Зато эта дружба абсолютно не устраивала бабушку Маши, которая считала, что мальчик может обидеть ее драгоценное чадо.
Машенька хорошо пела, обладая великолепным слухом и приятным, чистым, вибрирующим голосом, поэтому участвовала во всех утренниках в детском саду, выступая солисткой. Она исполняла песню «Крейсер «Аврора» на прощальном выпускном утреннике и запомнилась всем как чистая и воодушевленная девочка, чью песню невозможно было забыть и не вспомнить впоследствии.
Помимо пения бабушка отдала Машу на хореографию, где девочка делала определенные успехи, исполняя различные народные танцы. Но главной ее мечтой был, конечно же, балет. Она радостно бежала на занятия, старалась изо всех сил. Ее даже ставили в пример, пока однажды при исполнении балетных ножниц она сильно не подвернула ногу. Занятия пришлось прекратить. Но это нисколько не повлияло на тягу девочки к танцам. Она продолжала заниматься дома.
В первый класс она шла, как и все дети, счастливая и довольная. Конечно, она не понимала, что ее ждет и что это такое – школа, где встречаются разные дети из разных семей, которые проводят вместе кучу времени, изучая предметы, к которым зачастую нет никаких способностей. Она шла в первый класс абсолютно неподготовленной, не зная букв, цифр и т. п. И это было ужасно! Еще вдобавок не повезло с первой учительницей!
Дети жестоки, находясь в столь юном возрасте, они плохо понимают грани добра и зла, и сказанное учителем авторитетное слово имеет важное и решающее значение в отношении друг к другу, так как свое индивидуальное мнение еще не сложилось.
Маша начала познавать мир по-настоящему только в школе, где больше не было гиперопеки бабушки и где существовали разные формы человеческих страстей, которые назывались новыми для нее словами: подлость, предательство, унижение. Сначала она чувствовала себя запуганной и забитой, потом начала сопротивляться, защищаясь от несправедливых нападок, делая первые самостоятельные и неправильные шаги.
Маша оказалась неспособной ученицей к техническим наукам, ее натура тянулась к русскому языку, литературе и истории. Она была ужасно закомплексована и не уверена в собственных силах. Выходы к доске казались ей походом на голгофу: она теряла дар речи, ноги ее не слушались, и даже то, что она знала, тут же забывала напрочь. Это очень раздражало учительницу, которая отвратительным шипящим голосом приказывала рассказать или повторить то, что девочка явно не знала, а потом, не добившись ответа, ставила ее лицом перед классом и просила детей поблагодарить ее за сорванный урок. Она любила практиковать натравливание детей друг на друга, чтобы дети-любимчики подходили к детям-изгоям и скидывали книжки со стола, хватали за волосы или просто говорили унизительные слова в присутствии всего класса. После таких посещений школы Маша тайно плакала, ее парализовывала одна мысль об учительнице, она ее ненавидела и боялась. Эти издевательства происходили с периодичностью, в зависимости от состояния здоровья и настроения педагога, и никто из детей не мог противостоять ей в силу своего воспитания, возраста и качеств характера, все боялись за себя. Маша не могла рассказать об этом своим родственникам, так как считала себя виноватой, потому что плохо училась.
Как-то одна смелая девочка из ее класса не выдержала этих представлений и рассказала обо всем своей маме. Ну и тогда наконец-то свершилась справедливость… Лия прибежала в школу в бешенстве и устроила драму в нескольких действиях: разносом были охвачены все, начиная от завуча и заканчивая директором школы. Она, конечно, представить себе не могла, что с ее бедным ребенком могли так обращаться в школе. У Маши было полностью отбито желание ходить туда.
После выговора в личное дело, который учительница полу чила в ходе проведенной проверки, она не изменила своего отношения к Маше и другим детям-изгоям. Она просто изменила свое поведение и затаилась, оставив свой яд для дальнейшего действия, ведь после окончания начальной школы дети переходят в средние классы, а значит, ее ценные гнусные характеристики на каждого ребенка пригодятся в будущем другим преподавателям.
