— Думаю, может пару дней-недель, — пожал плечами Сенджу. — Необходимо предупредить всех шиноби деревни и проработать план действия.
Мадара молча кивнул, задумавшись о том, как именно они будут отражать удары Биджу. Учиха ещё не сталкивался с силой хвостатых демонов, но по слухам те были наделены мощной силой, способной уничтожить без проблем сильные деревни. Без джинчурики в запасе, но при числовом перевесе, они были в равных условиях и могли выиграть эту битву, если выбрать правильную стратегию.
В конечном итоге мужчины отправились в резиденцию Хокаге, где вместе с Тобирамой они все втроём прорабатывали план действий. Они выстраивали на карте шеренги из фигурок, расставляя войска обороны, а также и фланг нападения. Рассуждая об этом, они провели в кабинете несколько часов, а затем был созван совет всех глав кланов, расположенных в деревне. Всем было рассказаны новости о надвигающей беде, и все с готовностью высказались о том, что всеми силами будут защищать свой дом.
Надвигалась война.
Эта мысль заставляла холодеть кровь в жилах, а в воздухе витать запах надвигающей опасности. Разом вся деревня, что некогда наслаждалась жизнью, как-то поутихла и будто вымерла. Люди больше не ходили беззаботно по улицам, а предпочитали прятаться по домам, ожидая в любой момент нападения. Шиноби были вызваны охранять деревню и её окрестность. Новость о надвигающей беде столь быстро разнеслась по деревне, что, идя уже вечером по улицам домой, Мадара поражался тому, как всё разом изменилось.
Плохое предчувствие поселилось в его сердце, которое не давало ему покоя на протяжении всего того времени, что он был в резиденции Хокаге. Когда собрание закончилось, он отправился домой, но даже тогда ему не стало легче на душе. Солнце давно село и наступил вечер, осыпая звёздами ночное небо. Кинув свой взгляд на полную луну, Мадара подивился тому, как было тихо. Не было никаких звуков леса и шелеста листьев, не было стрекота кузнечиков и цикад, и казалось, будто всё живое вымерло во всей округе.
Мадара добрался до своего дома, понимая, что Азуми пришлось сидеть с его дочерью дольше обычного, так как он задержался у Хаширамы. Он решил, что впредь не стоит так задерживаться, чтобы не доставлять девушке неудобства, и с этими мыслями он открыл входную дверь. Дом его встретил абсолютной тишиной, и Мадара понял, что это плохой предвестник. Обычно, возвращаясь домой, его бежала встречать его дочь, которая соскучилась по нему за весь день, но сейчас же этого не было.
Не разуваясь, Учиха достал из-за своего пояса кунай и бесшумно двинулся внутрь дома, преодолевая коридор. Где-то чуть дальше он начал слышать тихие всхлипы, которые доносились из гостиной. Мужчина двинулся в том направлении, осторожно ступая и медленно выходя в проём, который вёл в нужную комнату. Мадара зашёл внутрь и застыл, увидя плачущую свою дочь.
Дверь на веранду была открыта настежь, впуская в дом прохладный ветер. По центру комнаты на полу лежало изуродованное тело Азуми, из которого рекой лилась кровь, окрашивая красной жижей весь деревянный пол. Её лицо было как-никогда бледное, словно прикрытое серой вуалью, а безжизненные стеклянные глаза были устремлены прямо на Мадару. Её шея была перерезана, а открытые руки и ноги были усыпаны различными порезами.
Возвышаясь над телом, стояла светловолосая девушка, чьи светло-голубые глаза сейчас горели подобно пламени. Дорогое светлое кимоно спускалось до пола, создавая некий шлейф. Светлые волосы были распущены и каскадом падали на спину и на грудь, достигая длинной до самой талии. А в руках у этой женщины находилась длинная катана, с лезвия которой стекала ещё горячая кровь. Эту катану Мадара узнал, ведь это оружие было из его коллекции в спальне.
Он не видел её долгое время, но она нисколько не изменилась с их прошлой встречи. Её губы слегка дёрнулись в улыбке, когда она заметила застывшего в дверях Учиха. Он смотрел не на изуродованное тело Азуми, а на бледное лицо той, кто подарила жизнь его дочери. Знакомая волна чужой силы прошла через его тело, а вместе с ним и забытое желание, которое порой преследовало его во снах. Но Мадара откинул от себя эти чувства, отрезвлённый тихим плачем.
