— Ну, эта глупая версия понятна, шел, нашел, залез, — покивал медик. — Только вот незадача, вокруг корабля имелась охрана в виде боевых дроидов и одного воина. Кстати, кто-то его убил. Не знаешь кто? Голову ему отрубили его же мечом. Это случайно не ты? Это я к тому, что у тебя такой же меч нашли.

— Нет, не я, — покачал я головой. — Ей богу, дяденька, не вру. Я вообще ни разу не убийца. Украсть что-нибудь, это я, конечно, могу, а убивать нет, не умею, не обучен.

— И правда не врешь, — медик взглянул на матовую пластину. — Что, однако, странно. Но это ладно, потом разберемся. Теперь рассказывай, кто ты такой и что делаешь на этой планете? На аборигена ты не похож, так что можешь не врать, что здесь живешь.

— Это долгая песня, — буркнул я. — У меня голоса не хватит ее спеть с начала до конца. А если коротко, попал на планету случайно, вместе с нерками, изображал десант, всех нерков покрошили, а я чудом выжил вместе со своей девушкой, начал искать способ покинуть планету, забрался в туннель, нашел звездолет, ну а дальше я уже рассказывал. Вошел в рубку, а тут засада.

— Тоже понятно излагаешь, — покивал док. — Только как ты в туннели попал, там же защита стоит? Чужой не пройдет, да и в звездолёт случайно не попадешь. Что-то ты не договариваешь, придурок.

— Повезло, наверное, — ответил я. — Несчастливая случайность.

— Ты принадлежишь империи нерков? — спросил мед. — За тебя можно получить выкуп? Или тебя можно обменять на что-то нам нужное? Может быть твой ходячий искин удастся продать? Кстати, где такие делают? Нам бы пригодился один такой. Конечно, я сейчас проведу анализ, полностью сниму геном, определю имплантаты, номера чипов, но все равно собрать все вместе, чтобы работало, невероятно трудно.

Я задумался. Ирры догадались насчет того, что представляет собой Мия, интересно как? Или этот док уже сделал предварительное обследование? Я смотрел на него и думал. А как долго он собираются нас здесь держать? А если я, к примеру, захочу есть или наоборот избавиться от того, что попало мне в рот, путем испражнения. И что мне делать? Ходить под себя? А потом как? И главное, непонятно, что будет дальше

— Отвечаю по порядку. — Я почесал в затылке, благо цилиндр позволял это делать. Стоял на твёрдой платформе, диаметр метр, так что нормально, над головой тоже метр с кепкой. — Меня и девушку отправили на эту планету, чтобы от нас избавиться, поэтому вряд ли нерки согласятся за нас заплатить хоть что-то. Я в империю нерков попал случайно, гражданином ее пока не являюсь, обещали, что после десанта на эту планету, если буду вести себя героически, то у меня появится шанс на приобретение гражданства.

— Вполне понятно, — проговорил мед. — Значит, ты из диких и никому не нужен?

— Получается так, — вздохнул я. — Дикие мы.

А вот еще вопрос, который у меня возник. Если док провел предварительное обследование, то это значит, он увидел артефакт в моем животе, а то и самого древнего. Тогда снова вопрос, почему древний меду позволил себя увидеть? И вообще, как он из этого цилиндра спасать будет? Сейчас же только на него надежда осталась. Я-то что могу сделать изнутри этой стеклянной банки, да еще голый и без оружия?

— Ну что ж, — покивал сам себе док. — В принципе, этого я и ожидал. То, что дикий, это хорошо, это значит, что ты остаешься в моем полном распоряжении, потому что кроме меня ты никому и не нужен. А мне до ужаса хочется на тебе кое-какие опыты поделать. Ты уж извини, но редко попадают в руки такие здоровые экземпляры, а изучать таких, как ты, нужно, ибо война идет между моим народом и Содружеством. Понятно, что ты вроде как к этой войне никакого отношения не имеешь, поскольку дикий, но на любой войне бывают жертвы, и война все спишет, а вот знания, которые можно получить исследуя таких как ты, бесценны. Так что, готовься.

— А девушку может не будешь трогать, док? — попросил я, глядя на Мию. — Она-то вам зачем?

