Она и Ганс Герхард разошлись еще прежде, чем оставили Москву, хотя и оставались формально мужем и женой. Когда вторжение Германии во Францию стало вполне вероятным, Регина, сохранившая американское гражданство, сумела забрать Джоан с собой в США, но Ганс Герхард, перебравшийся в Париж, чтобы быть поближе к дочери, был немцем, а потому ему отказали во въезде в США. Ввиду полной неопределенности своих перспектив, он покинул Европу и, в конечном счете, осел в Чили. Регина оформила с ним развод в 1945 году по причине неоказания им материальной помощи, когда она жила в Москве, штат Айдахо. Совпадение названий города женитьбы и развода (оба события произошли в разных городах, но с одним названием Москва) оказалось достаточно ироничным, чтобы найти свое отражение в заголовках местных газет.
Регина Фишер в начале 1940-х годов нигде долго не задерживалась, они с Джоан перебирались с места на место, пока США боролись с последствиями Депрессии на фоне вступления страны во Вторую мировую войну. Они жили едва ли чуть выше черты бедности. В июне 1942 года Регина забеременела вторым ребенком – Бобби – и отправила Джоан в Сент-Луис к своему отцу Якобу Вендеру на время подготовки к родам. Когда 9 марта 1943 года в чикагской больнице «Майкл Риз» родился Бобби, Регина была бездомной. Она назвала новорожденного Робертом Джеймсом Фишером, и Ганс Герхард был записан отцом в свидетельстве о рождении, несмотря на тот факт, что он никогда не пересекал границу Соединенных Штатов. После недели, проведенной в больнице, Регина с малышом перебралась в «Sarah Hackett Memorial House», – хоспис для одиноких матерей, у которых недостаточно средств для содержания себя или своих детей. Оттуда она позвонила отцу и попросила привезти Джоан в Чикаго, но хоспис не захотел давать приют взрослому ребенку. Когда Регина отказалась выезжать, ее арестовал офицер чикагской полиции за нарушение спокойствия, и ей, Бобби и Джоан пришлось покинуть хоспис. Она отказалась от суда присяжных, ей была назначена психиатрическая экспертиза и судья признал ее невиновной. Весьма необычный отчет психиатра гласил, что она «личность с гонором (параноидальная), ворчливо-недовольная, но не психотическая». Она сразу получила работу машинистки в компании «Монтгомери Уорд» и поселилась в недорогой однокомнатной квартире на Саут-сайд в Чикаго – 2840, Саут-Лейк Парк-авеню, – таков адрес Бобби Фишера в первые недели его жизни.
Как мать-одиночка Регина, поднимая своих детей, обращалась за деньгами в еврейские благотворительные фонды и другие социальные институты, к своему отцу Якобу Вендеру, и вообще ко всем, кто, как ей казалось, мог хоть чем-нибудь помочь. Деньги поступали, но их всегда не хватало, и приходили они с проволочками. Всегда в борьбе с финансовыми трудностями, не получая помощи от мужа, Регина в военные годы бралась за любую работу. Одно из первых воспоминаний Бобби из времен, когда он еще только учился ходить, было о жизни в трейлере «к западу». «К западу» могло означать Калифорнию, Айдахо, Орегон, Иллинойс или Аризону. Семья жила во всех этих местах, прежде чем обосноваться в Нью-Йорке. Умение Регины приспосабливаться к любым обстоятельствам в сочетании с отчаянием привело к тому, что она перепробовала массу профессий. Она была сварщицей, школьной учительницей, клепальщицей, рабочей на ферме, помощником токсиколога и стенографисткой – всё это в начале и середине 1940-х годов.
Шестилетний Бобби склонился в раздумье над лабиринтом. Прошло несколько секунд, он поднял огрызок желтого карандаша и начал чертить путь к королеве, заключенной в клетку замка в центре паззла. Для ее спасения рыцарю с копьем нужно найти правильную исходную точку, откуда он может устремиться к королеве, дабы вывести ее на свободу, не пересекая при этом ни одной черты. Сначала Бобби вошел в лабиринт в верхнем правом углу. Торопливо пробивая дорогу по узким проходам, кружкам, обходным путям и через барьеры, он очутился в тупике, потерпев поражение.
