- Слушай, Вис, - раздражённая гримаса исказила, «сказочно прекрасное» лицо Гуманоида, - Не грузи меня, а… У меня, итак, проблем…. Короче, иди на своё рабочее место!</p>
<p>
«Как скажешь, придурок… Проблемы у него… Смотри, случай чего, все стрелки на тебя переведу- вот, проблем-то, будет!»</p>
<p>
А чего ещё ждать от убогог? Как только смена косопятого Окорочка, Гума весь поглащён ею и, напрочь, выбивается из рабочей колеи. Женить их что ли?</p>
<p>
По пути к выходу, Виссариона перехватила Кривоножка. Бесцеремонно взяла его под руку и начала что-то говорить.Музыкальная какофония группы Плуга стояла такая, что слов её разобрать не было никакой возможности</p>
<p>
Так, под ручку, с женой генерального и вышли в фойе. Наполняемость сегодня была более, чем преемлемой. Двое Вовок, хоть и не выглядели утомлёнными, но соскакивать к дверям им приходилось частенько. Виссарионовские принципы не позволяли ему отлынивать от обязанностей за счёт коллег. Он бы никогда, по своему ветреному желанию, не покинул свой пост - уподобляться Гуме? –да Боже упаси! И вот, опять, прилипла Кривоножка… Щас узнаем, что ей надо?</p>
<p>
- Виссарион, Александрович, - начал вещать Кривоножка, как только стало возможным ей услышать, - Я жена Андрея Васильевича…</p>
<p>
-Что вы говорите?- тут же перебил Виссарион, - Кто бы мог подумать!</p>
<p>
- А что? Я не выгляжу женой генерального директора?, - голос у кустинской половины был, приятен на слух. Не сравним, по крайней мере, с прокуренным Оксанины. Точно также, как и стройные ноги Оксаны были не сравнимы с кривыми ногами супружницы Кустина. Он, наверно, и пользовался обеими, только потому, что они дополняли друг друга…</p>
<p>
- Я знаю, он сука-плять, завёл здесь себе какую-то мандовошку! – В мелодичном голосе послышались нотки металла, - Мне всё рассказали! Её Оксана звать! Я права, Виссарион Александрович?</p>
<p>
- Даже, если бы Вы, Аня и были правы,, то, чисто из мужской солидарности, я бы Вам ответил «нет»</p>
<p>
- Да все вы, мужики, козлы!- с какой-то отрешённостью произнесла Аня, - « Мужская солидарность»… Да пошли в, сука-плять, в фисту со своей солидарностью! Ладно, я эту суку-плять, сама разыщу, - и… пошла танцевать какой-то энергичный танец, смешно выкидывая свои кривые ножошки о сторонам.</p>
<p>
- Это она бббоевой танец танцует, - съюморил Толстый, которй стоял рядом и слышал весь разговор, - Щас по пппляшет, сделает боевую раскраску и пойдёт с Оксаной биться… О, легка на помине…</p>
<p>
Это он про Оксану, вынырнувшую из под стойки бара и навострившую лыжи свои в туалет</p>
<p>
- По лезвию ножа ходит! – тоже решил съюморить Вис .</p>
<p>
- Смех смехом, - продолжил он, - А как ты думаешь. Володя, нам стоит её пропускать в зал? Мало ли?</p>
<p>
- Дддавай, не пустим!</p>
<p>
- Давай, попробуем не пустить….</p>
<p>
И пробовать было нечего! Едва,показавшуюся из сортира Оксану окружили , не самые плохие, представители мужского пола и попытались ей растолковать, в каком положении она может оказаться. Более того –окажется, если к ним не прислушается и пойдёт в зал. Тщетно! Пьяный неудержимый смех, игра в кошки –мышки- мол, ну-ка, поймайте меня и бесконечное: пустите, уберите руки, пустите, уберите руки….</p>
<p>
Ну, иди! Нужна ты, к тебе прикасаться. И без нас, щас прикоснуться…</p>
<p>
- Ира, - обратился к барменше Виссарион, -Ты свидетель: мы сделали всё, чтоб её не пустить в зал.</p>
<p>
- А почему вы её не пускаете в зал? Кто вам дал право?</p>
<p>
- Что, отчитаться перед тобой? На собрании не была? Суёшься не в свои дела… - начал , было, Виссарион ставить на место Ирку.</p>
<p>
К этому времени, к ней – твёрдо и безнадёжно – прилипла кликуха «Бичеватка», данная ей Эдюсей-Свином по доброте душевной.</p>
<p>
- Ну, вы же меня в свидетели зовёте! - резонно возразила Бичеватка, - Я ж должна знать, свидетелем чего мне быть</p>
<p>
- Только того, что мы её не пускали ! ВСЁ! Остальное тебя не касается.</p>
<p>
- Ну и быть свидетелем меня, тогда, не касается – обиженно проговорила барменша.</p>
<p>
Эх, бабы, бабы!</p>
<p>
Любопытства ради, Вис с Толстым заглянули в зал. Танцпол был заполнен посетителями, танцевали все, по разному, независимо от пола и возраста. Но особую идиллию представляло то, что рядышком, напротив друг друга, вытанцовывали: Кривоножка, сестра Кустина и… Оксана!</p>
<p>
Неуж-то, помирились? Неуж-то все распри-склоки позабыты? Вот это по –современому! И что делить, в самом деле? Кустин – мужик молодой, здоровый, сильный – на всех хватит! А казино - всех прокормит, обует и оденет!</p>
<p>
Но идиллии такие бывают, только в сказке! В реальном же нашем, грешном, мире, такое бывает, только, из-за недостатка иди полного отсутствия информации…</p>
<p>
Наплясавшись, распаренная, раскрасневшаяся Кривоножка, снова вывалила в фойе. Отыскав взглядом Виссариона, подсела к нему, прижалась и пристально глядя в глаза –этак жалобно – пролепетала:</p>
<p>
- Виссарион… Можно без Александрыча…? Ну, скажи мне: пришёл этот, сука-плять, Кустин? … Не пришёл?.... Где он, сука-плять, шастает? … С какой плятиной завалися?... Ну, не знаешь и не знаешь – фуй с тобой!... А эту – как её? - грёбанную плять его – Оксану, не покажешь Ух, я ей суке! (Виссарион расхохотался на этом месте) Фули ты ржёшь? … Не покажешь, значит?.... Фуй с тобой – всё равно найду эту плять грёбанную!.... А ты –ничего, мужик, что надо… Вот бы позависать с тобой! Сколько лет-то?... Тридцать семь?... Ровесник Веркин – сестры Кустина… А вот и она! Легка, сука-плять, на помине….</p>
