Мне жаль.

Иккинг».

По прочтении письма у Сморкалы возникли смешанные эмоции. Кроме облегчения, которое он испытал, оттого что Кривоклык, видимо, в порядке, он также почувствовал злость, растущую в груди. И если первая мысль успокоила Сморкалу, хотя он все ещё беспокоился за своего дракона, то к концу письма викинга охватила жгучая ярость.

Сколько бы лет Сморкала ни провёл в изгнании, его сердце всё равно болело о потерянном доме. И, читая сухие строчки, написанные Иккингом, им всё больше и больше завладевала мысль о том, что он никогда не сможет вернуться домой.

Мысли Сморкалы унеслись прочь, оставив его наедине с холодом морозной ночи. Он слушал тихий храп драконов внизу, шум ветра, задувающего в открытое окно на крыше. А потом раздался резкий звук когтей, скребнувших по дереву.

Темноволосый мужчина подскочил, сдерживая крик от боли, когда едва зажившие раны на его груди и спине протестующе завопили. Сморкала ухватился за столик рядом с собой, свесив голову и стиснув зубы от боли.

«Это глупо», — с горечью подумал он, скривив покрытые шрамами губы и тихо усмехнувшись.

Внезапный скрип двери привлек внимание Сморкалы к первому этажу, где спали драконы. Быстро оглядевшись, мужчина снова забрался под шкуры на своей кровати, и глаза его обратились к лестнице, которая вела туда, где он отдыхал. Пока он смотрел, Иккинг и Беззубик появились на верхней площадке лестницы, Иккинг перевёл взгляд на кровать, где лежал Сморкала.

— Сморкала? — тихо позвал Иккинг, медленно подходя к нему. Пока он шёл, Беззубик запрыгнул на верхушку изголовья кровати и издал предупреждающее рычание.

— Беззубик! — возмутился Иккинг. — Он всё ещё спит, и мы не хотим его разбудить и нечаянно усугубить его раны!

Дракон в ответ на эти слова закатил глаза, но он и на секунду не отводил взгляда от Сморкалы, продолжая громко ворчать.

— Беззубик…

— Ты понял, что я не сплю, так? — внезапно спросил Сморкала, обращая взор на Иккинга, который вздрогнул от звука его голоса. Темноволосый мужчина неторопливо поднялся, сжимая зубы от боли, и скрестил руки на груди.

— Ты очнулся? — спросил Иккинг, и его вопрос вызвал недовольные взгляды от обоих — Сморкалы и Беззубика. — Да-да, глупый вопрос.

— Да, — ответил Сморкала невозмутимо, и Беззубик сымитировал его тон.

Иккинг нахмурился, глядя на них двоих, а потом покачал головой и вздохнул.

— Сморкала… я рад, что ты очнулся. Мы…

— Мы? — спросил Сморкала, прищурив глаза, глядя на Иккинга. — И кто же эти «мы»? Ты? И твой дракон?

Иккинг нахмурился, в его зелёных глазах мелькнуло разочарование.

— Нет, Сморкала, не только я. Забияка и Задирака волновались, что ты не приходишь в себя. Даже Рыбьеног беспокоился за твое состояние…

— Ну конечно, теперь они волнуются. Они точно не переживали о моём здоровье, когда ты изгнал меня! — вскричал мужчина, сжимая кулаки и сверля Иккинга взглядом.

Вождь отвернулся от него, его глаза избегали обвиняющего взгляда двоюродного брата.

— Сморкала, я…

— Даже не смей извиняться, Иккинг.

— Я и не собирался, Сморкала, — прошептал Иккинг печально. — Я говорю серьёзно. Я принял скоропалительное решение о твоём изгнании. Я видел, что Астрид пострадала, и её слова перевесили твои. Я много думал о том, что сделал, и я действительно сожалею, как отреагировал.

— Сожалеешь? — Сморкала усмехнулся, он распрямил руки и провёл одной из них по лицу, его загрубевшая ладонь задевала края шрамов, которые покрывали его лицо.

— Да, — сказал Иккинг мягко. — Я сожалею, что не выслушал тебя до того, как принять решение. Я бы очень хотел сказать что-нибудь…

— Может, ничего не будешь говорить? — прошипел Сморкала. — Ничего из того, что ты, или кто-нибудь другой, скажешь, не изменит того, что ты сделал со мной. До тебя даже сейчас не доходит, что со мной случилось за те десять лет, что я был изгнанником. И я никогда не смогу вернуться сюда и жить здесь снова, так что всё сказанное тобой не имеет для меня большого значения.

