Молодая женщина принесла с комнаты подушку и осторожно подложила под голову мужчине, сняв с себя покрывало, накрыла им демона. Такой холодный. Змеи ведь хладнокровные существа. Бессознательно, пока синеглазка проводила все манипуляции, Кроули потерся об ее теплую ладонь щекой и, улыбнувшись чему-то во сне, мило засопел. От этой картины в груди у девушки потеплело. Без задней мысли бывшая монахиня ласково провела по топорщимся медно-рыжим волосам ладонью, умиляясь с неземного существа. Он сейчас совсем не походил на демона. Скорее на уставшего трудоголика, каким на самом деле не являлся. Острые черты лица, морщинки у губ и глаз, взъерошенные огненные волосы и даже татуировка сейчас выглядели очаровательно. Селеста мягко улыбнулась и осторожно провела по прохладной щеке мужчины. Она ушла в свою комнату, чтобы доспать.

Лучик солнца пробрался сквозь щель между темных штор, нагло светя прямо в закрытые глаза демона. Кроули подскочил в своем кресле, словно его током ударило. Пробуждение после крепкого сна не самое его любимое занятие. Черт. Как же затекли мышцы. Мужчина покрутил шеей, несколько раз там что-то хрустнуло. М-да, погрешности человеческой оболочки. Хрупкость людских тел поражала, чуть что — сразу хруст, треск, растяжение, зуд. На пол упала подушка и покрывало, мягко соскользнув с тела мужчины. Стоп, он не помнит, чтобы укрывался, а уж тем более, подкладывал под голову подушку. Демон смотрел на упавшие постельные принадлежности так, как будто не верил в их существование в целом.

— О, эм… Доброе утро, прости, я не знала чем заняться, ты же не против, что я тут решила убраться? — Кроули повернул голову, замечая Селесту.

Хотя убирать в целом было нечего — квартира отличалась особенной чистотой, даже излишним минимализмом.

Блондинка стояла со шваброй (Великий Сатана, где она ее вообще нашла, он же никогда не приобретал швабры!) и половой тряпкой в руках. Синеглазка одета в ту же одежду, что и вчера — черная рубашка, которая сейчас смотрелась на ней особенно сексуально в тандеме с ее занятием. Стоять, что она сказала? Уборка? Какая ещё уборка?

— Ты могла этого не делать, мне этого не нужно, и что у тебя за тряпка? — Кроули изогнул одну бровь, рассматривая несостоявшуюся уборщицу с интересом.

Селеста покраснела, отводя в сторону взгляд, а швабру с тряпкой пряча за спиной.

— Ну, эм, я подумала, что не стоит пропадать добру. Все равно мое платье испорчено, ты сказал выкинуть… По началу я так и сделала, а утром подумала, что могу прибраться, вот и порезала его… — именно в этот момент ей, по странным причинам, стало стыдно.

В магазине у Азирафаэля за такое своеволие она была только горда собой, а тут словно делала что-то не так. Демон только больше удивился, округляя глаза. Он ещё раз обвел взглядом гостью, пытаясь понять: шутит она или нет. Нет, не шутит, вон, и ведро же где-то откопала. Чудачка.

— Ох, прости, а я уже и цветы полила. — Селеста стала нервно теребить край рубашки, отчего та задралась выше. — Никогда не думала, что у демона может быть целая оранжерея, они красивые и очень… М-м-м… Очень зелёные. — девушка опустила взгляд в пол.

По позвоночнику мужчины пробежался электрический ток.

— Ш-ш-то ты сделала? Полила? — зашипел демон.

Селеста вздрогнула, осознавая, что сделала что-то не так. Но земля была суховата, вот она и подумала, что стоит полить. Она ухаживала при церкви за растениями. Не стоило было влезать?

Мужчина подскочил с места, направляясь в свои угодья растений. Из комнаты с фикусами, пальмами, агавой, аглогемами и прочими «ми» послышался просто сумасшедший ор.

— Не-е-ет! Ну, не-е-ет! Нет, нет, нет! Зачем? Зачем? Зачем?! Все труды Сатане под хвост! — взбешённый Кроули влетел обратно в гостиную, хватая Селесту за руку и приводя в оранжерею. — Ты посмотри! — тыкал мужчина в лепесток пальцем, при этом его змеиные глаза буквально горели от ярости.

У синеглазки даже сердце замерло. Что не так с этим цветком, все же в порядке. От страха бывшая монахиня вся сжалась и затряслась.

— Пятно, мать твою! Ты их задобрила! Я столько времени держал их в ежовых рукавицах, а ты решила задобрить! Вот и распоясались! — с пеной у рта верещал демон.

Вот вам и утречко доброе.

Цветы, услышав крик своего хозяина, задребезжали, а лепестки зашевелились в страхе. Селесте казалось это несправедливым, это же всего лишь беззащитные растения, а он орет, как будто они посреди комнаты обосрались, и она в придачу с ними.