Он быстро стер ложный путь, отложил в сторону карандаш и, наново изучив головоломку, решил начать свой поход с другого угла. Его глаза пробежали по остальным возможным точкам старта – в левом верхнем углу, нижнем левом и правом нижнем – и затем методом от обратного проследил дорогу от принцессы к рыцарю. И, через несколько минут он обнаружил, что есть один и только один путь, ведущий к девушке – и начинался он из нижнего левого угла. Поняв алгоритм лабиринта, Бобби снова взял карандаш, и, разрубая гордиев узел, завершил решение задачи.
«Расколоть» другую задачу, в которой требовалось найти сокровище, спрятанное в более запутанном и трудном лабиринте, поначалу ему не удавалось, он хотел найти решение «в лоб», без предварительного обдумывания. Отбросив в расстройстве карандаш, Бобби взял коричневый мелок и задумался. Вскоре ответ стал ясен, и ему стало досадно, что он не увидел решение сразу. «Посмотри, Джоани!», – с гордостью показал решение своей 11-летней сестре. Она одобрительно кивнула.
Некоторое время Бобби интересовался игрой Parcheesi. Ему нравилось проводить своих тигра и слона через заграждения противника, но он выходил из себя, если выброшенная кость приводила к тому, что он попадал в ловушку и его отправляли на «Старт». С другими настольными играми, такими как «Трудно?» и «Извини!», также не всё было гладко: если простое невезение рушило его планы, он сердился и бросал игру. В конечном счете, он отказался от всех тех игр, где многое зависело от везения.
Чтобы как-то занять непоседу-Бобби – по сегодняшней терминологии его можно назвать гиперактивным – Регина покупала ему книги: «50 веселых загадок в картинках для мальчиков и девочек», «Карандашные паззлы: заточи карандаш, и заточи свои мозги», в которых содержались лабиринты, рисованные паззлы и игры в слова. Бобби всегда начинал с лабиринтов. Позднее ему стали нравиться японские паззлы на составление, пространственные деревянные паззлы в форме автомобилей или животных. Он разбирал их на 15 и более частей, раскладывал случайным образом на столе или полу, а затем старался как можно быстрее заново собрать. Скорость была важна для него, как и при решении тайн, скрывавшихся в паззлах.
В начале 1949 года Регина Фишер – вместе с Джоан и Бобби – переехала в Манхеттен на восток 13-й улицы, где она сняла самую дешевую квартиру, которую только сумела найти, выходившую на заднюю дверь кухни знаменитого ресторана «У Люхова», где иногда обедали сильные шахматисты. Ржавая пожарная лестница загораживала вход в квартирку, в ней была только одна небольшая спальня, но зато арендная плата составляла всего 45 долларов в месяц.
Ниже по той же улице располагался магазинчик того типа, которые в Нью-Йорк-сити называют «candy store» – кондитерская. В нем продавали газеты, журналы, игрушки, игры, мороженое, булочки и, разумеется, сладости. В марте 1949 года, в дождливый шестой день рождения Бобби, его сестра Джоан, искавшая какую бы еще игру купить для непоседливого брата, купила в этой «кондитерской» набор пластмассовых шахматных фигур за 1 доллар. Полые фигурки имели высоту не более дюйма, а к набору прилагалась складная картонная шахматная доска с красными и белыми клетками. Ни Джоан, ни Бобби до этого никогда не видели шахмат, но на внутренней стороне крышки коробки были напечатаны правила, которыми они и воспользовались, причем Джоан, выступая в качестве инструктора, сама их впервые прочитала. После предисловия, в котором рассказывалось, как называется каждая из фигур, следовали описания сложных правил, согласно которым эти фигуры перемещались по доске: «Ферзь двигается в любом направлении на любое расстояние, конь ходит буквой L и может перепрыгивать через другие фигуры и пешки», – и т. д. Добавлено было еще несколько самых простых указаний, – что белые начинают игру, и цель ее – заматовать, но не забрать, короля.
