстановить равновесие, оттолкнулась от его мощной груди и вместо неё прислонилась к стене. Головокружение затопило голову.

— В чём дело?

Вейл уже нацеплял одежду, зарываясь рукой в короткие волосы. Голос прогремел через дверь.

— Эль-Альфа хочет видеть тебя.

— Я приду через...

— Прямо сейчас.

Вейл выругался. Застегнул последние пуговицы на рубашке и повернулся обратно ко мне.

— Спасибо, — сказал он. Наклонившись, яростно поцеловал меня, после чего отстранился. Быстро поднял цепи, потом открыл стальную дверь. За ней стоял главный прихвостень Эль-Альфы с уродливой гримасой на лице.

— Иду, — рявкнул Вейл. Дверь захлопнулась за его спиной, когда они двинулись по коридору. Вскоре их голоса стихли.

Я рухнула на стену. Каждая моя частичка казалась хрупкой, как хрусталь. Я обняла себя руками, чтобы не разбиться.

Вейл совсем меня вымотал. Он раскрыл ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. До этого дня я не знала, что такое настоящая страсть. А теперь отпустила себя, и пала сильно и жёстко ради него.

Он плохой.

Цепь на левой руке задребезжала, и я потянула за неё. Но вместо того, чтобы почувствовать цепкую хватку, какую ощущала прежде, я не почувствовала сопротивления. Потянула снова. Цепь прошла через крюк, металл со звоном быстро заскользил, пока наружу не вырвался оставшийся ворох цепи.

Я с трудом моргнула. Какую-то секунду мой разум был чересчур затуманен, чтобы вообще понять произошедшее. Тогда я моргнула снова, и он прояснился.

Он забыл запереть цепи.

Я могла сбежать.

Глава 27

Вейл

Я вошёл в комнату Эль-Альфы, не зная чего ожидать. Однако то, что я увидел, вселило в моё сердце ледяной ужас.

Передо мной, за низким столом, была женщина, прикреплённый к огромной цепи, свисающей с потолка посреди комнаты. Веревка окружала её руки, талию, ноги. Узлами насильно держала бёдра раздвинутыми. Спина была окровавлена. А в глазах отчаяние.

Эль-Альфа с кнутом в руке стоял лицом к женщине и спиной ко мне. Увидел ли он уже меня? Сомневаюсь.

Тут же я обозрел и остальное своё окружение. Стены украшали огромные картины и гобелены. Когда отвёл глаза от женщины, не в силах смотреть на неё, я увидел, что они тоже показывают акты террора. Изображения войны, сцены пыток висели на каждой стене. От них нельзя было укрыться.

Я шагнул к столу, разделяющему нас. Он был устелен тем, что походило на орудия пыток. Верёвки, кнуты, ремни. Наручники. Кляпы.

Потрогал пальцами ручку красного хлыста. Это была кошка-девятихвостка (прим.пер.: плеть из девяти хвостов). С витиеватыми узорами, вырезанными на красной коже сверху, и расхождением дальше. С каждого заострённого кожаного ремешка стекала кровь.

Моё сердце усиленно застучало в груди. Я схватил в руку кожаный хлыст. Скоро я смогу убить его — сейчас ещё рано, но, может быть, у меня не выдастся возможности получше. Я мог задушить его, ублюдка. Я обошёл стол, остановившись в двух шагах от него, когда он обернулся.

— Вейл?

Я остановился, опустив взгляд. У него на поясе висела пушка, а рука угрожающе заносила хлыст. Наверное, я сумел бы справиться с ним, — наверное, — но точно не знал, стоит ли рисковать.

— Ты звал меня? — спросил я.

Эль-Альфа прищурился, глядя на меня, приблизившись. Его дыхание дуновением ударило в нос с ощутимым запашком — он был смердящим пьяницей.

— Что это? — осведомился он, указывая на красную плеть, что я держал со слабой улыбкой. — Почему у тебя кнут, американец?

Я мог напасть на него. Не знаю, как быстро он бы сумел вытащить пушку из кобуры. Но нет. Осталось несколько дней до рейда. Мне пока нельзя его убивать.

Приняв решение, я должен был отвлечь его от подозрений. Я улыбнулся, будто забавлялся сценой пытки, разыгравшейся на моих глазах.

— Я подумал, ты позвал меня сюда, чтобы я присоединился, — сказал я, тряхнув рукой с зажатой в ней кожаной плетью. — Нет?

Женщина заскулила. Эль-Альфа разразился хохотом.

Небольшой всплеск облегчения позволил моим тискам ослабиться. Хорошо. Значит, он не заподозрил меня.

— Иди, — произнёс он, ткнув в крошечный бар на другой стороне комнаты. — Налей себе выпить. И мне тоже налей.

Подойдя, я взглянул на девушку и попытался оценить её раны. Непохоже, что он ей грозила скорая кончина. Повсюду виднелось много ран, кровь сочилась из десятков мест, но ни один порез не был глубоким. Она не умрёт.

Я поднял текилу и вскинул бровь, махнув стаканом в воздухе.

— Так нормально?

— Да, — отозвался Эль-Альфа, утвердительно кивнув. Его толстые пальцы поглаживали хлыст. Когда я принёс ему стопку, он взял его в другую руку. Рискнуть предпринять что-то сейчас? Нет. Подожду. Облава начнётся уже скоро, а я делал свою работу, чтобы точно знать, что он доверял мне. Следовал приказам. Потягивал текилу и сохранял хладнокровие. Вкус выпивки был горьким во рту.

Эль-Альфа опрокинул текилу, что я налил — больше двух шотов. Причмокнул губами и усмехнулся мне. Я видел капли текилы, блестящие на концах его чёрных усов.

— Ты проделал хорошую работу, — промямлил он. — Твоя девчонка слушается, да?

— Да, — осторожно сказал я.

— А эта не особо.

Он занёс хлыст и резко опустил его на бок женщины. Та закричала. Хоть этот звук и проходился по нервам, я старался делать вид, что меня это не беспокоит.

— Что с ней случилось? — поинтересовался я. Эль-Альфа явно желал мне рассказать. Возможно, как ещё один урок для меня, его нового протеже.

— Она попыталась бежать, — сказал он, вновь ударив её. — Плохой пример для других.

— Как она сбежала?

— Как? Тут всего один способ сбежать. Через мою комнату.

Он захохотал без причины. Я начал смеяться вместе с ним. Мне хотелось, чтобы он был пьян, чтобы он находился в приподнятом расположении духа. Хотелось, чтобы он показал мне всё. Я хотел, чтобы он доверял мне.