— Нет! Принц Барток был бы не против!

— С чего ты взял? И что, ты прочел его? На южном?

— Я хорошо знаю южный! Ну… и Стево тоже немного помогал, иногда.

— Как много изменилось за мое отсутствие! Не знал, что он умеет читать, — хохотнул Имре.

— Барток описывал свои путешествия и удивительные места, а еще он сочинял историю о принце и огненном цветке, который оказался на Севере.

— Барток любил сочинять, — хмыкнул Диас, пролистывая страницы. — И чем же кончилась сказка?

— Еще не знаю. Мы со Стево читали не торопясь — так интереснее.

Диас остановился на одной из страниц, рассматривая недорисованного лягушонка. И то и другое он давненько не видел, так что немного удивился. Да и сочетание странное.

— Надо же, — Джей засмеялся, тоже увидев рисунок. — А я думал, принц Барток был не очень самокритичный.

— Это рисовал не он, — заявил Диас.

— С чего ты взял?

— Джей, Барток любил рассказывать северянам про Юг. Но даже его красноречие и глубокие познания северного языка не способны передать некоторые вещи и заставить местных вообразить то, что не укладывалось в их представление о мире. Скажем, если он рассказывал о слонах, или верблюдах, крокодилах или… цветах. Иными словами, Барток много рисовал, и я знаю его стиль.

— Кто мог нарисовать что-то в дневнике принца?

— Очевидно, тот, кто не опасался его недовольства и мог считать принца Бартока Великолепного похожим на лягушку, — хмыкнул Диас и перевел взгляд на Имре. У него остались бы сомнения, если бы он до этого не увидел картинку Ледяного Господина. Он снова вернулся к нему, чтобы получше рассмотреть, но Джей вдруг выхватил дневник у него из рук и вырвал страницу, плюхнулся на прежнее место и вытащил из складки на кожаной обложке графитный карандаш. Принялся выцарапывать что-то на обратной стороне листка, а дневник отдал назад.

— Зачем ты портишь вещь принца Бартока? — нахмурился Диас и провел пальцем по неровному краю бумаги.

— Хочу отправить рисунок Стево. Ему будет интересно.

— Я не уверен, что это хорошая идея, Джей, — покачал головой Диас. Неизвестно, в каком настроении Стево, он вместе с армией приближается к ним, а рисунок давно погибшего брата и пьяная подпись на южном от сбежавшего супруга явно обрадуют его.

— Я хочу! — сердито шикнул Джей, нахмурив брови и выглядел сейчас смешно и слегка жалко. — Я… я… люблю его!

— Вот как? Тогда перед отправкой тебе стоит исправить слово «убью» на «люблю», — фыркнул Диас. Он все еще не одобрял эту затею, но давить на беременного, влюбленного и несчастного мальчишку не хотел. — Знает он южный…

Джей, пошатываясь, направился к выходу из зала. Видимо, чтобы пристать к кому-то из слуг и отправить свое признание немедленно. Леррой последовал за ним.

— Да, — понизив голос, произнес Диас. Так, чтобы слышал только Имре. Хотя тот уже сидел с закрытыми и глазами и, возможно, спал. Может, это и к лучшему. — Я часто думал о том, чтобы вернуться домой.

— Так поедем! — с преувеличенной бодростью предложил Имре, распахивая глаза. Алкоголь был плохим, но по мозгам бил отлично. Тем более — принцу, который долгое время был лишен спиртного и теперь держался не лучше Джея. — Точнее, если я буду уверен, что Эста не примет меня за какого-нибудь именинника… изменщика… изменника, блять! И не решит вздернуть на рее. Ну, знаешь, наследственность от папаши, вся хуйня. Но вообще, Эста все-все поменял на Юге после того, как я убил нашего отца. И омегой там стало быть можно, и даже Огненных Жрецов реже скармливали акулам. А Джей вообще говорил, что у него там свобода и раздолье были! Так что, если ты не намерен превращать Эсту в лягушку, то я бы добазарился с ним. Хотя… с лягушкой добазариться было бы проще. Достать бы цаплю. Ебать. Ты бы знал, как эти косоглазые мрази любят всяких цапель и этих… как их… журавлей.

Диас внимательно посмотрел на Имре. Ему не послышалось? Он убил Безумного Короля, а вовсе не Эста? В плане наследования значения не имело. Эста — старший сын и официальный наследник. При захвате трона, королем, конечно, становился тот, кто его завоевал. Но в данном случае речь шла не о смене правящей династии. Но такое открытие меняло Имре в глазах Диаса.

