<p>
- Ты, Виссарион, ннне обижайся на Лямзика, - обозначил своё присутствиеТолстый, - Я его с дддетского садика знаю… Всегда был отмороженным похеристом… Ннни стыда, ннни совести… Правда , Лямзик? – снисходительная усмешка детсадовского друга красноречиво подтвердила выскказывния Вовки, - Оскорбить, унизить, разозлить – бесполезняк полный, поэтому и дружим столько лет.</p>
<p>
- Ясно: ссы в глаза – всё божья роса?</p>
<p>
- Ттточно!</p>
<p>
- Далеко пойдёт.</p>
<p>
- Если ннне остановят, - классически продолжил фразу Толстый.</p>
<p>
- Загребутся останавливать, - пробурчал Лямзик.</p>
<p>
Смысла больше в дальнейшем диалоге не было. К тому же, нарисовался Гуманоид с изрядно не довольной харей. К охране не стал подходить- видно, не с чем было. Зато, челночные передвижения по фойе в позе начинающего конькобежца грозили продолжиться, вплоть до закрытия. Влил, похоже, ему по полной Государево Око.</p>
<p>
Обольщаться, по- прежнему, не следовало, неизвестно же на чём они порешили в итоге- свои ведь люди… Агасферов же,привык к тому, что окружающие ему, чаще всего, отказывали в поддержке в силу сложности характера, стало быть и сей случай, почему должен являться исключением?</p>
<p>
Арановская жизнь, меж тем, продолжала свою круговерть, подобно вареву в кипящем котле: пьяные, хохочущие шлюхи, бабья клиентура, похожая на шлюх, их распальцованные спутники, смахивающие на сутенёров, игроки с барышом, уверенные, что поймали сегодня Бога за бороду и теперь он не вырвется от них, доигрывающая, последние перед закрытием, аккорды музыка с эстрады, недовольные скромными чаевыми официанты, утомлённые крупье, очумевшие от безделья повара из-за малого количества заказов…</p>
<p>
Перечень можно и продолжить. Но, как и вареву в котле нет никакого дела до тех, кто подкладывает полешки в огонь, дабы могло оно вариться, так и, выше перечисленным, особям не было никакого дела до страстей, разыгравшихся в одном из ключевых полешек заведения – охране. Так оно и должно быть, по идее, и ничего с этим не поделаешь: Богу – богово, кесарю- кесарево.</p>
<p>
Выглянувший из бара Лучерский, обвёл взглядом дефилирующую по фойе публику. Все эти шлюхи, бабы, похожие на шлюх и их спутники, казалось, были озабочены одним: как бы не пострадать от челночных метаний Гуманоида, который погрузился полностью в себя и не хотел замечать того дискомфорта, что терпят от него присутствующие. Паша хотел было сделать ему замечание, но передумал, оценив Гумино состояние – авось не заденет никого. А коль заденет – чем не повод выставить лишний раз этого клоуна в невыгодном свете?</p>
<p>
Заметив Виссариона, он махнул ему рукой, подзывая к себе.</p>
<p>
- Виссарион, в двух словах, буквально, поясни , что у вас произошло сегодня с Женей.</p>
<p>
- С дуру, за Толстого заступился…, - пояснил в пяти словах Агасферов.</p>
<p>
Паша поморщил лоб, пытаясь понять и что-то вспомнить:</p>
<p>
- А! Ирка на коленях… И что, он это предъвил Володе? Хотел уволить? И, чуть, не уволил тебя?</p>
<p>
- Ты, Паша, - сама догадливость! Только вот на счёт «чути» в отношении меня не уверен…</p>
<p>
- Всё нормально! Не забывай, что мы с тбой собрались наводить порядок в охране, - улыбнулся главный казиношник исчезая за стойкой бара в обратном направлении.</p>
<p>
« Как говорил Джон Сильвер: и родная мать меня бы так не утешила…», - иронично подумал Вис, - Вот откуда они, эти челночные нарезания Гумы. Не поддержали…. Да ещё и отматерили, наверно… Жестокий удар по самолюбию. Порядочные люди, в таких, случаях, подают в отставку. Ну, дак, то - порядочные…».</p>
<p>
За эти считанные минуты общения с Пашей, фойе сильно поредело, лишь парочка «трудных» клиентов клевала носом на диванчиках в ожидании закрытия заведения. Не было и Гуманоида… В прочим, ничего странного – обычное явление. Лямзик с Толстым не отходили от двери, вежливо прощаясь с уходящими посетителями. Смысла, да и желания, торчать там третьим не было никакого и Агасферов чуть углубился в ресторанный зал, не теряя из поля зрения входную дверь. Навалившись на стену, он почувствовал сильное утомление: две работы, сами по себе, выматывают а с такими драматическими сценами, как сегодня, тем паче бодрости не добавляют. Хорошо, что хоть в этот день уроков в школе немного – времени на сон останется по- больше. К вечеру ему надо быть бодреньким и во всеоружии.</p>
<p>
Подошли музыканты – Сестричкин с Витькой – молча, с унылом выражением физиономий, закурили. Похоже, и у них не очень-то задалось – за всю ночь ни кто не пробашлял на предмет исполнения песенки по заказу. Пенять на судьбу им тоже не стоило – количество купленных билетов было вполне достаточным и их пятая часть от этой суммы – весьма ощутима. Но натура-то человеческая… Ей всё мало, а тут ещё Вис со своей не курящей натурой настойчиво посоветовал им выйти на улицу и подымить там – благо лето красное на двор просится и на улице тепло.</p>
<p>
Музыканты, так же молча, повиновались.</p>
<p>
Постояв ещё немного в зале, Виссарион тоже решил выйти, подышать свежим воздухом. Проходя мимо охранников, поинтересовался:</p>
<p>
- А где Гуманоид?</p>
<p>
- Дддомой пошёл, - засмеялся Толстый.</p>
<p>
- В смысле…? – не понял Агасферов.</p>
<p>
- Да в прямом, - встрял Лямзик, - Пока вы с Пашей беседовали, он сказал : « Да пошло оно всё на пфуй, я – домой!» и исчез.</p>
<p>
- Не зря же его Око мудаком назвал…, - констатировал Вис.</p>
