<p>
Вид троих решительных мужчин (двое из которых были в ментовской форме), возымел своё действие, тупая толчея возле кассы прекратилась и образовалось что-то, на подобие очереди. Ещё минут пятнадцать с небольшим, и любители зелени рассосались, наконец-то, рассовывая вожделенное по портмоне и кошелькам. </p>
<p>
Всё, пора идти к дверям и там готовиться к закрытию.</p>
<p>
У входа, к своему удивлению, Вис увидел сидящего на диванчике рядом с Мишкой, раздолбая Жеку. Он энергично жестикулировал и что-то внушал и выговаривал Мишке. Что – и так понятно - уговаривал, наверняка, остаться работать. В противном случае, ему опять завтра надо искать замену, а это уже поднадоело. Но, похоже, сегодняшний Виссарионовский партнёр, оказался крепким орешком и доказал, что принятых решений не меняет. Женька вздохнул, привстал с места и подошёл к Виссариону.</p>
<p>
- Короче, ситуация такая: Серёга Кременок велел передать, что с сегодняшнего дня никого больше подвозить не будет.</p>
<p>
- За что же такая немилость?</p>
<p>
- Он сказал, что у него вчера что-то с дверью задней сделали.</p>
<p>
- Я сделал?</p>
<p>
- Не знаю! Я передаю, то, что мне велено передать, а остальное выясняй с ним сам.</p>
<p>
- Выясню!- почему-то Вис решил, что «око государево» не применит к нему своё решение, отношения-то, вроде, нормальные. Что ж, подождём. Даже оденемся, на всякий случай.</p>
<p>
А вот и Рабочие Губы выплыла, посасывая из бутылки пиво. Тут же из под стойки вынырнул Кременок, обогнал свою подружку и не глядя ни на кого, устремился к двери.</p>
<p>
- Михалыч! – окликнул его Вис, - Ты меня-то, хоть, подбросишь?</p>
<p>
«Око» остановился, сквозь тёмные очки зло глянул на Виссариона, видать в досаду великую ему была задержка, уж больно не хотелось объясняться.</p>
<p>
- Тебя Женька что, не предупредил?</p>
<p>
- Предупредил!</p>
<p>
-Так, какие могут быть вопросы?</p>
<p>
- Могут! Что я у тебя там сломал?</p>
<p>
-Не ты, так другие… Короче, Вис, давай без этих порожняковых базаров, я же сказал, что никого больше возить не буду, - и Кременок шагнул за порог, не пропустив вперёд грубо, Рабочие Губы.</p>
<p>
-«Вот козёл!»- с ненавистью подумал Вис, -« Я ему что, пидарюге, сиденье там продавил? Вот, чмо очкастое!»</p>
<p>
Раздосадованный Вис ( к хорошему быстро привыкаешь!) снял свой пуховик и приготовился ждать шести часов утра, когда пойдут автобусы. Рядом приместился Женька. Ему тоже предстоит ожидание, так как Саночкин сегодня почему-то не появлялся.</p>
<p>
Фойе быстро наполнилось сотрудниками, а вместе с ними и весёлым гомоном. Правда, официантов и бармена Кустин озадачил: до шести часов они должны были снять со стен и потолка всю новогоднюю мишуру и украшения. Хватит глаза мозолить, праздник закончился. Остальные тоже не были сторонними наблюдателями и помогали коллегам, кто чем мог. Не все, правда…А помощь некоторых, так, вообще, выражалась очень своеобразно. Вот, например, крупье Женя-Мушка вызвался поддерживать стремянку Ирке-Окорочку. Она влезла туда в своей короткой юбке, тянется, снимает мишуру и снежинки, от чего юбка становится ещё короче, а Мушка, без зазрения совести, её, снизу в верх, похотливо разглядывает и что-то наговаривает. Окорочёк же, тоже, без зазрения совести, подставляется под Мушкины взгляды и хохочет после очередной реплики или комментария этого маленького ловеласа. Нравы, как не раз отмечалось, в этой обители порока были на невысоком уроне и поэтому почти никто не обращал внимания на этих озорников – пусть тешатся, если им так угодно. Могут даже трахнуться на этой стремянке – кому какое дело?- а мы, с удовольствием, посмотрим.</p>
<p>
Успели бы к автобусу…</p>
<p>
Но, среди присутствующих, была одна пара глаз, которая с возмущением и негодованием наблюдала за происходящим у стремянки. Пара эта принадлежала Жеке, разумеется. Он, по натуре своей, не был поклонником таких зрелищ, не любил порнуху и всегда уходил из кабинета администрации, когда там начинали смотреть фильмы подобного жанра. Тут же… Ну, пусть, не порнуха… Фривольное отношение к его предмету обожания и благожелательное отношение самого предмета к такому отношению, разжигали в нём ревность и, некоторое, разочарование: ну как его любимая женщина может себя так вести!</p>
<p>
Жека был не из тех, кто мог скрывать от посторонних свои эмоции и чувства, он, в этом плане, всегда был, как открытая ладонь. Вот и сейчас… Не в сила справиться с нахлынувшим на него негативом, он встал, молча подошёл к стремянке и, бесцеремонно, оттолкнув Мушку, произнёс:</p>
<p>
- Я помогу Ирочке! А ты, ступай…</p>
<p>
Мушка, хоть и немало удивлён был такой бесцеремонностью, здраво принял решение не поднимать бузы из-за такого пустяка. И, только, он захотел отойти в сторону, как Окорочёк, сверху в низ, глянула: что это там за суета у её стремянки? В глаза, сразу же, бросилась выбритая Женькина макушка и то, что напоминала ранка на ней.</p>
<p>
Взрыв хохота, в буквальном смысле, подкосил её. Ирка рухнула с лестницы и если бы не, оказавшиеся рядом, руки Мушки и Женьки, для неё бы это могло закончится печально. Уже, находясь на рукх своих спасителей, она продолжала дико хохотать и никак не могла успокоиться. При этом, зараза, указывала пальцем одной руки на Женьку, а другой вертела вокруг собственной макушки. И хохотала, хохотала, хохотала…</p>
<p>
Араксенко же, донёс свою драгоценную ношу до ближайшего диванчика и бережно усадил. При этом, неосторожно, слишком низко наклнился…</p>
<p>
Смех в фойе громыхнул, подобно артиллерийскому залпу! В течении всей напряженной смены и полумрака помещения, некогда разглядывать подобные нюансы. А тут в фойе, да при ярком свете и не то можно разглядеть. В общем, смех не умолкал долго, да ещё с дурацкими комментариями.</p>
