— Проклятье! Люк, прекрати плакать! — раздраженно зарычал Крис Нильсон. Он поморщился от открывшегося ему вида и неласково подпихнул ногой комок одеял и подушек, целясь туда, где, по его мнению, должен был находиться друг.

Вместо ответа послышался рваный вздох и невнятная гора пошевелилась с нечленораздельным мычанием. В комнате было темно и душно, хотя на улице уже выпал первый снег, создав всем предрождественское настроение. Люди начали мониторить праздничные скидки, присматривать подарки, и только этот кусок уныния лежал в своей комнате уже две недели. Крис нахмурился и решительно направился к окну. Он стерпел, когда Люк решил пропустить их традиционную попойку в выходные и побыть в одиночестве. Не стал возмущаться, когда оказалось, что он взял на работе внеплановый отпуск, чтобы можно было лелеять свою депрессию. Но заявить, что будет праздновать Рождество вот так: запутавшись в одеялах и хныча, как ребёнок — это уже перебор!

— Если ты не поднимешь свою задницу прямо сейчас и не пойдешь умываться, то я тебя вытащу на улицу как есть, — грозно пообещал Крис, отдернув шторы и пустив в комнату дневной свет. Он резко обернулся, но никаких действий не заметил.

Альфа поджал губы, и свёл брови. Вокруг кровати были разбросаны скомканные одноразовые платки, с десяток пустых бутылок из-под алкоголя выстроились рядком у стенки, все рамки для фотографий были пусты. Ну разумеется! Классический набор брошенки. Как же Криса достало носиться с этими придурками, которые имели наглость влезть в его жизнь и получить статус друзей! Он снял чёрный шерстяной пиджак и повесил его на спинку высокого барного стула. И зачем Люк притащил его в комнату? Не вешаться же собирался? На всякий случай Крис проверил взглядом люстру и перекладину для тренировок на наличие верёвки.

— У тебя осталось примерно полминуты, чтобы вылезти из своей берлоги, — с наигранной любезностью пропел Крис, расстегнув золотые запонки на рубашке и закатав рукава. Он распахнул жилет и двинулся в сторону кровати, специально погромче топая, чтобы Люк слышал его неизбежное приближение. — А когда я вытащу тебя, то спущу с лестницы и кину в сугроб.

— Отвали, Нильсон, — раздался глухой из-за нескольких плотных слоев голос. — Я хочу умереть! Марли меня бросил!

— Умрешь, не сомневайся, — пообещал Крис, стараясь раскопать друга и откидывая подушки в разные стороны. — Ты что, в пододеяльник забрался? Вот кретин!

Наконец-то на свет божий показалась лохматая голова и отекшее, обросшее плотной щетиной лицо. Карие глаза щурились от яркого дневного света.

— Анатэ твоего через бедро! Люк, ты ведь альфа! Ты это понимаешь? — с некоторым сомнением уточнил Крис, стаскивая с Люка пододеяльник и усаживаясь напротив. Он заглянул другу в глаза и чуть прищурился. — Выглядишь как бомж.

— Как мне теперь жить? — заскулил Люк и потер тыльной стороной ладони щёку с заломом от простыни или ещё чего-то.

— Как обычно! Что это, первый омега, с которым ты расстался? — Крис намерено не стал говорить «который тебя бросил», в силу своей профессии умело подбирая безопасные слова.

— Я его люблю! Он — моя половинка! — не унимался Люк.

— Всё! Заткнись! Я понял, — Крис крепко ухватил друга за холку и потянул с кровати. Вначале он собирался выволочь его на улицу и немного освежить в снежку. Но оказалось, что Люк за каким-то хреном полностью разделся до того, как забраться в свое убежище. Таким на улицу его нельзя. Крис зарычал и поменял траекторию в сторону ванны. От Люка воняло алкоголем и дешевым фастфудом, да и выглядел он по-настоящему паршиво.

— Я не хочу мыться! Отвали, Нильсон! Я умру!

— Хуже придурковатого омеги, честное слово, — досадливо заключил Крис. Он повернул кран и выставил самую минимальную температуру, прежде чем силком завалить Люка в ванну и закрыть пластиковой заслонкой, чтобы тот не мог выбраться.

— Скоти-ина! Выруби воду! Тебя выгнали из гестапо за чрезмерный садизм, да? — вопил Люк. Он бился внутри, но ослабленный попойками и долгим унынием не мог противостоять даже простой заслонке от воды.

