- Это Вы с женой своей так разговаривайте, Виссарион Александрович! «Понтоваться»… У меня точные сведения, - гнул своё Гуманоид, - И не перебивайте меня, пока я не кончил</p>
<p>
- « Ты только на бабе быстро кончаешь!» - чуть не ляпнул Агасферов, но во время вспомнил о неприкосновенности тайны исповеди.</p>
<p>
Даже таких идиотов, как Жека, что вошёл в образ какого-то вонючего сенсея и творил назидания своим непутёвым ученикам….</p>
<p>
Почувствовав, что терпит безнадёжное поражение в словесной перепалке с Агасферовым, Гуманоид решил отыграться на Толстом. Да, собственно, вся эта прилюдия и была ни что иное, как подготовка к расправе с мнимым соперником в делах амурных. Войдя в образ дельфийского оракула, он заговорил снова:</p>
<p>
- Тревожно у меня на душе. Тревожно от того, как охрана относится к своей работе. Легкомысленно относится. Несерьёзно. Вот ты, Володя, - обратился он к Толстому, - Что за обнимашки, что за тискание баб в рабочее время? Клиенты возмущены, мне постоянно выговаривают за тебя и ту официантку… Штрафы на тебя не действуют, слова – тем более. Придётся распрощаться. Короче, работаешь сегодня последнюю смену и гут бай!</p>
<p>
Выражение лица Толстого ни чуть не изменилось. Всё та же улыбочка, всё тоже спокойствие и безразличие прирождённого пофигиста. Он даже не счёл нужным как-то отвечать Гуме, реагировать, явно осознавая всю тщетность происходящего и бесполезность прений. Зато Виссариона это порядком возмутило, ибо перспектива партнёрства с одним лишь Лямзиком его просто удручала. Замена Толстому конечно же будет, но когда и на сколько адекватной? – вопрос, отнюдь, не праздный. Только появилась, хоть какая-то уверенность в напарнике и вот – на тебе, Гуманоид всё за всех решил, оказывается.</p>
<p>
- Ты до утра дотерпеть не мог? Не мог подождать окончания работы заведения? Что за спешка, Араксенко? Он сейчас поднимется и уйдёт – ты за него работать будешь?</p>
<p>
- Пусть уходит. А работать за него будешь ты, - ухмыльнулся Гума, - Что-то не нравится?</p>
<p>
- Не нравится! </p>
<p>
- Я и тебя не задерживаю. Возомнил из себя незаменимого…</p>
<p>
- Да нет, орёл, это ты из себя что-то возомнил. Этакого властителя судеб… Душа у него болит за охрану… Офигеть! С каких пор, Араксенко? Она и раньше, если и болела у тебя, то… Короче, душевным здоровьем ты никогда не отличался, а с появлением Окорочка… Женька, ты деградировал. Деградировал по всем напавлениям. К делу, тебе порученному, ты всегда относился наплевательски. Кого администрация постоянно ищет и не находит на рабочем месте? Тебя! Кого под жопу из кабинета выпинывает из-за затянувшегося чаепития? Тебя! Чей след стынет при конфликтных ситуациях? Твой, Жека! Кто подставляет нас постоянно во имя своих друзей? Ты! Кто задолбал всех своей любовью и сделал охрану посмешищем? Ты! Перечень можно продолжить… А к Вовке у тебя какие претензии? Да только, пожалуй, одна –Окорочёк с ним хочет обниматься, а с тобой нет. Кстати, соперник твой счастливый не он, а совсем другой и шансов у тебя против него – никаких. Не люблю советовать – ты это прекрасно знаешь- но, Женька, завязывай с этой хернёй и начинай работать. Нормально работать! А не дёргать охрану… Мало нам клиентура нервы мотает…</p>
<p>
-А кто мой соперник?- похоже, из всего услышанного, Гуму интересовало только это.</p>
<p>
- Скоро узнаешь. В прочим, странно, что до сих пор не в курсе- всей Аране известно имя счастливчика.</p>
<p>
- Он не звездит?- обратился к Лямзику и Вовке Гуманоид,- У Ирини кто-то есть?</p>
<p>
- Да фигня это всё , Женя, - услужливо вякнул Лямзик. – Мне вот, лично, ничего такого не известно, да и Вовке тоже. Правда, Вован?</p>
<p>
Толстый сидел с отсутствующим видом и никак не среагировал на обращение дружка, но этого оказалось достаточно, чтоб Гуманоидовы мозги всё превратно поняли и извратили всё в свою пользу. Сомнительную пользу!</p>
<p>
- Я выслушал тебя, Виссарион. Эти все твои наезды на меня…Я давно понял: вся гниль в охране идёт от тебя. Долго же я терпел. Столько жалоб на тебя от клиентов выслушиваю каждый день… Администрация тобой недовольна- убирай, говорят его на пфуй. Да вон, даже пацаны не хотят с тобой работать – всех загребал! Короче, я принимаю решение: Володя остаётся, а ты- свободен. С завтрашнего дня не выходишь. Зарплату можешь сегодня у Паши получить… Если он даст, конечно… Я б не дал. За все твои косяки лишил, на все сто лишил бы .</p>
<p>
Весьма неожиданная развязка. Виссарион даже растерялся слегка. Вот что значит вертухайская практика - переворачивать всё с ног на голову, выдавать белое за чёрное, пердёргивать и плутовать, жонглировать фактами и бессовестно их перевирать - такому искусству можно только в колонии усиленного режима научиться на должности начальника отряда. Да ещё имея таких подопечных, как Макар и Кременок. Справедливости ради надо заметить, что ни за тем, ни за другим Виссарион такой прыти не замечал. Возможно, от недостатка общения. Но, как бы то ни было, реагировать на Гумин выпад надо и чем скорее, тем лучше. Ведь, право же, наивно полагать, что Толстый отплатит ему такой же монетой и, вопреки собственным интересам, произнесёт спич в его защиту.</p>
<p>
- Пидор ты! – брезгливо бросил Виссарион, - Гнойный, вонючий пидор!</p>
<p>
-Ты кого пидором назвал? – вскочил Араксенко.</p>
<p>
- Да тебя, Гуманоид, тебя, убогое ничтожество! Да ты сам об этом знаешь, бабский неудачник.</p>
<p>
По всем законам жанра, сейчас в охране должна была произойти грандиозная драка. Гуманоид вскочил с дивана и устремился к Виссариону, стоявшему на второй ступеньке крыльца, ведущего к выходу. То есть, изначально, он оказался в выгодной позиции, не позволявшей Гуме применить свои коронные удары ногами. Зато, Гумин лик в этой позиции мог оказаться очень удобной и желанной мишенью для Виссарионовских апперкотов.</p>
<p>
Случись что…</p>
<p>
Это похоже, стало понятно и Гуманоиду ещё на стадии приближения к своему ворогу ненавистному. Не доходя метров двух до своей цели, главный охранник резко тормознул, сверля своего подчинённого, выпученными от злости, глазёнками стискивая от ярости свои набитые кулаки. Наивно было полагать, что Агасферов поменяет свою позицию в угоду Гуме и рыцарским понятиям, а воспользоваться своим невольным преимуществом он неприменует обязательно. Такой удар по авторитету, которого итак почти не осталось, Араксенко допустить не мог и, воспользовавшись тем, что охранники встали стеной между ним и Виссарионом ( « Мужики, мужики , драка между своими… Вы что?») он произнёс:</p>