Перед ним сидел не просто принц и бывший адмирал, но человек, убивший короля и близкого родственника. Кто из братьев Имре способен на такое?

Никто.

— У них же было условие. У этих, — Имре оттянул веко вбок. — Да ты же знаешь, наверняка.

— Но ты его не выполнил.

— Может, охочусь за рыбкой покрупнее? — взгляд Имре блеснул недобрым, но действительно трезвым огоньком.

Вот такого адмирала Эммериха Яростного Диас знал.

========== 49. В поисках настоящей жизни ==========

Диас читал дневник Бартока, чуть улыбаясь своим мыслям и воспоминаниям. Внезапно кровь отхлынула у него с лица и он прикусил губу.

Он дважды перечитал несколько строчек, написанных не почерком Бартока, а потом принялся быстро пролистывать страницы, в поисках еще что-то подобного. Да уж! Кажется, доступ к дневнику Бартока имели все, кому не лень. Диас заметил две надписи на северном языке, сделанные Рейганом. Один раз буквы прыгали, а строчка ползла вверх. Не читая, можно догадаться — Рей был пьян в дрова, когда писал это. Может быть, он и не помнил о записи, в противном случае, чувствовал себя неловко от мысли, что признавался южному принцу в любви и преданности и клялся в вечной дружбе. Диас тихо посмеялся и провел пальцами по буквам. Он ждал, что время вылечит боль от утраты. Но та никуда не девалась. Она видоизменялась, становилась тусклее, но глубже, теперь вызывала не горячие вспышки негодования и протеста, а леденящую душу безысходность.

Диасу хотелось закрыть глаза и больше не открывать их. Вдохнуть пьянящий дым и не выпускать его из легких. Пусть воспламенится внутри, оживит все то, что забыто и погребено под толщей льда и снега. Хотя бы на миг.

Диасу хотелось почувствовать себя живым. Не быть вдовцом северного короля, навечно закутанным в черное, сдержанным и рассудительным. Он хотел вновь смеяться, носить украшения и распускать волосы, танцевать и шить себе не только траурные одежды. Диас хотел снова почувствовать себя омегой. Ощутить объятия альфы, его тепло и силу, трепетное возбуждение и оргазм. Забыться и отдаться во власть чужих решений, доверить кому-то заботу о себе. А не быть ответственным за все и всех.

Резко втянув носом воздух, Диас открыл глаза и продолжил исследование дневника Бартока. Не найдя больше ничего интересного, вернулся к первой надписи и осторожно вырвал страницу. Он помнил, как написал это, что чувствовал в тот момент. Но, похоже, совсем ни о чем не думал, раз решился на такое. Если бы прочел Джей и Стево? Или Рейган? Как же хорошо, что покойный супруг так никогда и не выучил южное наречие!

Диас закурил и поднес лист к свече, привычно доверив свои тайны и желания огню. Он неторопливо расплел косу, разбивая пальцами тугие пряди.

От размышлений его отвлек стук в дверь. Поздновато для визитов.

— Войди, — отозвался Диас, осторожно перемешивая пепел и остатки листа кончиком тлеющей сигареты. На пороге появился южный принц, чуть помятый, явно проспавший весь день и теперь страдающий похмельем. — Чем могу помочь?

— Искал хваленые северные бани, — усмехнулся Имре, осматриваясь в комнате Диаса. Он поморщился, едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть и не закашляться от дыма.

— Они не здесь.

— Но, по слухам, здесь лучший на всем Севере банщик, — невинно пожал плечами Имре, наблюдая за тем, как пальцы Диаса играли с волосами. Около глаз собрались морщинки.

— Хочешь, чтобы я тебя попарил?

— Я не настаиваю. Но будет обидно, если я не сумею в полной мере оценить северное гостеприимство. Знаешь, я… — Имре прервался и улыбнулся шире. — Знаешь, тебе очень идет, когда ты с распущенными волосами.

— Знаю. Но вдовцам это не пристало, — задумчиво ответил Диас, улыбаясь на комплимент. Он подошел совсем близко и осторожно вдохнул запах Имре, заметил, что тот делает то же самое. В его сознании странным образом слились воспоминания о яростном южном адмирале, впечатление от их недолгой переписки и новой встрече, спустя много лет, и его собственные недавние желания. — Ладно, идем. Провожу тебя.