Держа свою мать за руку, Мизуки тихо плакала, смотря на убитую Азуми. Одна её рука крепко сжимала ладонь своей матери, в то время как вторая сильно сжимала край платья. Хрупкие маленькие плечики тихо подрагивали в такт всхлипам. Из круглых глаз девочки градом падали крупные слёзы, стекая по щекам и падая на пол. А в этих наполненных слезами глазах горел красный шаринган.
— Мизуки, — прошептал Мадара, смотря в её глаза, в которых пробудился шаринган.
Его дочь подняла свою голову и взглянула на него, только сильнее заплакав. Она решила было кинуться к своему отцу, но держащая её девушка удержала ребёнка на месте, крепче схватив ту за руку. Мизуки, удивлённая этим, попыталась вырвать свою руку, но все её попытки были провальными.
— Папа! — закричала девочка, когда поняла, что ей не вырваться из стальной хватки своей матери.
— Отпусти её! — зарычал Мадара, сделав шаг вперёд.
Усмехнувшись, светловолосая девушка взмахнула кровавой катаной и в следующий же момент острое лезвие было прижато к тоненькой шеи дочери. Мизуки вздрогнула, почувствовав холодный металл, и замерла на месте, не в силах пошевелиться. Мадара тоже застыл на месте, понимая, что если он двинется, то эта женщина запросто может перерезать горло его дочери. Их дочери.
— Я просила пробудить шаринган, но ты не стал выполнять мою просьбу, — хмыкнула светловолосая девушка, смотря мужчине в глаза. — Поэтому мне пришлось всё взять в свои руки и прирезать эту подстилку на глазах у Мизуки, чтобы в ней наконец-то пробудился шаринган.
— Редко у кого пробуждается шаринган к пяти годам, — хмуро проговорил Мадара, глядя на свою дочь. — То, что он пробудился у Мизуки — это просто невозможно.
— В ней течёт демоническая кровь, поэтому она сильно отличается от обычных детей. Она гораздо сильнее. Шаринган пробудился бы и раньше, если бы ты принимал участие в этом.
Мадара нахмурился, смотря на страх в глаза у Мизуки, из глаз которой до сих пор лились слёзы. Видеть смерть в столь раннем возрасте было слишком, с учётом того, что это был близкий для неё человек. Подруга, наставник и в каком-то роде мать, которая вырастила её с самых первых дней. А теперь она была убита прямо на глазах у малышки.
— Зачем тебе всё это? — прорычал Мадара, не в силах сделать и движения, не опасаясь за то, что его дочь могут ранить.
Ему ничего не оставалось, как просто стоять и ждать подходящего момента, чтобы атаковать. Он видел, как близко находилось лезвие катаны от хрупкой шеи его дочери, и он прекрасно понимал: стоит ему двинуться в их сторону, как катана закончит свой путь. Учиха видел этого демона в битве, и знал, как быстро может быть эта светловолосая девушка. Он до сих пор помнил, как сильно бьёт её электричество и как умело она могла скрыть свою чакру, исчезая прямо на глазах.
— Мой план назрел ещё давно и, помнится мне, я даже просила у тебя помощи, — облизав свои губы, хищно проговорила она. — Я даже пыталась заключить с тобой сделку, но ты был слишком умён, чтобы повестись на это. Моя сила запечатана уже множество лет и я устала сидеть в заключении, не способная спокойно блуждать по миру. Я могу выходить лишь на некоторое время, не имея всей своей силы, чтобы лишь подкрепиться от кровопролитий и смертей. Я увидела тогда тебя, Мадара Учиха, и поняла, насколько ты был силён. Твой шаринган с каждым разом становился всё сильнее и сильнее, и ты был единственным, кто обладал столь могущественной силой, чтобы снять с меня печать.
— Но я тебе не помог, — нахмурился Учиха.
— Не помог, — фыркнула она. — Та крупица силы, что была со мной, не позволяла заполучить и подчинить себе. Если бы у меня было её чуть больше, то я могла бы завладеть твоим шаринганом, чтобы снять эту проклятую печать. Но ты был сильнее. Тогда я придумала другой план — заполучить от тебя ребёнка, который унаследует твою силу, а затем приумножить её с помощью демонской крови.