— Глупое ты существо, одно слово — дикарь, — усмехнулся медик. — Это же редкая удача получить пару, а не одного представителя расы, можно многое попробовать, например, получить, потомство с измененными характеристиками. А еще интересно, что вы оба уже были не раз изменены, думаю, это мои коллеги разных рас постарались. К тому же ты не рассказал, как у тебя появился этот ходячий искин.

— Ну, с этим все просто, — ответил я. — Девушку мне поручили охранять и защищать нерки. Откуда она взялась такая красивая, мне неизвестно, как и то, что она искин.

— Ну, это ты, предположим, врешь, — док глянул на то, что ему показывала панель. — Ты знаешь, что она искин и откуда взялась, но это пока неважно, с этим потом разберемся. Хочешь еще что-то спросить?

— А почему мы в этих стеклянных банках, а не в медкапсуле? — поинтересовался я. — Там же удобнее.

— Ты ошибаешься, дикарь, — улыбнулся док, подходя к моему цилиндру и вытаскивая снизу матовую пластинку с непонятными для меня символами. — Мед капсула не позволяет делать хирургические операции, в отличие от этого цилиндра, а мне очень интересно заменить твои ноги на другие, да и другие конечности тоже неплохо бы поменять.

— Ничего не получится, — покачал я головой. — Геном не даст, сделанные по разным программам органы не приживутся, они не могут существовать вместе, давно проверено, так что делать это не стоит.

— В чем-то ты прав, дикарь, — покивал док, нажимая на символы на матовой пластинке. В цилиндр стала поступать снизу непонятная голубоватая жидкость, и это мне очень не понравилось. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, а кому суждено быть утопленным, тот что? Судьбы-то я своей не знаю. — Но это все давно нашими учеными исследовано и найден простой выход — сделать общую программу для тела и внедрить ее, вот здесь этот цилиндр и незаменим, потому что он делает это легко. Спи спокойно, придурок, проснешься ты уже другим.

И голубая вода хлынула мне в рот, я даже сопротивляться не стал. А смысл? Все равно же она там окажется. Я умирал как подводники, у них же такая же история, пробоина, вода поднимается все выше и выше, и шанса на выживание нет. И каждый из них что-то думает в этот момент, с чем-то или кем-то прощается. Эх, не так я хотел умереть, но и так неплохо. Напоследок я взглянул на медика, тот стоял и задумчиво меня разглядывал, наверное, придумывал, что мне и как прирастить. А рядом умирала Мия, и также тихо, спокойно, как я. Мы с ней смотрели друг на друга и улыбались, в конце концов мы любим друг друга, значит, имеем право умереть в один день и час. И, возможно, это правильно так умереть. Накосорезил я в этой жизни достаточно, наверное, и хватит. Всему есть начало и всему есть конец. Пройдет и это, так говорил Соломон, пусть с жизнью, главное, что все-таки пройдет…

С этой глупой последней мыслью я и потерял сознание.

А очнулся… Не знаю, что док в эту голубую воду подмешал, возможно, снотворное, поэтому и выжил, хлебнув этой водички. Конечно, мне давно известно, что существуют такие жидкости, которыми человек может дышать, они используются в аппаратах для глубоководного погружения. Гадость, говорят, еще та, в нее закачивают кислород, и вроде никаких отрицательных процессов не наблюдается. Правда, неприятно, но что тут поделаешь?

В общем, я не умер. У меня было ощущение, что я проснулся после глубокого похмелья, во рту противно, руки, ноги дрожат, а в голове словно поселились с десяток кузнецов и теперь долбят по стенкам черепа. Блин, как же мне хреново-то было. Веки тяжелые, будто под них кто-то песка сыпанул без меры, так что они открываться не хотят. Ну, может, это и правильно, что я в этом мире не видел, что в нем интересного? Вот тут я вспомнил о Мие и, сделав титаническое усилие, открыл глаза.

Сначала не понял ничего. Головой я уткнулся в непонятную прозрачную поверхность, сквозь которую почему-то ничего не видно. Минуты через две я вспомнил о стеклянном цилиндре, в который меня поместили, а потом уже догадался, что этот стакан лежит на боку, а не стоит, и я пытаюсь рассмотреть во всех подробностях пол. Я кое-как перевернулся и увидел…