Они упали прямо в росистую траву. Эрику трясло, она ловила губами воздух и всё не могла надышаться.

– Никуда не уходи! Жди здесь! Поняла?! – крикнул Викфорд, склоняясь над ней, а затем поднялся и, согнувшись пополам, побежал обратно.

А Эрика лежала и дышала, чувствуя лишь одно – как же это чудесно – просто дышать.

Когда она выбралась из оврага, огонь уже охватил здание полностью, и гудел ровно, уносясь вверх ровным ярким столбом. Деревне повезло: рассветный воздух был тих и спокоен, ни ветерка, и постоялый двор находился в стороне от других домов, прямо у дороги, а иначе сгорело бы всё – такая сила была у этого огня.

Бой закончился. Эрика увидела псов, окровавленных, потных, злых, в саже и с обнаженными мечами. Они стояли на выкошенной лужайке между дорогой, пожарищем и амбаром, а повсюду были трупы и кровь. На траве у ног Корина Блайта лежали двое нападавших, один из которых оказался серьёзно ранен. И рядом, припав на одно колено, стоял Викфорд, приставив кинжал к горлу второго пленного.

– Отвечай, кто послал?! Не скажешь – язык отрежу!

Но пленный только мотал головой и бормотал что-то бессвязное.

Веточка тополя, веточка ивы…

– Ты будешь говорить? – Викфорд схватил мужчину за ворот куртки, ударил кулаком по лицу и тряхнул так, что у того мотнулась голова – того и гляди оторвётся.

– Он блаженный какой-то, – пожал плечами Корин и, направляя меч на пленника, добавил: – добить их надо, командор, и убираться.

Эрика подошла ближе и неожиданно узнала в пленном сына кузнеца. В Кинвайле его месяц назад приставили охранять их с Бригиттой, когда дядя Тревор оставил им денег. Его звали Уилмор, и он был совершенно безобиден, слушал во всём Бригитту, таскал воду, ходил за лошадьми и помогал по хозяйству. Как он оказался здесь, среди нападавших, было совершенно непонятно.

Викфорд вытер потный лоб тыльной стороной ладони, встал и махнул Корину – действуй.

– Нет! Нет! Стойте! – воскликнула Эрика, бросаясь к пленному. – Не убивайте его! Я его знаю! Он из замка Кинвайл! Это сын кузнеца! Он… он и правда блаженный. Он не опасный, просто очень сильный. Пожалуйста, не убивайте его!

– Госпожа! Госпожа! – Уилмор взглянул на Эрику, узнал её и, вцепившись пальцами в её сапог, внезапно заплакал.

Она простёрла над ним руки, будто могла защитить от дюжины вооружённых мужчин, и глядела на Корина умоляюще. А псы вокруг смотрели на неё зло, вытирая кровь с мечей и лиц, потому что среди них тоже были раненые, и двое довольно серьёзно. И на их лицах не было ни жалости, ни сострадания, а только одно желание – убивать.

– Его нельзя оставлять в живых, – жёстко ответил Корин, и в его голубых глазах блеснули острые льдинки, – он приведёт остальных. Как-то же они нас нашли.

Он перехватил меч поудобнее, но Эрика выступила вперёд, подставляясь под лезвие и заслоняя собой Уилмора, и воскликнула горячо:

– Не трогайте его! Он не выдаст нас. Он же… он же вообще не понимает, что делает! Он просто делает то, что ему говорят!

Уилмор покачивался, глядя на свои связанные руки, что-то бормотал, и было понятно, что он очень сильно напуган.

Эрика обвела всех глазами, но не увидела на лицах остальных псов ничего, кроме злости. Для них кучка убитых балеритов не имела никакого значения, и она ощутила, как на неё снова накатывает ярость. И хотя она понимала, что нападавшие сами виноваты, но всё это… всё это было неправильно!

– Как решит командор, – Корин чуть отвёл меч и взглянул на Викфорда. – Но убить их – это единственно правильное решение.

Эрика обернулась и тоже посмотрела на Викфорда. И только сейчас заметила, как страшно он выглядит: весь в крови и саже, волосы опалены огнём и одежда, но страшнее всего были его глаза – чёрные, будто в них сама бездна. Он стоял и смотрел то на Эрику, то на Уилмора, который покачивался и бормотал, не понимая, что в это мгновенье его жизнь висит на волоске.