В средних классах Маша думала, что весь ужас закончился. Но нет, девочку ждала новая напасть в лице педагога по физике, которая вдобавок стала ее классным руководителем. Эта особа была молода, нехороша собой и с исключительно стервозным характером и видом. Ей хотелось замуж! А тут школа и никого на горизонте! Маше, как назло, не давалась физика. Она зубрила и старалась понять, но это было выше ее сил, к тому же характеристика, которую она получила от первой учительницы, не могла благотворно влиять на процесс обучения. Физичка была молода и, мягко говоря, не очень умна, да и не обладала хорошими человеческими качествами, поэтому вооруженная наставлениями старшего педагога-шизофреника решила продолжать ту же стратегию. Она испытывала слабость к симпатичным мальчикам-одноклассникам и недолюбливала практически всех девочек.
Ко всему вышесказанному Маша была физически слаба (тогда еще непонятно почему), и это неминуемо отразилось на уроках физкультуры. Эти занятия были для нее испытанием и борьбой с собой, с другими детьми и со своими непослушными ногами: ей не давались прыжки, быстрый и дальний бег, хождение по бревну. Мальчишки над ней смеялись и называли ее «балериной». Вдобавок учительница по физкультуре, не понимая, что у девочки какие-то проблемы со здоровьем, с усердием пыталась сделать из Маши спортсменку, крича и унижая ее при всех. Лишь потом, в возрасте шестнадцати лет, Маша узнает истинную причину своей физической слабости и перестанет ходить на уроки физкультуры по освобождению. Спустя годы, заболев раком, учительница по физкультуре попросит у нее прощения, и она скажет, что простила, но не в душе.
А в душе она никогда не поймет ее, взрослого и здорового человека, который мог так обращаться со слабым ребенком, который ни в чем не виноват, а вынужден терпеть унижение и не может ни объяснить, ни доказать, что его физическая слабость – не симуляция, а неспособность делать то, что могут другие. Она ходила, на первый взгляд, как все, но было что-то неуловимое в ее походке, как взмах крыла, что если очень-очень приглядеться, то можно было подметить что-то, но не понять, что именно!
Впрочем, справедливости ради, можно сказать, что и родители Маши не понимали и откладывали на потом выяснение физической слабости дочери. Они не могли поверить: то, что отличает их дочь от других, является неизлечимой болезнью, которая внесет свои коррективы в дальнейшую судьбу девочки. Когда впервые Маша узнала о своем диагнозе, она испытала шок. Ей пришлось навсегда распрощаться со своими тайными мечтами о танцах и многом другом. Но ее тяготило, что об этом нельзя было рассказывать никому, потому что это означало ущербность…
Может быть, благодаря тому, что она узнала о своей болезни в столь юном и переходном возрасте, ей было до конца не понять последствия этого события. У нее впереди была целая жизнь, чтобы научиться скрывать это обстоятельство и приспособиться к жизни с трудностями и ограничениями.
Принятие мысли о некой «ущербности» займет у нее практически половину жизни, и только спустя многие-многие годы, убедившись в своей привлекательности и обаятельности, она поймет, что этот недостаток не имеет никакого значения, несмотря на постоянные косые взгляды. Но для того, чтобы это произошло, она будет вести работу над собой, каждый раз убеждая себя, что это всего лишь оболочка, бренная и несовершенная оболочка, а внутри нее должен быть целый мир… в который хотелось бы заглянуть.
В то время она была еще глупым подростком, мнительным и впечатлительным, поэтому, как все девчонки ее возраста, несмотря ни на что, влюблялась беспрерывно и каждый раз навсегда, но «любови» заканчивались быстро и безрезультатно. Как любой ребенок в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет, она мучилась и страдала по всякой ерунде, металась в поисках истины и смысла жизни, придумывала всякие страдания и вообще познавала мир взрослых глазами девочки, начитавшейся романтических книг и имеющей перед собой пример «идеальных» родителей. Она читала много, беспорядочно и взахлеб, проводя время с большим удовольствием за книгой, нежели с девчонками на улице.