— Прости… — вновь повторила Селеста, совсем опуская голову.

Кроули вышел из комнаты, потом снова вернулся, снова вышел, и так ещё раза четыре, пока не остановился, поднял палец и открыл рот, пытаясь что-то сказать, но заметил, что девушка хлюпнула носом. Она плачет?

— П… Прости, я… Просто не могла сидеть без дела, постоянно рано встаю, будить тебя не хотела и подумала, что уборка будет хорошей благодарностью за твое гостеприимство. Я все испортила… Я не буду больше трогать твои растения. О… обещаю. — по щекам катились слёзки и падали на идеально вымытый пол, девушка хлюпала носом, но старалась сдерживаться, боясь ещё больше разозлить хозяина квартиры.

Кроули так и стоял пару минут с поднятым пальцем и открытым ртом, не зная, что делать в этой ситуации. Нет, он доводил до слез людей — и не раз! — был виновником многих разборок, но чаще всего все обвиняли его. Брошенные девушки, разбитые сердца матерей и так далее. Но чтобы перед ним извинялись и чувство вины перед НИМ заставляло лить слезы. С таким он встречается впервые. Ему даже стало стыдно за то, что он так разорался с утра пораньше. Это же всего лишь цветы, верно?

Мужчина почесал затылок, возведя глаза к потолку, приобнял за плечи плачущую блондинку.

— Я больше не злюсь. Прекрати сопли размазывать только.

Селеста уткнулась в черную рубашку носом, немного вздрагивая и вытирая слезы с лица тыльной стороной ладони.

— Еще раз прости, — последний раз хлюпнула носом бывшая монахиня.

Селеста забрала все принадлежности с пола и унесла все в ванную, надо ещё в порядок себя привести, оба глаза покраснели.

Кроули, вернувшись в гостиную, посмотрел на кресло, увидел на полу покрывало с подушкой. Неужели она ночью его укрывала? А он думает, почему так было тепло. Ответ ясен. Стало ещё более стыдно.

Селеста тихонечко, совсем бесшумно зашла в гостиную, глаза и нос ещё покрасневшие, но она успокоилась.

— Иди переоденься, в комнате лежит одежда. Думаю, стоит позавтракать. — Энтони выглядел, как вышедшая из бутика модель, поправив на носу круглые гогглы.

Синеглазка как-то нерешительно оглядела себя, кивнула и направилась в сторону своей комнаты. На кровати лежало темно-красное платье простого кроя на широких бретельках, а рядом — черный пиджак. Селесте по душе более закрытые наряды — она к ним привыкла. Но дареному коню в зубы не смотрят. Быстро переодевшись и надев туфельки, вышла к мужчине, он как стоял у стола, так и не сдвинулся с места.

Довольно улыбнувшись, оценив наряд блондинки, Кроули вышел в коридор, а бывшей монахине ничего не оставалось делать, кроме как идти за мужчиной.

Какое всё-таки сумбурное утро!

Мужчина отвёл спутницу в хороший итальянский ресторанчик — перекусить чем-нибудь простым, но искусным и вкусным, выбор пал на сырную пиццу. Дама заказала простой чай, а Кроули, не церемонясь, бокал вина, уж он-то знал что с чем хорошо сочетается, и красное сухое — в самый раз. Селеста поморщилась, отмечая особое пристрастие демона к горячительным.

— И ваша печень способна столько выдержать? — сомнение так и сквозило в заинтересованном тоне.

— Милая, я — демон, мне и похмелье не страшно. Конечно, кроме спиртных мне по вкусу хорошо приготовленный кофе. — довольная улыбка засияла на остром лице.

Сложно описать состояние, находясь рядом с этим мужчиной. Это как ураган, вихрь, торнадо. В один момент все вроде спокойно и тихо, а потом случается что-нибудь, что сбивает с ног, уносит шаткое спокойствие к небу, а в следующую секунду снова все по-другому. За один час можно испытать злость, отвращение, непонимание, страх, умиление, уважение и радость. И все эти эмоции переворачивают трепетное сердечко блондинки — никогда она не испытывала столько чувств, находясь рядом с мужчиной. То она готова его убить за его пренебрежение, то через секунду валяться в ногах, лишь бы он простил, а потом и вовсе восхищаться им. Сейчас в глазах юной особы отчётливо можно разглядеть понимание и покой. Она будто сидела на пороховой бочке, одна лишь искра — и бум, что-то да произойдет, однако нельзя предугадать, что именно. Неловкая сцена или всплеск гнева. Сейчас на лице Энтони сияла довольная улыбка, алкоголь разогнал кровь по венам, артериям и капиллярам, пробрался к голове, расслабляя мышцы. Что ещё можно желать? Не раннее утро, скорее обед, бокал хорошего вина и милая спутница, разглядывающая каждую чёрточку его лица.