– О!.. – Рэндольф нахмурился, затем обошел сцену, рассматривая ее внимательно. – Клянусь Иовом, это же дентоновская! Я ее хорошо помню. – Он взглянул на графа. – Вы точно знаете, что делаете, Эванс?

К счастью, граф не задушил Рэндольфа: напротив, рассмеялся.

– Ваша сестра задала мне тот же самый вопрос, Уилкинсон. Задала раз десять.

Рэндольф кивнул.

– Да, конечно… Она же входит в ярмарочный комитет. Хотя… Похоже, моя сестра сама выгнала отсюда главную приманку.

Джейн гневно взглянула на брата.

– У меня не было выбора, Рэндольф! – Она сделала глубокий вдох и заговорила уже спокойнее: – Видишь ли, кроме чучела кенгуру этот человек приволок с собой очень скверного попугая.

Брови Рэндольфа взметнулись на лоб.

– Говоришь, скверного?

– Да, он купил его в борделе.

Рэндольф крепко сжал губы, пытаясь не расхохотаться.

– Что ж, сестрица, теперь мне понятно, почему этот человек тебе не понравился.

– Конечно, не понравился. Дело в том, что эта его птица… гм… – Джейн помолчала. – Она флиртовала со мной!

Рэндольф хохотнул, но тут же взял себя в руки.

– Прошу прощения. Но образ похотливого попугая… – Он покачал головой. – Хотелось бы мне увидеть тогда твое лицо.

– Это было совсем не смешно.

– Джейн, тебе бы не помешало немного чувства юмора.

– У меня превосходное чувство юмора. А это было не смешно.

Казалось, Рэндольф собирался возразить, но тут граф проговорил:

– Похоже, люди уже собираются. Думаю, самое время начать представление.

– Вы точно знаете, что делаете, Эванс? – переспросил Рэндольф.

– Поверьте, знаю. Я заинтересовался кукловождением, учась в университете, и взял несколько уроков у профессионального кукловода.

– Но вы же помните, что здесь будут дети? – спросила Джейн. Кукольные представления могли быть такими же непристойными, как попугай Червяка, особенно в том случае, если кукловод привык к университетским зрителям, то есть молодым и беспутным…

– Конечно, мисс Уилкинсон. Не беспокойтесь. Я развлекал даже самых маленьких. Мои племянницы очень любят кукольные представления и просят меня показать им хоть что-нибудь, когда выпадает такая возможность.

– У вас есть племянницы? – спросила Джейн.

– Да, целых восемь. – Алекс улыбнулся. – Возможно, сейчас их уже девять. Моя сестра должна родить на днях. А теперь, если вы позвоните в колокольчик, чтобы собрать зрителей, я приступлю к делу.

– Я помню этот колокольчик, – сказал Рэндольф. – Джейн, позволь мне.

Она молча передала колокольчик брату, а лорд Эванс скрылся за ширмой.

Минуту спустя на сцене появился Панч с женой и младенцем.

– Смотрите, мистер Панч, – сказала его жена. – Вы только посмотрите на всех этих людей, которые пришли посмотреть на нас!

Мистер Панч ответил высоким писклявым голосом, и зрители одобрительно взревели.

– Эванс отлично изобразил голос Панча, – заметил Рэндольф. – Мне кажется, он ничуть не хуже Дентона.

– Подержи ребенка, пока я завариваю чай, – говорила тем временем жена мистера Панча. – Позволить мистеру Панчу подержать ребеночка, пока я готовлю чай, а, мальчики и девочки?

Дети молчали – большинство из них наверняка ни разу не видели кукольного представления, – зато их родители громко завопили:

– Нет, не оставляй младенца с мистером Панчем!

– Не оставляй, не оставляй! – закричали наконец и дети.

– Мне кажется, Эванс куда лучше кенгуру, даже живого! – радостно воскликнул Рэндольф.

– Я ему передам, – ответила Джейн, почувствовав огромное облегчение. – Уверена, это ему по-настоящему польстит.

– Да, разумеется. Я… – Рэндольф осекся и замер на мгновение. – Господи, сюда идут сестры Болтвуд! Я исчезаю… – Он протянул сестре колокольчик и нырнул в толпу.

– Это что, сцена и куклы Билли Дентона? – с нотками благоговения в голосе спросила мисс Корделия, одна из двух сестер. – Но где вы их отыскали?

