<p>
- Ладно – прошипел метрдотель, - Посмотрим… - и , так же резво, нырнул под стойку бара обратно.</p>
<p>
Минуты не прошло, как сопровождаемый отборным матом « государева ока», он раскрасневшийся, появился вновь. Постоял, помялся, глядя виновато на жену – мол, не ожидал, что меня здесь так не уважают. Потом достал деньги и протянул их швейцару:</p>
<p>
- Слышь, Сань, сходи купи билет, а то я в одной рубашке…</p>
<p>
- Ну и порядки у вас тут, - наконец-то произнесла жена Тимофеича.</p>
<p>
- И не говори. Да ещё охрана такая… - встретившись с жёстким взглядом Агасферова, умолк на пол-фразе.</p>
<p>
Тут появился швейцар с билетом и супружеская чета, наконец-то, смогла пройти в зал. Санька же, опять, не удержался:</p>
<p>
- Ну, ведь, Вы же, когда-нибудь, сами к нему обратитесь…</p>
<p>
- Не обращусь, будь уверен… И всё, Саша, оставим этот порожняковый базар! -последняя часть фразы была, преднамеренно, произнесена на жаргоне, дабы швейцарские мозги лучше усвоили суть.</p>
<p>
Помолчали…</p>
<p>
Виссарион, после обдумывания чего-то, произнёс:</p>
<p>
- Хм… Интересно…. Как он узнал, что его жена ждёт на парапете? Интуиция халдейская? - фраза была обращена в никуда, ни к кому конкретно. Так, размышления вслух… Санька же, счёл это, как вопрос к нему, лично, и продолжение диалога.</p>
<p>
- Она, обычно звонит снизу, из гостиницы. Администрация не всех, правда, но приглашает, иногда к телефону. Олежке, по крайней мере, ещё не отказывали…</p>
<p>
- Ты мне это фактически растолковал…- тоном персонажа Шолохова из «Поднятой целины» съязвил Агасферов. Швейцар, только, махнул рукой: мол, не хочешь разговаривать – не надо.</p>
<p>
Виссарион, кстати, сам грешил односторонним «тыканием», особенно в отношении лиц , на много моложе его. Что поделаешь – учительская привычка давала о себе знать и в условиях кабака.</p>
<p>
Дело уже шло к закрытию. Виссарион чувствовал себя измотанным. В нём проснулась типичное интеллигентское самоедство: а правильно ли я поступил сегодня, а не перегнул ли палку, а нельзя ли было по-другому, как-то иначе? По здравому размышлению – нет нельзя, но требовалось ещё подтверждение этого откуда-то со стороны.</p>
<p>
И тут появился Жека.</p>
<p>
Не сказать, что приятная неожиданность, но… Причём, не со стороны игрового зала, где ему подобает быть, а со стороны своей кондейки. Когда он, только, успел туда незаметно проскользнуть?</p>
<p>
В полузомбированном состоянии, присел на диванчик, взглянул на Виса, потом похлопал рукой возле себя… Ясно, приглашает присесть рядышком. Ещё минуты две собирался с мыслями и, наконец, изрёк:</p>
<p>
- Короче, ситуация такая: я сейчас медитировал… - возникла пауза. А Виссариону уже надоело хохмить по этому поводу,- Так, вот, я медитировал… - опять пауза, он что, издевается? – Я медитировал и мне было видение…. Короче, Вис, ты всё правильно сегодня сделал с Русланом – мутный он чувак, оказывается, и с ним у нас была бы куча проблем. Молодец! – и Жека протянул руку подчинённому, как знак поощрения.</p>
<p>
« Подчинённый» же – ну и сволочь!- тут как тут: не может без сарказма, так и норовит поддеть, у - неблагодарный:</p>
<p>
- А чё тебе, Жека, стоило помедитировать перед тем, как блатовать Руслана на работу или, хотя бы здесь, перед работой? Столько бы напастей избежали.</p>
<p>
- Перед работой не получилось… Заваруха с Промокашкой, Толстожопкой… Завертелось всё как-то… - « Ирка - Окорочёк, так внезапно, сердце ранила» - продолжил, про себя, Виссарион, - А ты молодец, раскусил этого амбала. Я даже представить не мог, что он такой ссыкун. Короче, завтра нового приведу. У меня есть хороший парень на примете.</p>
<p>
- Только, Женя, обязательно помедитируй, прежде, чем приглашать его.</p>
<p>
- Это само собой! – серьёзно ответил Араксенко.</p>
<p>
« Совсем, плохой! Я придуриваюсь, а он на полном серьёзе и всё за чистую монету» - продолжал, мысленно, иронизировать Вис.</p>
<p>
Из размышлений вывел скрежет складной двери в бар. Это бармен Эдюся закрывал свою епархию, чем, невольно, сигналил о конце рабочей смены. Так здесь было принято, что за полчаса до окончания работы, бар закрывается, а кухня перестаёт принимать заказы, дабы подсчитать выручку и приготовиться к сдаче оной.</p>
<p>
И только Эдюся начал своё священнодействие, как к бару подвалил немец Христиан. Торк, торк – закрыто, а бармена-то, хорошо видно и немец, по-немецки, к нему обращается:</p>
<p>
- Гебен зи мир битте, айн цыгарэт?</p>
<p>
- Закрытооо! – проорал Эдюся</p>
<p>
- Плят! – немец с досадой ударил по стене кулаком, -Писец!!! Я прьявилньё сказаль, Косьтия? – спросил он у вынырнувшего откуда-то омоновца.</p>
<p>
- Яволь, Христиан! Зер гуд! Всё правильно ты сказал – молодчина! - произнёс омоновец, подмигивая охране: эк, мол, я выучил басурман!</p>
<p>
Интересно, сам-то он постиг немецкий мат или у него это дорога с односторонним движением?</p>
<p>
Ну, вот, и всё! И эта смена закончилась. Глохнет осточертевшая музыка, посетители выстроились в гардероб за своей верхней одеждой. Их сегодня не так уж много и гардеробщица тётя Нина их шустро обслуживает. Через десять минут фойе пустеет, теперь можно расслабиться и ждать, кто на сей раз окажется попутчиком в центр. Так и есть – Сергей Миихалыч, пропуская вперёд Таньку-Рабочие Губы, любезно кивает, мол, поехали. Ну, поехали, так поехали – до вечера, разлюбезная «Арана».</p>