— Сморкала, мне правда очень жаль, — повторил Иккинг, — и я знаю, что это ничего не изменит, но, прошу тебя, пойми, что я говорю это искренне.

Сморкала скрестил руки и нахмурился, слегка покачав головой.

— Неважно. Ты ведь всегда прав, так, Иккинг?

Иккинг опешил от слов брата, хотя изо всех сил старался этого не показывать.

— Я…

— О, да ради Тора. Я понял, Иккинг, тебе жаль. А теперь мы можем поговорить о том, кто сделал это, — Сморкала указал пальцем на свою забинтованную грудь, — со мной?

— В том-то и дело, — ответил Иккинг, — что мы не знаем. Не осталось никаких следов человека, напавшего на тебя. Наши драконы не смогли учуять его запах. Ты помнишь что-нибудь о том, кто напал на тебя?

Сморкала вздохнул, в его словах звучало разочарование, когда он вспомнил сражение.

— К сожалению, тот, кто напал на меня, был в доспехах. Я не видел ни его лица, ни каких-либо определённых черт. Хотя с ним было Ужасное Чудовище.

— Да, мы видели шрамы на Кривоклыке, — ответил Иккинг. — Но как? Почему Ужасное Чудовище напало на Кривоклыка?

— Разве это не ясно? — разозлился Сморкала. — Кто бы ни напал на меня, был с Олуха!

— Но зачем нападать на тебя?

— Скорее всего, потому что он шпион, которого я наблюдал у Берсерков весь прошлый год.

— Сколько раз мне ещё говорить, Сморкала, нет никакого «предателя» на Олухе, — вздохнул Иккинг, и его тон вызвал раздражение у собеседника. — Астрид права. Единственный предатель здесь ты.

Слова Иккинга, словно кинжалы, пронзили Сморкалу и он отшатнулся.

— Иккинг…

Но тот покачал головой, поворачиваясь к брату спиной и зовя за собой Беззубика. Уже у лестницы он в последний раз обернулся к Сморкале.

— Мне нужно знать только одну вещь. Это ты изнасиловал Астрид?

Сморкала снова скрестил на груди руки, его глаза сузились, когда он посмотрел на Иккинга.

— Нет, не я. Астрид была моим другом, тем, о ком я заботился. Я бы никогда ей не навредил. Я любил её, Иккинг, я бы пожертвовал собой ради её безопасности, равно как и других членов команды. Так зачем же мне делать это с ней?

Иккинг ничего не сказал в ответ, он не отрываясь смотрел какое-то время на брата, а потом они с Беззубиком спустились вниз.

Сморкала смотрел, как они уходят, неприятное чувство вонзилось ему в грудь, как нож.

***

Сморкала никак не мог уснуть после визита Иккинга, разные мысли одолевали его. Всё ещё была ночь. Он перевел взгляд на окошко над ним, наблюдая за звёздами и облаками, которые делали небо светлее.

Вдруг он заметил какое-то движение на крыше, а потом тёмная фигура проскользнула в комнату, где он лежал. Сморкала вскочил на кровати в поисках оружия, которым он мог бы защититься, но здесь такого не было. Он сжал кулаки, рыча угрозы незнакомцу. Он ненавидел быть неподготовленным к битве, а с его свежими ранами, Сморкала знал, что он не продержится долго, если завяжется драка.

— Ну давай! — прошипел Сморкала, вглядываясь в фигуру, которая медленно приближалась к нему. Он готовился к нападению, но вместо него он получил крепкое объятие и тихий шёпот. Брунгильда.

— Я так волновалась за тебя, Сморкала! Ты не приходил на место встречи целую неделю. Я боялась, что с тобой что-то случилось, — он слышал, что её голос дрожал от страха, когда она отстранилась от него. — Я должна была найти тебя, так что я прилетела сюда, на Олух, только сегодня. Я везде искала тебя, пока не оказалась здесь. К счастью, я услышала, как какие-то жители говорили, что тебя нашли в лесу едва живым и принесли сюда.

Брунгильда отошла от него, тихонько свистнув, и на этот зов так же тихо откликнулся дракон. Сморкала увидел, как Землехват Брунгильды, сверкая глазами, опустил свою длинную шею в окно к самому полу, и всадница подошла к дракону. Блондинка медленно погладила Сердце Лавы по носу. Сморкала поднялся на ноги, не обращая внимания на боль, пронзавшую его при каждом движении.