Веточка тополя, веточка ивы…

– Вы убили достаточно балеритов, оставьте жизнь этому несчастному, он же не опасен! – горячо воскликнула Эрика, указывая рукой на Уилмора. – Добивать раненых – как же это благородно! А особенно вот таких!

– А ничего, что этот здоровяк подпёр дверь бревном и обложил дом снопами соломы? – Викфорд снова вытер лоб и сплюнул на траву. – Вы могли сгореть заживо, найрэ Нье'Лири.

Их взгляды схлестнулись, сошлись, будто два меча, и какое-то мгновенье казалось, что этот поединок между ними ничем хорошим не закончится.

– Он просто делал то, что ему сказали! – выдохнула Эрика.

Она чуть отступила, так и держа руки расставленными, словно крылья, и пытаясь защитить беднягу Уилмора, потому что Викфорд зло усмехнулся и шагнул навстречу Эрике, не убирая меч.

– Что на этот раз предложите взамен, госпожа? – спросил он, придав своему лицу выражение какого-то странного безразличия.

Эрика опешила. Это был не свадебный турнир, не игра, он и правда собирался убить этих несчастных. Да как он может вот так шутливо торговаться за их жизнь?! И новая волна ненависти подкатила удушливой волной. Эрика, вскинув голову, и произнесла жёстко:

– Может, возьмёте мою жизнь? Много ли будет стоить жизнь королевы, которая не способна защитить своих подданных?

Викфорд прищурился, опалив её взглядом, потом посмотрел на Уилмора и пожал плечами.

– Я всего лишь пёс, найрэ, у меня есть обязанность защищать вашу жизнь, и нет права её отнимать. Предложите что-то другое, госпожа, – он перехватил меч, и голос его прозвучал издевательски. – Может быть, вашу милость?

– Милость?! Какой же милости вы хотите? – воскликнула она.

– Однажды я о ней попрошу, а вы её окажете. – Её глаза блеснули гневом, но Викфорд добавил: – Не переживайте, найрэ, я хоть и пёс, но всё ещё Адемар. Даю слово, что моя просьба никак не затронет вашу честь.

Эрика услышала недовольное бормотание его людей, которым явно не нравилось то, что происходит. А она ведь собиралась не злить их…

– Так вы согласны?

Она судорожно сглотнула и кивнула.

– Отпустите их, – коротко бросил Викфорд, отводя в сторону меч.

– Но, командор, они же придут по нашим следам. Это глупо, – возразили Корин, чуть опуская меч. – И потом…

– С каких это пор ларьет оспаривает приказы своего командора? – резко оборвал его Викфорд. – Я сказал – отпустить! Пытками мы всё равно ничего не вытряхнем из этого полудурка. А вот найрэ Нье'Лири сможет его разговорить, раз она его знает.

Викфорд обернулся к Эрике, шагнул почти вплотную, и произнёс хрипло:

– Хотите сохранить ему жизнь? Так вытащите из него всю правду – кто предатель? Кто послал их сюда убить вас?

Он внезапно схватил её за руку и потащил к одному из трупов.

– Вы знаете его? А вот этого? Или того? Эти люди пришли убить вас, найрэ Нье'Лири! Вы кого-то из них узнаёте?

– Убить меня? – спросила она, начиная осознавать, что произошло.

– Ну а вы как думаете?! – рыкнул Викфорд. – Они хотели сжечь вас живьём, а вы полны глупого сострадания!

Глупого сострадания?! Именно проклятые тавиррцы виноваты в том, что происходит! Что один балерит убивает другого! И что она вынуждена стать предателем своего народа!

Эрика всматривалась в окровавленные лица, и тошнотворный клубок сжимался где-то в желудке. Она узнала одного – он приходил однажды к тёте Бригитте, кто-то из того лагеря, что разбили под Кинвайлом беженцы. А остальные люди были ей незнакомы. Но мысль о том, что псы могут вернуться и в отместку сжечь Кинвайл дотла, заставила её покачать головой и сказать твёрдо:

– Нет, я никого не знаю из этих людей и никогда не видела.

– Тогда каким же дурным ветром сюда принесло этого блаженного? – прищурился Викфорд, вглядываясь в её лицо.

– Я… я не знаю!

– Ну так узнайте! Если не хотите, чтобы нас снова поджарили! И ещё… – он понизил голос так, чтобы его не услышали стоящие поодаль псы. – Если хотите дожить до Кальвиля, никогда больше не поступайте так глупо перед моими людьми. Если хотите чего-то, просто попросите об этом меня. Лично.