Ее сестра, мисс Гертруда, вопросительно взглянула на Джейн, и та объяснила:

– Сцену разобрали и спрятали вместе с куклами в Доме старых дев.

– А я думала, у нас будет кенгуру, – тихо сказала мисс Гертруда.

– Я тоже так думала, – ответила Джейн. – Но оказалось, что мистер Вертриггер, владелец зверинца, привез вместо кенгуру набитое чучело. Этот человек – шарлатан. Но можете не сомневаться: я немедленно его прогнала.

– Это представление гораздо лучше, чем кенгуру, – произнесла мисс Корделия и, печально улыбнувшись, взглянула на сестру. – Помнишь, как Билли устраивал кукольные представления?

– Да, конечно, – закивала мисс Гертруда.

А мисс Корделия вдруг всхлипнула и пробормотала:

– Знаешь, я до сих пор по нему скучаю.

– Знаю-знаю… – снова кивнула ее сестра.

«Неужели мисс Корделия испытывала романтические чувства к мистеру Дентону?» – подумала Джейн. Она помнила его стариком, когда же он умер, ей было, пожалуй, лет шесть-семь. Что ж, ей тогда каждый взрослый казался старым…

Должно быть, мистеру Дентону, когда он умер, было уже за сорок, а мисс Корделия… Хм… сестрам Болтвуд сейчас лет по шестьдесят, а то и все семьдесят.

А тем временем на сцене жена мистера Панча начала лупить его палкой – за то, что он вместе с водой выплеснул ребенка.

– Но кто же кукловод? – неожиданно спросила мисс Гертруда.

– Лорд Эванс, – ответила Джейн.

Сестры переглянулись, и мисс Гертруда пробормотала:

– Значит, лорд Эванс? Так-так-так… Наверное, нам не следовало проводить весь вчерашний день дома над фруктовыми пирогами.

Сестры Болтвуд всегда участвовали (и всегда побеждали) в местном конкурсе домашней выпечки.

– Да, действительно. – Мисс Корделия словно забыла о своей меланхолии. – Но мне казалось, лорд Эванс отправился на озера, – заметила она.

– Так и было, – отозвалась Джейн. – Но теперь он вернулся. – Не пытались же сестры намекнуть, что у графа к ней романтический интерес? О, нет-нет, разумеется, нет! Ведь она – «холостячка» из Дома старых дев.

Джейн тихонько вздохнула – оставалось лишь надеяться, что она не покраснела…

«Нельзя терять голову», – сказала она себе. И действительно, один неверный шаг – и сестры Болтвуд состряпают про нее и лорда Эванса какую-нибудь нелепую сплетню, которую распространят по деревне раньше, чем закончится кукольное представление.

– Значит, он вернулся? – переспросила мисс Корделия весьма многозначительно.

Сестры уставились на Джейн, и та, пожав плечами, повторила:

– Да, вернулся, как видите.

– А как по-вашему, почему? – Мисс Гертруда поиграла бровями.

– Думаю, он захотел навестить герцога, – ответила Джейн.

– Значит, граф остановился в замке? Но, кажется, он прибыл не вместе с его светлостью. – Мисс Корделия лукаво улыбнулась. – Что ж, полагаю, лорд Эванс пришел сюда пораньше, чтобы заняться куклами. Вы сказали, они хранились в Доме старых дев, верно? И вам пришлось… помогать ему?

Как только сестры выяснят, что граф остановился в гостинице, наверняка добавят еще несколько башен к этому воздушному замку.

Джейн хотела отойти, но мисс Корделия поймала ее за руку и тихо проговорила:

– Мисс Уилкинсон, пожалуйста, позвольте дать вам совет, основанный на моем собственном печальном опыте. Поверьте, дорогая, вы будете сожалеть об этом каждый день своей жизни, если позволите графу ускользнуть из ваших рук.

Не зная, что ответить, девушка молча смотрела на пожилую даму. Она искренне ей сочувствовала (как грустно, что этой женщине пришлось провести жизнь в бесконечных сожалениях), однако Джейн прекрасно понимала: пытаться объяснить мисс Корделии, что та совершенно неверно все истолковала, – это было бы абсолютно бесполезно.

Заставив себя улыбнуться, Джейн, наконец, ответила:

– Спасибо, мисс Корделия, я это запомню.

Алекс отложил кукол в сторону и с наслаждением потянулся. Он провел целых три представления и ужасно устал, но толпа все еще аплодировала и кричала. А мисс Уилкинсон, наверное, была счастлива.