— Куда себе? — после короткого недоумения всё же решил выяснить Рич. Он ведь и так взял его с собой, они в грёбаной пустыне, в то время как Ване место в больнице. Он понадеялся, что русский просто ошибся в склонении, бывает, всё же английский не его родной язык, хоть он и отлично им владел.
— К себе домой, — ничуть не смутившись, уточнил Ваня. Его тянуло к альфе, но вовсе не с пошлой точки зрения. Он видел в нём защиту, и, что самое главное, Ричард заботился о нём, даже нехотя. Это подкупало, Ваня хотел, чтобы кто-то заботился о нём. К тому же альфа сам сказал, что беспокоится о своих детях. Ведь это так приятно, когда кто-то о тебе беспокоится!
— Исключено, — категорично рыкнул Ричард. Он сдвинул брови и оскалился, чтобы у мальчишки не возникло ни единой надежды, что его просьба когда-нибудь будет исполнена. Нет! У него есть дети и супруг. С чего ради ему переть в свой дом постороннего ребёнка, да ещё и этого. Глупость какая! Да Чарли из русского рагу приготовит и заставит Ричарда есть и говорить, что вкусно.
Ваня открыл было рот, чтобы что-то возразить, но осёкся, когда Ричард грозно, агрессивно зарычал, сморщинив нос. Ваня отвёл глаза и стал рассматривать повязку у себя на ноге, не решаясь больше подать голос или посмотреть на злобного альфу. Настроение резко испортилось, в грудь вернулось щемящее чувство ненужности, которое не покидало его надолго на протяжении всей жизни. Он глубоко, печально вздохнул и мысленно запретил себе плакать, чего очень хотелось на самом деле.
Ричард помог Ване натянуть штаны и демонстративно лёг в тени джипа на остывший немного песок, закрыв глаза, но сон не приходил. Он заметил, как сменилось выражение лица мальчишки и отвлекал себя мыслями о том, что сейчас делают Роберт и Макс. Последние десять лет брат ни на один день не переставал думать о Шеймте. Как он поступит теперь? Уж точно натворит глупостей и заставит Ричарда ему помогать, будет сердиться, когда всплывёт вся правда про Оливера. Альфа слабо улыбнулся тому, как отреагирует Рассел, когда Роби представит ему своего возлюбленного.
«Привет, пап. Помнишь, как ты злился, когда Ричи притащил домой „дельтовца“ и сказал, что это его истинный и теперь он будет жить у нас дома? Так вот, знакомься — это Макс Шеймт — правая рука главы „Дельты“, я женюсь на нём, у нас есть общий ребёнок-гамма, ему десять лет».
Интересно, отец пристрелит его после слов о женитьбе или о ребёнке? Хотя своих внуков Рассел любил. Странной, чёрствой любовью, но тем не менее. Оливера он скорее всего признает и будет хорошо к нему относиться. И даже с Максом подружится, ведь он — анатэ его внука. Но вот с Роби ещё долго будет говорить через губу. Он так когда-то оттаял к Чарли, даже заступался за него, если Ричард ругался, и приглашал в «казарму» с детьми, а сына игнорил, принципиальный старикан! А Пол и Стэн? Как они отнесутся к омеге отца и брату? Пол скорее всего в своей флегматичной манере пожелает им долгих лет совместной жизни и много новых детей. А вот Стэнли взбесится, будет плеваться ядом и ненавидеть весь мир. Он-то точно будет на стороне своего анатэ и ни за что не одобрит решение отца жениться на ком-то другом. А младшего брата ему не нужно и подавно. Они чем-то похожи с Кимом. Если бы сын когда-то узнал об изменах Ричарда, то перестал бы с ним разговаривать. Точнее, сначала он покрыл бы отца матом, сказал бы проваливать куда подальше и не подходить к его анатэ больше никогда и пожелал бы сдохнуть на следующем же задании. А потом перестал бы говорить.
