<p>
Поэтому, рассказ получился краткий, лаконичный, с мелкими элементами драматургии и не более. Даже про случай с окровавленным яйцом умолчал.</p>
<p>
И напрасно!</p>
<p>
Лучерский, по выходу из больницы, сам, со смехом, где только мог, пересказывал этот случай. Вот такой народ работал в ресторане-казино «Арана»: без комплексов, без особых нравственных заморочек, всегда готовый посмеяться над самим собой.</p>
<p>
Говорить о том, что Агасферов и Гуманоид резко отличались на общем фоне, пожалуй, не стоит. Разве что упомянуть: отличия эти были не в пользу обоих.</p>
<p>
С существенной поправкой, правда: Женькины отличия вынудили его исчезнуть через пол-года из «Араны», Виссарионовские вынудили исчезнуть многих, не согласных с ним и позволили ему проработать благополучно, вплоть до закрытия заведения. Вот такая проза жизни.</p>
<p>
Скучновато сегодня. Оно и понятно – среда постный день и рассчитывать на жирную прибыль не стоит. Редкие посетители снуют туда-сюда, становясь объектом досужего обсуждения охраны. Уж больно место-то удачное у них – всех видно и никто мимо не пройдёт не замеченным. В том числе и в туалет. \ А туда шастают не только посетители и посетительницы, но и сотрудники и, особенно, некоторые сотрудницы. Казиношные девки, например…</p>
<p>
Шастают, понимаешь, мимо глаз охраны. Не специально, по малой нужде, но, всё равно, шастают. Некоторые оооочень даже ничего, занятые правда, прибранные… Хотя нет, кажется, не все… Вон Ленка-Монголка – идёт и посылает поцелуи Виссариону, освободилась, наверное со вчерашнего дня. В сортир что-то её приспичило – кофе опилась со скуки, не иначе. А хороша, мерзавка! Так бы ей... Не будем уточнять.</p>
<p>
Вон, обратно возвращается. И прямо, к охране. Хитрая улыбка, в прищуренных, и без того узких, глазах играют бесенята:</p>
<p>
- Ну-ка, уступите место даме, - это она к двум Вовкам и Гуме сразу, - Я хочу с Виссариончиком посидеть.</p>
<p>
Соскочил Вовка-швейцар – он сидел крайний справа и здраво рассудил, что Монголке не захочется оказаться в окружении мужиков. Та его одарила благодарной улыбкой:</p>
<p>
- Спасибо, Володя! – и , уже садясь, к Виссариону, - Ну что, Виссариончик, когда на мне женишься?</p>
<p>
- Да, хоть, сейчас! –это не тот случай, когда Агасферова можно ввести в смущение, - Мы и брачную ночь могли бы сегодня провести, да негде – у Жеки ключи забрали от кандейки.</p>
<p>
- Бедный Женечка! За что они тебя так?</p>
<p>
- За ппправду! – ляпнул Толстый. Он, вообще, оборзел – второй день на работе и такое начальнику. Гума же, посчитал ниже своего достоинства отвечать какой-то казинаке и какому-то сопляку. Так поступают люди, убеждённые, что правда на их стороне и все скоро в том убедятся. Так что Толстый попал, почти, в десятку.</p>
<p>
А для Монголки Гумино невнимание ничего не значило – она чувствовала себя этакой Багирой- хищницей и добычей её должен стать Виссарион. А тот тоже был хищником и Монголка была, весьма, желанной добычей. Причём, добычей, которая хотела, чтоб её добыли, а раз так, на кой проявлять инициативу и затрачивать усилия? Всё равно ж, залезет в пасть. Останется только проглотить. За этим уж дело не станет</p>
<p>
- Виссариончик, вот потрогай, какие у меня холодные руки («Ты их, хоть, мыла?»), в туалете такая ледяная вода, пока мыло смоешь, без рук можно остаться. Погрей, скорей.</p>
<p>
-« Ах так! Ну, тогда, это многое меняет» - в слух же – Давай! Но тебе это будет дорого стоить. И не вздумай закурить!</p>
<p>
- Согласна! Но, тогда уж, ты меня всю погрей –видишь какая тонкая блузка, а в казино прохладно, - и бесцеремонно поднырнула под правую руку Виссариона, положив её себе на талию. Близость такой наглой очаровашки, возбуждающе подействовала на Агасферова, но подтолкнула не к романтизму, а к пошлости. Рука этого мерзавца, медленно, но уверенно, поползла от талии к верху, прям под мышку к Монголке и прихватив часть её груди, Сопровождалось это действо взаимопожирающими взглядами и ехидными улыбками, типа: ну-ну, посмотрим, кто кого смутит. Им бы вступить в диалог и какими-нибудь уничижительными репликами начать обмениваться и, скорей всего, к этому дело и шло. Однако ж, Вис решил наглеть дальше и играть на повышение. Он, просто, взял и несколько раз поцеловал Мрнголку в её нежную, ароматную шейку. Запах табака почему-то не ощущался, может перебили дорогие духи. Но интересно не это, а реакции окружающих на происходящее. Монголка теснее прижавшись, зашептала: ещё, ещё…</p>
<p>
Реакция Гуманоида выразилась более бурно и решительно. Вскочив, вначале, с дивана и сделав несколько ходок, туда-обратно, по вестибюлю, он подошёл к обнимальщикам:</p>
<p>
- Так, Лена! Иди на своё рабочее место и не отвлекай Виссариона Александровича от его служебных обязанностей.</p>
<p>
- Какой ты противный. Женька! – рассердилась Монголка. – Я за тебя заступаюсь перед всеми, говорю…</p>
<p>
- Иди на своё рабочее место! Я не нуждаюсь в застуниках…</p>
<p>
-Да уж, действительно, ты кое в чём другом нуждаешься…А ты чего смеёшься? – напустилась она на Виса в притворном негодовании, - У тебя девушку забирают, а ты веселишься . Разлюбил меня?</p>
<p>
- Как можно! Такую прелесть… Евгений Фёдорович, не забирайте у меня девушку</p>
<p>
- Лена, иди я сказал!</p>
<p>
- Да пошла, пошла… Не видать тебе, Женька Ирки, как собственных ушей. Хотя… У тебя такие уши, Женька… Ты их, точно. видишь. Значит и Ирку увидишь – поторопилась я с выводами.</p>
<p>
« Ух ты! Она не дура и язычок вон какой остренький…Курит, зараза! Но, всё равно. надо заняться ею…»</p>