— Хватит орать, всех соседей распугаешь! — приказал ему Крис. В целом его замечание было справедливым, потому что звукоизоляция в многоквартирных домах такого типа была никчемной. Это ему рассказывал Пирс Прайт — лучший друг и отличный риэлтор. Так что все соседи Люка, сами того не желая, были посвящены в его драму.

После некоторых возмущений вперемешку с угрозами и оскорблениями Люк всё-таки перестал крутиться, как уж на сковородке, и, распорядившись, чтобы Крис выставил температуру на тридцать шесть, соизволил мыться. Для себя Крис мысленно искал ему и его поведению оправдания. Люк не был капризным инфантилом в обычной жизни. Только последний роман, который закончился резко и неожиданно, выбил почву у него из-под ног и загнал в квартиру спиваться и морально разлагаться. Крис до сих пор не знал причину, почему всё же у них не срослось, но уже чувствовал, что это необходимо выяснить, если он хочет помочь другу. По состоянию и высказываниям Люка не было заметно, что он смирился и готов перешагнуть эту ситуацию.

— Жрать хочу, — выдохнул Люк, появившись в дверном проеме и подсушивая полотенцем волосы. — Есть там что-то в холодильнике?

— Перекусим по дороге, я взял нам кофе и чизбургеров. Так что одевайся уже. Не нужно мне демонстрировать прелести своего тела и размер узла, — поморщился Крис. Всё же он бегло осмотрел Люка, отмечая, что тот похудел. Видимо, пил он всё же больше, чем ел фастфуд.

— Раскомандовался тут, — проворчал Люк и направился к комоду, неохотно разыскивая в нём нужную одежду. — Приходят, видите ли, в чужой дом, орут…

— Заставляют мыться, — подсказал Крис. Он как раз приводил в порядок свой костюм и наблюдал, как Люк вытащил из нижнего ящика какие-то завалявшиеся и мятые спортивные штаны.

— Заставляют мыться, одеваться, тащат куда-то…

Крис завёл мотор у своей новенькой машины с помощью брелка и несколько раз звонко щелкнул пальцами, чтобы Люк меньше бубнил и поторапливался. Скоро друг был готов: спортивные штаны, кроссовки и бордовая толстовка. Он надел капюшон и ниже надвинул его на лоб и глаза. Видок у него и так был неузнаваемый из-за щетины и синяков под глазами. Подумать только, что с человеком за две недели может сделать алкоголь и уныние. А ещё говорят, что омеги сильно переживают расставание. Видел бы сейчас Марли своего бывшего… Охренел бы, не иначе. Крис хмыкнул своим мыслям. В таком прикиде только ночью добежать до супермаркета или МакДональдса. Ничего, будет ему уроком.

— Ну рассказывай, что такое? Почему ты вдруг решил впасть в депрессию? — Крис уселся за руль и надел зеркальные очки-авиаторы. Он-то выглядел с иголочки — в дорогом костюме и классной тачке. Его желтая Ауди-купе последней модели подтверждала расхожее мнение о том, что адвокаты нереально много зарабатывают. Особенно, если умеют грамотно выбирать себе дела и обладают природной хваткой. И, разумеется, отдельным бонусом шла внешность Криса: очень привлекательная и располагающая к себе.

— Я же сказал! Ты меня вообще слушаешь? Марли ушёл, собрал свои вещи… ничего не объяснил… — конец его фразы потонул в жалостливом всхлипе, отчего Крису захотелось припечатать его лбом о приборную панель.

— Ну так и что теперь? Сдохнуть? — снова вспылил Нильсон. Он сунул Люку пакет с фастфудом и подождал, пока тот отдаст его кофе. — Подумаешь, что в голову омеге взбрело? Может, он пофилонит и вернётся или хочет, чтобы ты его сам вернул?

— Нет. Он уже с другим, — печальным тоном сознался Люк. Он сунул в рот чизбургер и прожевал, прежде чем продолжил. — Я ему звонил-звонил. Он прислал сообщение, чтобы я не искал его и что у него другая жизнь.

— Ну бывает всякое дерьмо. Омеги на то и существуют, чтобы быть внезапными и нелогичными. Смирись, у тебя вокруг куча хорошеньких и умненьких претендентов, ведь так? А с твоей рожей, характером и статусом быстро найдется замена…

— Нет! — рыкнул Люк и пихнул Криса в бок, чтобы не говорил ерунду. — Не хочу никого! Только Марли! И вообще, много ты в омегах понимаешь, раз сам женат на бете! — злобно огрызнулся Люк, не забывая жевать и запивать куски кофе.