Ваня, тихо кряхтя и шмыгая носом, улёгся рядом. Ему бы обидеться на грубость Ричарда и повернуться к нему спиной. Но нет же! Он доверчиво прижался носом и лбом к его спине и закинул руку на живот. Альфа не стал скидывать и продолжил притворяться спящим. Он подумал о Шайтане и Холле, которые так ловко всё разыграли, будто бы предугадав каждый его шаг. Подсознательно он был уже уверен, что всем заправляет омега. Даже если Холл и думает, что он что-то решает, то только потому, что Дьявол позволяет ему так думать. Такая мысль появилась после разговора с Аманом, тот не упомянул альфу ни разу, говорил, что это Шайтан о чём-то просил его и рассказывал вещи, которые мог знать «дельтовец», но никак не Коул. Может быть, Ричард и зря недооценивает его, но было ещё одно обстоятельство, которое говорило в пользу его теории, что всем заправляет омега. Ребёнок Энтони Нойса. Без сомнения, мальчика украли, чтобы шантажировать им парочку, и раз они ничего не предприняли, значит, власть Шайтана над Холлом больше, чем его дружеские чувства к Тони. Ричард судил по себе, но за детей Роби или младшего брата Хью он сам не мало бы попотел и нашёл бы способ спасти.
Последняя мысль его была о Чарли и детях. Ким опять не слушается, у него переходный возраст, ему нужен отец, а Ричард вместо этого носится с Ваней, который выдвинул безумное требование, чтобы Рич забрал его себе. Что за вздорный пацан? Рич знал-то его чуть больше суток и уже такое! Абсурд полный! В Америке сейчас был вечер, и Чарли, скорее всего, укладывал Дерека и Майки спать, а Ким таскался где-то со своими дружками или по омегам. Как Ричарду хотелось прикоснуться к супругу, вдохнуть его запах, прижать к себе и больше никогда не отпускать. В идеале было бы неплохо отмотать жизнь на год назад и, когда ему в тихий семейный ужин позвонили и вызвали на это задание, послать всех к чёрту и выбросить телефон в мусор.
Уже забрезжил рассвет, когда Ронвуд проснулся. Поднявшийся ветер начал заносить их песком. Ваня, свернувшись калачиком, спал около него, лицо мальчишки было заплаканным и немного опухшим. Вот и думай теперь: нога болит или Ричард так обидел своей грубостью. Он мягко дотронулся до него, не желая причинять лишней боли и переживаний. Резко нахлынувшее чувство вины заставило перебирать в уме хороших знакомых, у которых нет детей и кто смог бы принять и полюбить Ваню.
— Пора ехать, — тихо сказал Ричард, наклонившись к мальчишке и стряхнув с него песок.
Ваня молча встал, стараясь избегать прямого взгляда на альфу. Ему снился плохой, страшный сон, который повторялся с самого детства. Только на этот раз в кошмар добавились двое альф, которые издевались над ним и пытали током, вероятно, теперь они станут частыми его гостями по ночам. Он стёр с лица слёзы и сел за руль. Как всегда после пробуждения, у Вани не было сил притворяться жизнерадостным идиотом и хотелось сдохнуть, быстро и безболезненно, прекратить бороться за место под солнцем. Потому что какой смысл? Всё равно он никому не нужен. Жаль нет алкоголя, он бы снял часть напряжения.
Вновь автомобиль запрыгал по ухабам, углубляясь все дальше в заросли кустарника. Ване казалось, что за рулём его не так трясёт, или это потому, что теперь он держался ещё и за руль, а нога от постоянного напряжения и необходимости давить на педаль онемела и перестала болеть. Ричард беспокойно поглядывал на него, стараясь разобрать, с чем всё-таки связана перемена в настроении, ещё и такая явная. Через несколько километров они увидели вдали небольшую деревню, окруженную оградой из бамбука и соломы. Одетый в синюю одежду африканец проводил проехавший мимо автомобиль безразличным взглядом. Они проехали около пятидесяти километров, четыре раза увязали в песке. Солнце стояло уже высоко, и вытаскивание машины из песка утомило Ричарда вконец. Он уже был несказанно рад, что с ним оказался Ваня, от которого всё же было больше пользы, чем вреда. Он точно выполнял все указания Ричарда и с его помощью джип выскакивал из ям проще и быстрее.
— Что бы я без тебя делал! — благодарно воскликнул Ричард, когда в очередной раз вытолкнул машину из песка и обессиленно упал на пассажирское кресло. Ваня ничего не ответил, только смущённо улыбнувшись и покраснев. Уставший мальчишка ехал всю оставшуюся дорогу молча, сжимая зубы — видимо, нога разболелась, но он старался не подавать виду.
— Осталось пять километров, — сказал ему Ричард, когда они объехали очередные заросли. Наконец стали попадаться соломенные хижины, защищенные от ветра и песка бамбуковыми жердями, увязанными между собой высушенной травой.
